А затем она заразилась. Случилось то, что было, в сущности, неизбежным. Больная, брошенная всеми, Алтына погибала и выжила случайно, благодаря Марго. Встреча с этой бандершей, со знаменитой этой королевой проституток, явилась для нее подлинным спасением.
Марго подобрала ее, пригрела, поставила на ноги. И постепенно, из «подзаборницы» - из дешевой и грязной вокзальной шлюхи - Алтына превратилась в отличную профессионалку, в проститутку высокого класса…
Она лежала теперь, разметавшись на диване, легонько постанывала и что-то горестно лопотала во сне. С виска ее вдоль щеки стекала желтая, с медным отливом, вьющаяся прядка. Голубоватая жилка подрагивала на шее.
— Да, досталось бедняге, - заметил я, пристально, с жалостью разглядывая Алтыну, - хлебнула лиха, что говорить!
Потом, резко поворотившись к столу, взял графин. Налил водки в стакан и опрокинул его в горло, не глотая:
— Все мы здесь, в сущности, покалеченные. Разве не так, Марго?
— Так-то оно так, - повела бровью Марго. - Конечно… Но к чему ты это?
— Да просто. Подумал о жизни… Знаешь анекдот про бочку?
— Нет. Какой?
— Приводят еврея в ад. Там, известное дело, наказывают грешников - поджаривают, вешают за ребро… Сатана говорит: «Выбирай сам, что понравится». Ну, еврей рад. Ходит, приглядывается. Наконец видит: в углу громоздятся бочки, наполненные дерьмом. В них люди стоят по пояс в дерьме и покуривают… «Вот это - по мне», - улыбается еврей. «Залезай», - приказывает сатана. Грешник залезает в бочку. Закуривает. Доволен. А в следующий момент по рупору раздается команда: «Бросай курить - становись на руки!» Понимаешь? Так вот мы все на Руси и живем: одна минута перекура, а остальное время - на руках…
— А что ж делать? - Марго вздохнула коротко. Лоб ее наморщился.
— Но почему нет людям счастья? И если есть оно - то где? Где оно?
— Счастье? - переспросила Марго, помедлила, потягиваясь. И вдруг добавила, раздувая ноздри: - Счастье, голубчик, впереди. А как нагнешься - все сзади!…
* * *
Ночью - уже поздно, накануне зари - явился Кинто. Он пришел усталый, запыленный. Отпыхался, присев к столу, зашуршал папиросами, прикуривая. Потом сказал:
— Я ненадолго… Дела… Значит, так: ушел все-таки татарин. Облапошил нас!
— Он что же, так и не попытался взять свои вещи? - удивился я.
— У него, оказывается, не две хавиры имелось, а три… Мы это уже потом выяснили, случайно. Он все самое ценное, золотишко и гроши, хранил, сукин сын, возле станции, в бараке, у знакомого мужичка одного.
— Все заранее обдумал, - усмехнулась Марго, - все учел… Ловок!
— Вы в том бараке побывали, конечно? - спросил я.
— А как же?!
— Когда это было? В котором часу?
— Где-то около десяти…
— А рванул он отсюда примерно в два часа дня, - я покосился на Марго. - Так?
— Да вроде бы, - замялась она, - не помню уж точно…
— Я помню, - сказал Кинто. - Когда мы вышли с Абреком, было четверть третьего… Но в чем дело?
— За это время через Грозный проходит обычно шесть поездов дальнего следования и несколько местных. Надо бы теперь разузнать…
— Ах, ты вот про что, - махнул рукою Кинто. - Не волнуйся, уже узнали! Он отчалил с ростовским, четырехчасовым. Его ребята на перроне засекли. Жалко, они тогда еще не в курсе были… Но это пустяки. Главное дело сделано. След найден!
— Да, - с облегчением сказал я, - это самое главное. Я разговаривал с Кинто и невольно - каким-то краешком сознания - удивлялся собственным своим словам. Я словно бы раздвоился и никак не мог разобраться в своих ощущениях… Утром еще я усердно разоблачал Хасана. Затем - в конце дня - пожалел его, раскаялся, восстал против жестокостей блатного мира. А теперь вот, узнав, что татарин перехитрил нас и скрылся, я снова жажду мести, помогаю розыску, хочу, чтобы он был взят и наказан!
«Глупо как-то все получается, - подумал я вскользь, - мечусь, раздваиваюсь, противоречу сам себе… Любопытно, какие еще перемены произойдут со мной за эту ночь?»
— Я к вам прямо со сходки, - сообщил Кинто. - Было толковище…
— Ну-ка, ну-ка, - заинтересовалась Марго, - расскажи!
— Пришли все хасановские должники, все его жертвы. Рыл сто - не менее того. Речь держал Ботало. Он сказал: «Найти Хасана - вопрос чести! Дело тут не в грошах, которые он унес в своем клюве, дело в принципе… Так фрайернуться, как мы, - это ж неслыханный позор! Если мы не сыщем татарина, будет смеяться вся босота - от Одессы до Владивостока».
— Хорошо сказал, - одобрил я, - точно!
— Между прочим, - Кинто быстро взглянул на меня, - тебя там все хвалили…
— Он у меня умненький, - Марго ласково потрепала меня по плечу. - Только вот психованный немножко.
— Перестань, - я отвел ее руку и сказал, одновременно хмурясь и улыбаясь: - Какой я умненький? Наоборот, дурак…
— Брось ломаться! - сказал Кинто. - В самом деле - если б не ты, Хасан еще долго бы не был разоблачен. Это всем понятно.
— Ну, а если бы не ты, - ответил я тогда, - Хасан меня прикончил бы здесь - выпотрошил в два счета… Я ведь был в его руках!
— Ну, значит, мы квиты? - медленно проговорил Кинто.
— Выходит, так.
Кинто привстал и протянул мне руку:
— Давай, старик, забудем то, что было! Не обижайся. Не держи зла. Расстанемся друзьями… Идет?
— Идет, - сказал я, пожимая твердую его сухую ладонь. - Но почему расстанемся?
— Так ведь я уезжаю.
— За Хасаном, что ли?
— Ну, да. У нас тут целая бригада создана. Поезд отходит через сорок минут.
Марго сейчас же сказала, наполняя стаканы:
— Выпьем, раз такое дело, - и мигнула глазом. - Пусть все будет хорошо!
— Пусть будет, - сказал Кинто.
Мы дружно сдвинули стопки. Затем он встал, пошел к дверям. И, глядя ему в спину, я вдруг забеспокоился.
— Погоди, - позвал я. - Ты что же, хочешь ехать без меня?
— Так ведь ты болен, - растерянно пробормотал он, оборачиваясь в дверях и теребя картуз. - Мне Марго еще вчера утром говорила…
— Конечно, - сказала, потянув меня за рукав, Марго. - Да и куда ты вообще годишься в таком виде - без штанов? Посмотри на себя!
— Ерунда, - отмахнулся я, - штаны где-нибудь найдем. Правда, Кинто?
Он молча пожал плечами. Тогда я поспешно шагнул к нему и покачнулся, цепляясь за спинку стула.
Комната померкла вдруг и закружилась; предметы сдвинулись, исказились… Красноватое облачко скользнуло по моему сознанию и на мгновение застлало взор. Из багряной этой: мути просочился голос Марго - неясный, звучащий как бы издалека:
— Ну вот, сам теперь чувствуешь…
— Я не болен, - хрипло выдохнул я, - я пьян. Грипп давно кончился… Я просто выпил. Это пройдет.
— Да у тебя же ведь жар, - сказала Марго. И я почувствовал на щеке прохладное прикосновение ее ладони. - Ты ведь горишь. Ложись-ка, миленький, ложись.
— А где Кинто? - спросил я, слабо сопротивляясь.
— Ушел уже, - ответила она, укладывая меня в постель. - Уехал… А ты спи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105