Дашенька очень за вас беспокоится и… Я тоже за вас беспокоюсь.
Гнев Глеба испарился, осталась лишь неловкость.
– Что ж так беспокоиться? – пробормотал он. – Не знаю, что вы там услышали, Наталья Дмитриевна, но… Поверьте, мне будет гораздо легче, если вы будете тут в безопасности выращивать свои цветы.
Графиня вздохнула:
– Понимаю. Именно для этого и сотворили вы ни с чем не сравнимое это чудо.
Глеб невольно поморщился.
– Обойдемся без комплиментов, графиня. Просто я слегка опередил науку. А что касается вашего участия в заварушке… Обещаю, если потребуется помощь…
– Мы едем или как? – раздраженно осведомился заглянувший в дверь Илья. – Извините, Наталья Дмитриевна, но мой личный шофер совсем распоясался. Если его не понукать…
– Иду, злыдень, иду! – С облегчением оборвав разговор, Глеб вслед за Ильей направился к выходу.
– Помните, Глеб Михайлович! Вы обещали! – крикнула вдогонку графиня.
Даша проводила их до холма и вернулась к особняку.
Глеб с Ильей вошли в пещерку, из которой через шкаф проследовали в квартиру Глеба. Илья тут же ринулся на кухню к своим уравнениям. Уравнения сиротливо ютились возле папки, без упреков и жалоб.
– Даже не поработал, – в досаде буркнул Илья. Глеб похлопал его по плечу.
– По-твоему, ты весь день лентяйничал?
– Нет, я кустам обрезание делал!
– Может, прекратишь ворчать?
Но ворчать Илья не прекратил. Стоило им выйти из подъезда, он принялся ворчать на мелкий холодный дождь, на капризную московскую весну, а когда они ехали в “жигуленке”, он ворчал на раздолбанные дороги, которые все чинят да чинят и все никак… Глеб вел машину, молчал и усмехался. И наконец Илья иссяк. Покосившись на Глеба, он усмехнулся тоже:
– По-твоему, я должен охать да ахать? Ох где я был! Ах что я видел!.. Даже крепкая еврейская голова может этого не выдержать.
– Выдержишь как-нибудь, – успокоил его Глеб. – Завтра я за тобой заеду: сядешь у графини в теньке и спокойно поработаешь. Не переживай.
“Жигуленок” мчался сквозь дождь, обгоняя “мерседесы” и высекая брызги из луж. Илья раздраженно теребил свою бородку.
– А с чего мне переживать? Ты со Змеем будешь биться, а я в теньке посижу.
– Заткнись! – прикрикнул Глеб. – Чтоб я больше этого не слышал! Ты не воин, ты ученый. Надеюсь, у тебя хватит мозгов с этим примириться.
Илья вздохнул и спросил:
– Во сколько завтра заедешь?
– Сразу после уроков.
– Ты, что ли, не можешь бросить свою школу? Раз пошла такая пьянка, тебе надо сосредоточиться.
– Как это бросить? – удивился Глеб. – На кого я их брошу?.. Старик, об этом и речи быть не может. Скажи-ка лучше, ты придумал провокацию для сенатора?
– Когда мне было? – виновато буркнул Илья. – Я же кусты подстригал.
– Оправдывайся теперь кустами, – усмехнулся Глеб. – А события меж тем развиваются.
И он доложил о сегодняшней встрече с Мак-Грегором и Родригесом в номере “Метрополя”, умолчав, правда, об угрозе барона, затрагивающей близких Глебу людей.
Илья азартно хлопнул себя по колену:
– Так и знал! Президент фонда не может быть в стороне от гадючника… Старик, а ты что же, видишь невидимок?
– Некоторых, – скромно ответил Глеб. – Президент фонда, кстати, вполне может оказаться Змеем. Так сказать, по совместительству. Но может оказаться всего лишь “глазом”. Итак, альтернатива проста: сенатор Колмен или президент Родригес? Вероятней всего, один из них Змей, другой – “глаз Змея”. И твоя провокация должна выявить, кто есть кто.
– Так ли это важно? Если Змей один из них…
– Очень важно, старик. Я обязан Змея вычислить и, по возможности, изолировать от Системы. Иначе очень трудно сделать ему козу.
“Жигуленок” остановился у дома Ильи. Илья хмыкнул.
– А если вдруг выяснится, что один из них, допустим, “глаз Змея”, а другой вообще не из этой оперы?
После короткого раздумья Глеб покачал головой:
– Сомневаюсь. Очень сомневаюсь.
– А вдруг? Что тогда?
– Тогда… – Глеб вышел из машины и огляделся, – тогда придется продолжить розыск. Причем в обстановке, близкой к боевой: гадючник сильно потревожен.
Илья с кислой миной вылез под дождь.
– Ладно, к утру я все продумаю.
Они с Глебом вошли в подъезд и поднялись в лифте. Когда Илья открывал ключом дверь квартиры, до них донесся голос жены его Аллы, убеждавшей кого-то по телефону не пороть горячку и не выносить сор из избы.
Илья возвел глаза к небесам.
– Каждый Божий день!
– Значит, дома у тебя все в порядке, – заключил Глеб и уехал в лифте вниз.
– Угу, в порядке! – Илья вошел и захлопнул за собой дверь. – Хорошенькие тут порядочки!
Говоря по телефону, Алла из комнаты засекла недовольство мужа и мгновенно оценила его степень. Пока Илья раздевался в прихожей, она свернула разговор, перевела дух и ринулась в контратаку.
– Ты уже начинаешь? – задала она коронный вопрос, появляясь в дверях.
– Нет, кончаю, – возразил Илья. Причем он имел в виду именно то, что сказал.
Алла, однако, в столь легкую победу не поверила и, как рекомендуют военные, решила развить успех.
– Свои хохмочки оставь при себе. Я занимаю телефон исключительно по работе. Я не треплюсь часами с Дуськой и с этим недоделанным Альбертом. А если тебя что-то не устраивает, можешь… – Вдруг она осеклась, пристально разглядывая мужа. – Илюша, что у тебя с лицом?
Илья изобразил недоумение.
– А что у меня такое?
– Ты красный, как вареный рак.
– Да? Значит, я обгорел.
– Где это, интересно, ты обгорел?
– В газовой духовке.
– Илья, прекрати свои шуточки! Где ты обгорел?!
– В другой галактике.
– Сейчас я в тебя чем-нибудь запущу! Можешь ответить по-человечески?!
– Не могу! – заорал Илья, заходя в туалет. – Духовка тебе не годится! Другая галактика тебя не устраивает! Придумай что-нибудь сама! – Он с треском захлопнул дверь туалета.
Уставясь на эту дверь, Алла растерянно проговорила:
– В Москве с утра дождь: тоже не очень-то обгоришь…
Войдя, Глеб встретил в прихожей Дашу.
– Итак? – улыбнулся он.
– Итак? – улыбнулась она, снимая с него куртку.
– Представить не могу, – сказал он, – что я когда-то сюда входил, а тебя здесь не было.
– Представить не могу, – сказала она, – что я была где-то, куда ты не входил.
Они церемонно поклонились друг другу.
– А теперь… – сказал Глеб.
– Именно теперь, – подчеркнула Даша.
– …когда мы обменялись любезностями…
– …которые посторонний принял бы за чепуху…
– …и был бы прав в том смысле, что…
– …эти любезности не в состоянии выразить…
– …того, что у нас в душе, – закончил Глеб и вернулся к началу этой витиеватой фразы: – Теперь я приму душ и тебя загипнотизирую.
Даша куснула его за ухо.
– Нынче это так называется? Тогда я с тобой в душ.
Глеб покачал головой.
– Нет, душ будет ледяным, тебе это не понравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Гнев Глеба испарился, осталась лишь неловкость.
– Что ж так беспокоиться? – пробормотал он. – Не знаю, что вы там услышали, Наталья Дмитриевна, но… Поверьте, мне будет гораздо легче, если вы будете тут в безопасности выращивать свои цветы.
Графиня вздохнула:
– Понимаю. Именно для этого и сотворили вы ни с чем не сравнимое это чудо.
Глеб невольно поморщился.
– Обойдемся без комплиментов, графиня. Просто я слегка опередил науку. А что касается вашего участия в заварушке… Обещаю, если потребуется помощь…
– Мы едем или как? – раздраженно осведомился заглянувший в дверь Илья. – Извините, Наталья Дмитриевна, но мой личный шофер совсем распоясался. Если его не понукать…
– Иду, злыдень, иду! – С облегчением оборвав разговор, Глеб вслед за Ильей направился к выходу.
– Помните, Глеб Михайлович! Вы обещали! – крикнула вдогонку графиня.
Даша проводила их до холма и вернулась к особняку.
Глеб с Ильей вошли в пещерку, из которой через шкаф проследовали в квартиру Глеба. Илья тут же ринулся на кухню к своим уравнениям. Уравнения сиротливо ютились возле папки, без упреков и жалоб.
– Даже не поработал, – в досаде буркнул Илья. Глеб похлопал его по плечу.
– По-твоему, ты весь день лентяйничал?
– Нет, я кустам обрезание делал!
– Может, прекратишь ворчать?
Но ворчать Илья не прекратил. Стоило им выйти из подъезда, он принялся ворчать на мелкий холодный дождь, на капризную московскую весну, а когда они ехали в “жигуленке”, он ворчал на раздолбанные дороги, которые все чинят да чинят и все никак… Глеб вел машину, молчал и усмехался. И наконец Илья иссяк. Покосившись на Глеба, он усмехнулся тоже:
– По-твоему, я должен охать да ахать? Ох где я был! Ах что я видел!.. Даже крепкая еврейская голова может этого не выдержать.
– Выдержишь как-нибудь, – успокоил его Глеб. – Завтра я за тобой заеду: сядешь у графини в теньке и спокойно поработаешь. Не переживай.
“Жигуленок” мчался сквозь дождь, обгоняя “мерседесы” и высекая брызги из луж. Илья раздраженно теребил свою бородку.
– А с чего мне переживать? Ты со Змеем будешь биться, а я в теньке посижу.
– Заткнись! – прикрикнул Глеб. – Чтоб я больше этого не слышал! Ты не воин, ты ученый. Надеюсь, у тебя хватит мозгов с этим примириться.
Илья вздохнул и спросил:
– Во сколько завтра заедешь?
– Сразу после уроков.
– Ты, что ли, не можешь бросить свою школу? Раз пошла такая пьянка, тебе надо сосредоточиться.
– Как это бросить? – удивился Глеб. – На кого я их брошу?.. Старик, об этом и речи быть не может. Скажи-ка лучше, ты придумал провокацию для сенатора?
– Когда мне было? – виновато буркнул Илья. – Я же кусты подстригал.
– Оправдывайся теперь кустами, – усмехнулся Глеб. – А события меж тем развиваются.
И он доложил о сегодняшней встрече с Мак-Грегором и Родригесом в номере “Метрополя”, умолчав, правда, об угрозе барона, затрагивающей близких Глебу людей.
Илья азартно хлопнул себя по колену:
– Так и знал! Президент фонда не может быть в стороне от гадючника… Старик, а ты что же, видишь невидимок?
– Некоторых, – скромно ответил Глеб. – Президент фонда, кстати, вполне может оказаться Змеем. Так сказать, по совместительству. Но может оказаться всего лишь “глазом”. Итак, альтернатива проста: сенатор Колмен или президент Родригес? Вероятней всего, один из них Змей, другой – “глаз Змея”. И твоя провокация должна выявить, кто есть кто.
– Так ли это важно? Если Змей один из них…
– Очень важно, старик. Я обязан Змея вычислить и, по возможности, изолировать от Системы. Иначе очень трудно сделать ему козу.
“Жигуленок” остановился у дома Ильи. Илья хмыкнул.
– А если вдруг выяснится, что один из них, допустим, “глаз Змея”, а другой вообще не из этой оперы?
После короткого раздумья Глеб покачал головой:
– Сомневаюсь. Очень сомневаюсь.
– А вдруг? Что тогда?
– Тогда… – Глеб вышел из машины и огляделся, – тогда придется продолжить розыск. Причем в обстановке, близкой к боевой: гадючник сильно потревожен.
Илья с кислой миной вылез под дождь.
– Ладно, к утру я все продумаю.
Они с Глебом вошли в подъезд и поднялись в лифте. Когда Илья открывал ключом дверь квартиры, до них донесся голос жены его Аллы, убеждавшей кого-то по телефону не пороть горячку и не выносить сор из избы.
Илья возвел глаза к небесам.
– Каждый Божий день!
– Значит, дома у тебя все в порядке, – заключил Глеб и уехал в лифте вниз.
– Угу, в порядке! – Илья вошел и захлопнул за собой дверь. – Хорошенькие тут порядочки!
Говоря по телефону, Алла из комнаты засекла недовольство мужа и мгновенно оценила его степень. Пока Илья раздевался в прихожей, она свернула разговор, перевела дух и ринулась в контратаку.
– Ты уже начинаешь? – задала она коронный вопрос, появляясь в дверях.
– Нет, кончаю, – возразил Илья. Причем он имел в виду именно то, что сказал.
Алла, однако, в столь легкую победу не поверила и, как рекомендуют военные, решила развить успех.
– Свои хохмочки оставь при себе. Я занимаю телефон исключительно по работе. Я не треплюсь часами с Дуськой и с этим недоделанным Альбертом. А если тебя что-то не устраивает, можешь… – Вдруг она осеклась, пристально разглядывая мужа. – Илюша, что у тебя с лицом?
Илья изобразил недоумение.
– А что у меня такое?
– Ты красный, как вареный рак.
– Да? Значит, я обгорел.
– Где это, интересно, ты обгорел?
– В газовой духовке.
– Илья, прекрати свои шуточки! Где ты обгорел?!
– В другой галактике.
– Сейчас я в тебя чем-нибудь запущу! Можешь ответить по-человечески?!
– Не могу! – заорал Илья, заходя в туалет. – Духовка тебе не годится! Другая галактика тебя не устраивает! Придумай что-нибудь сама! – Он с треском захлопнул дверь туалета.
Уставясь на эту дверь, Алла растерянно проговорила:
– В Москве с утра дождь: тоже не очень-то обгоришь…
Войдя, Глеб встретил в прихожей Дашу.
– Итак? – улыбнулся он.
– Итак? – улыбнулась она, снимая с него куртку.
– Представить не могу, – сказал он, – что я когда-то сюда входил, а тебя здесь не было.
– Представить не могу, – сказала она, – что я была где-то, куда ты не входил.
Они церемонно поклонились друг другу.
– А теперь… – сказал Глеб.
– Именно теперь, – подчеркнула Даша.
– …когда мы обменялись любезностями…
– …которые посторонний принял бы за чепуху…
– …и был бы прав в том смысле, что…
– …эти любезности не в состоянии выразить…
– …того, что у нас в душе, – закончил Глеб и вернулся к началу этой витиеватой фразы: – Теперь я приму душ и тебя загипнотизирую.
Даша куснула его за ухо.
– Нынче это так называется? Тогда я с тобой в душ.
Глеб покачал головой.
– Нет, душ будет ледяным, тебе это не понравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128