пуля, выпущенная из снайперской винтовки, угодила в лоб самому снайперу. Баллистическая экспертиза и здравый смысл вступили здесь в такое противоречие, что… Примирить их можно было, только закрыв дело с пометкой “криминальные разборки”. Должны же быть в сумасшедшем этом мире и у работников уголовного розыска хоть какие-то отдушины.
Даша, разумеется, обо всем этом не подозревала, но, торопясь к автобусной остановке, она прятала в кармане куртки кисть левой руки: изумрудное колечко-вьюнок на ее пальце засверкало вдруг столь ослепительно, что реакцию окружающих трудно было предугадать. “Да знаю, знаю, – мысленно оправдывалась Даша, – что-то было не так. Но, черт возьми, я должна!” Впрочем, через пару остановок колечко пришло в норму, и руку можно было вытаскивать из кармана.
День был теплый и солнечный. Это уже была весна, и школа гудела, как потревоженный улей. Ученикам будто шило кой-куда воткнули, а учителям с трудом давалась строгость. До каникул, однако, было еще далеко, и расслабуха эта грозила падением успеваемости. “Интересно, – подумал Глеб, – что бы тут началось, если б стало известно, кто у нас ходит в директорах”.
– Как там наш Иван Гаврилович? – обратился он на перемене к завучу. – Выздоравливать не собирается?
Зинаида Павловна со вздохом поправила косичку на затылке.
– Сегодня звонил. Обещал через денек-другой.
– Почему бы его на пенсию не отправить? – предложил Глеб. – Зарплата наша для него – тьфу.
Зинаида Павловна мигом приняла неприступный вид.
– Не устаю вам удивляться, Глеб Михайлович. Иной раз вы сама чуткость, а иной раз… Кстати о зарплате: она с пятницы вас дожидается. Не забудьте получить.
И она ушла, цокая каблучками, некрасивая, честная и надежная, как скала. Рассказать ей про Змея – не поверит, даже если Змей заглотит ее целиком.
А вот физкультурник, как выяснилось, был слеплен из другого теста. После уроков он придержал Глеба в раздевалке и пробасил с двухметровой высоты:
– Дело, конечно, не мое, но… Только не обижайся. По-моему, наш Божий одуванчик трахает твою Галину, как врага народа. Я вижу в этом что-то противоестественное.
Глеб несколько опешил.
– Семен Алексеевич, если вы претендуете на роль дуэньи…
– Так и знал, что обидишься. Галина, может, и слова доброго не стоит. Но этот болезнетворный дедуля даже для нее чересчур. Чем-то, видать, он ее держит.
– Какой ты у нас наблюдательный, – заинтересовался Глеб. – Тебе-то чем Иван Гаврилович не угодил?
Физкультурник пожал саженными плечами:
– А пес его знает… Клоп он вонючий. Добренький вроде да хворенький, а злоба в нем такая – не дай Бог присосется. Почему этого никто не видит?
Глеб был изумлён. Проницательность этого отставного баскетболиста выходила за рамки. Однако углубляться в затронутую им тему было не ко времени и не к месту. По счастью, Глеб заметил приближающихся к ним десятиклассников и поспешил ретироваться.
– Ты, может, и прав, – сказал он, бочком двигаясь к выходу. – Но Галка – взрослая девочка и вправе решать сама, с кем ей…
– А ведь ты его тоже не любишь, – перебил физкультурник. – Будешь отрицать?
Но его уже обступили десятиклассники, жаждущие поиграть в баскет. И Глеб, уклоняясь от ответа, под шумок сбежал.
– Семен Алексеевич, мяч дадите? – загалдели школьники.
Физкультурник разгладил седеющий ус.
– Смотря зачем.
– В баскет погонять! Не в футбол, честно!
– Хоть минуток на десять! Плюс-минус полчаса!
– Погодка, блин, шепчет, Семен Алексеевич!
– Стоп, стоп, стоп! – водворил тишину физкультурник. – Вы, что ли, на улице играть вздумали?
Десятиклассники воззрились на него в удивлении.
– А где ж еще? – спросил самый высокий. – В зале Зинаида Павловна не разрешает.
– Почему? – удивился в свою очередь Семен Алексеевич.
– Потому что директор запретил. Говорит, мы после уроков как бы портим в зале пол. Вы разве не в курсе?
Физкультурник хмуро оглядел их с высоты своего роста.
– О'кей! – сказал он. – Айда за мной! Он зашагал в сторону спортзала.
Школьники переглянулись и гуськом потопали за ним.
– Ой, чё бу-удет! – закатил глаза самый высокий.
Прежде чем ехать за Ильей, Глеб заглянул к Колесниковым. Варвара Львовна обрадовалась его приходу.
– Уж сегодня-то вы позволите напоить вас чаем? – предложила она с улыбкой. Казалось, даже горб у старушки уменьшился.
– Увы, – развел руками Глеб и достал пачку сторублевок, – я на минутку. Дел у меня…
Старушка мягко отодвинула его руку с деньгами.
– Глеб, я обижусь! Мы не успеваем тратить. И восьмого марта вы о нас не забыли. Дети говорят, вы заходили с Дашей. Спасибо вам за фрукты и сладости. Жаль, меня не застали дома.
Пока она тараторила, Глеб ухитрился запихнуть купюры в карман ее кофты.
– Я могу уехать в командировку, – объяснил он.
– Вы говорили это в прошлый раз, чтобы всучить мне деньги, – резонно заметила старушка. – Ну, что мне с вами делать?
Глеб с улыбкой вздохнул:
– Смириться и терпеть.
Тем временем из комнаты вышли Саша и Таня. В руках девочки был плюшевый медвежонок.
– Пливет! Майкл ведет себя холошо! – объявила она, заговорщицки поглядывая на брата.
– Здравствуйте, – сдержанно проговорил Саша. – Вы, как всегда, спешите?
Глеб кивнул.
– Сумасшедший день. Но скоро я к тебе забегу и… может, сходим с тобой погуляем, потреплемся. Если, конечно, у тебя найдется время. Договорились?
Но Танька не дала брату ответить.
– А Майкл вообще ни с кем не лазговаливает, – ввернула она, тиская медвежонка.
Бабушка кивнула на нее с улыбкой:
– Не расстается с ним. Буквально из рук не выпускает. И как вам удалось его отмыть?
Глеб широко улыбнулся:
– Мылом, Варвара Львовна. Самым обыкновенным мылом. Ну все, побегу! – Он взялся за ручку двери.
– Глеб, – тихо сказал Саша, – а я стихотворение написал. Новое. Хотите прочесть?
Глеб обернулся:
– Еще как. Ну-ка давай.
Саша протянул ему тетрадный листок, исписанный крупным детским почерком. Мальчик заметно волновался.
– А мне не показал, – ревниво проговорила бабушка.
– Может, сам прочтешь? – предложил Глеб, беря листок. Саша мотнул головой:
– Я плохо читаю. Лучше вы.
– Прочтите вслух, – попросила Варвара Львовна.
И Глеб стал читать:
Мальчишка плачет в ночную тьму,
как будто в беду попал:
волшебник в гости зашел к нему,
а мальчик его проспал.
Луна в окошко глядит с небес,
роняя печальный свет.
Зашел волшебник и вмиг исчез,
и даже записки нет.
Но, может, утром он вновь придет
с кулечком простых сластей?
Ведь утро доброе где-то ждет
волшебников и детей.
Закончив читать, Глеб сперва выровнял дыхание, потом попросил:
– Можно я это заберу?
Саша кивнул:
– Я переписал это для вас.
Глеб присел перед ним на корточки.
– А что касается волшебника… знаешь, я терпеть таких не могу, которые исчезают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Даша, разумеется, обо всем этом не подозревала, но, торопясь к автобусной остановке, она прятала в кармане куртки кисть левой руки: изумрудное колечко-вьюнок на ее пальце засверкало вдруг столь ослепительно, что реакцию окружающих трудно было предугадать. “Да знаю, знаю, – мысленно оправдывалась Даша, – что-то было не так. Но, черт возьми, я должна!” Впрочем, через пару остановок колечко пришло в норму, и руку можно было вытаскивать из кармана.
День был теплый и солнечный. Это уже была весна, и школа гудела, как потревоженный улей. Ученикам будто шило кой-куда воткнули, а учителям с трудом давалась строгость. До каникул, однако, было еще далеко, и расслабуха эта грозила падением успеваемости. “Интересно, – подумал Глеб, – что бы тут началось, если б стало известно, кто у нас ходит в директорах”.
– Как там наш Иван Гаврилович? – обратился он на перемене к завучу. – Выздоравливать не собирается?
Зинаида Павловна со вздохом поправила косичку на затылке.
– Сегодня звонил. Обещал через денек-другой.
– Почему бы его на пенсию не отправить? – предложил Глеб. – Зарплата наша для него – тьфу.
Зинаида Павловна мигом приняла неприступный вид.
– Не устаю вам удивляться, Глеб Михайлович. Иной раз вы сама чуткость, а иной раз… Кстати о зарплате: она с пятницы вас дожидается. Не забудьте получить.
И она ушла, цокая каблучками, некрасивая, честная и надежная, как скала. Рассказать ей про Змея – не поверит, даже если Змей заглотит ее целиком.
А вот физкультурник, как выяснилось, был слеплен из другого теста. После уроков он придержал Глеба в раздевалке и пробасил с двухметровой высоты:
– Дело, конечно, не мое, но… Только не обижайся. По-моему, наш Божий одуванчик трахает твою Галину, как врага народа. Я вижу в этом что-то противоестественное.
Глеб несколько опешил.
– Семен Алексеевич, если вы претендуете на роль дуэньи…
– Так и знал, что обидишься. Галина, может, и слова доброго не стоит. Но этот болезнетворный дедуля даже для нее чересчур. Чем-то, видать, он ее держит.
– Какой ты у нас наблюдательный, – заинтересовался Глеб. – Тебе-то чем Иван Гаврилович не угодил?
Физкультурник пожал саженными плечами:
– А пес его знает… Клоп он вонючий. Добренький вроде да хворенький, а злоба в нем такая – не дай Бог присосется. Почему этого никто не видит?
Глеб был изумлён. Проницательность этого отставного баскетболиста выходила за рамки. Однако углубляться в затронутую им тему было не ко времени и не к месту. По счастью, Глеб заметил приближающихся к ним десятиклассников и поспешил ретироваться.
– Ты, может, и прав, – сказал он, бочком двигаясь к выходу. – Но Галка – взрослая девочка и вправе решать сама, с кем ей…
– А ведь ты его тоже не любишь, – перебил физкультурник. – Будешь отрицать?
Но его уже обступили десятиклассники, жаждущие поиграть в баскет. И Глеб, уклоняясь от ответа, под шумок сбежал.
– Семен Алексеевич, мяч дадите? – загалдели школьники.
Физкультурник разгладил седеющий ус.
– Смотря зачем.
– В баскет погонять! Не в футбол, честно!
– Хоть минуток на десять! Плюс-минус полчаса!
– Погодка, блин, шепчет, Семен Алексеевич!
– Стоп, стоп, стоп! – водворил тишину физкультурник. – Вы, что ли, на улице играть вздумали?
Десятиклассники воззрились на него в удивлении.
– А где ж еще? – спросил самый высокий. – В зале Зинаида Павловна не разрешает.
– Почему? – удивился в свою очередь Семен Алексеевич.
– Потому что директор запретил. Говорит, мы после уроков как бы портим в зале пол. Вы разве не в курсе?
Физкультурник хмуро оглядел их с высоты своего роста.
– О'кей! – сказал он. – Айда за мной! Он зашагал в сторону спортзала.
Школьники переглянулись и гуськом потопали за ним.
– Ой, чё бу-удет! – закатил глаза самый высокий.
Прежде чем ехать за Ильей, Глеб заглянул к Колесниковым. Варвара Львовна обрадовалась его приходу.
– Уж сегодня-то вы позволите напоить вас чаем? – предложила она с улыбкой. Казалось, даже горб у старушки уменьшился.
– Увы, – развел руками Глеб и достал пачку сторублевок, – я на минутку. Дел у меня…
Старушка мягко отодвинула его руку с деньгами.
– Глеб, я обижусь! Мы не успеваем тратить. И восьмого марта вы о нас не забыли. Дети говорят, вы заходили с Дашей. Спасибо вам за фрукты и сладости. Жаль, меня не застали дома.
Пока она тараторила, Глеб ухитрился запихнуть купюры в карман ее кофты.
– Я могу уехать в командировку, – объяснил он.
– Вы говорили это в прошлый раз, чтобы всучить мне деньги, – резонно заметила старушка. – Ну, что мне с вами делать?
Глеб с улыбкой вздохнул:
– Смириться и терпеть.
Тем временем из комнаты вышли Саша и Таня. В руках девочки был плюшевый медвежонок.
– Пливет! Майкл ведет себя холошо! – объявила она, заговорщицки поглядывая на брата.
– Здравствуйте, – сдержанно проговорил Саша. – Вы, как всегда, спешите?
Глеб кивнул.
– Сумасшедший день. Но скоро я к тебе забегу и… может, сходим с тобой погуляем, потреплемся. Если, конечно, у тебя найдется время. Договорились?
Но Танька не дала брату ответить.
– А Майкл вообще ни с кем не лазговаливает, – ввернула она, тиская медвежонка.
Бабушка кивнула на нее с улыбкой:
– Не расстается с ним. Буквально из рук не выпускает. И как вам удалось его отмыть?
Глеб широко улыбнулся:
– Мылом, Варвара Львовна. Самым обыкновенным мылом. Ну все, побегу! – Он взялся за ручку двери.
– Глеб, – тихо сказал Саша, – а я стихотворение написал. Новое. Хотите прочесть?
Глеб обернулся:
– Еще как. Ну-ка давай.
Саша протянул ему тетрадный листок, исписанный крупным детским почерком. Мальчик заметно волновался.
– А мне не показал, – ревниво проговорила бабушка.
– Может, сам прочтешь? – предложил Глеб, беря листок. Саша мотнул головой:
– Я плохо читаю. Лучше вы.
– Прочтите вслух, – попросила Варвара Львовна.
И Глеб стал читать:
Мальчишка плачет в ночную тьму,
как будто в беду попал:
волшебник в гости зашел к нему,
а мальчик его проспал.
Луна в окошко глядит с небес,
роняя печальный свет.
Зашел волшебник и вмиг исчез,
и даже записки нет.
Но, может, утром он вновь придет
с кулечком простых сластей?
Ведь утро доброе где-то ждет
волшебников и детей.
Закончив читать, Глеб сперва выровнял дыхание, потом попросил:
– Можно я это заберу?
Саша кивнул:
– Я переписал это для вас.
Глеб присел перед ним на корточки.
– А что касается волшебника… знаешь, я терпеть таких не могу, которые исчезают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128