Теперь вдруг увидел в этом единственный и верный шанс избавиться от всех моих проблем.
Но прежде всего нужно было исполнить их просьбу. А заключалась она вот в чем. Замыслив побег (я уже объяснял, сколь сложное это дело на Колыме), блатные решили предварительно позаботиться о пропитании. И с этой целью подыскали себе партнера - здоровенного парня-украинца, сидевшего за растрату. Хохол этот (имя у него было классическое - Тарас) предназначался специально «на мясо»… Дело это, в общем, обычное. На севере так поступают нередко: прихватывают с собою заранее намеченную жертву и кормятся ею в пути.
Тарас ни о чем таком не догадывался. Был он прост и наивен: сидел впервые и стремился в побег, скучая по дому, по родной своей солнечной Украине. Ребята уговорили его легко и быстро. Но затем он вдруг заупрямился, загрустил, как-то странно притих. И объявил, что раздумал, что бежать пока не намерен.
Причину отказа объяснять он ребятам не захотел и на все их попытки узнать, что же, собственно, произошло, - отвечал стереотипной унылой фразой:
— Нэ трэба. Хочу почекать трохи.
Так ничего и не добившись от него, друзья решили теперь послать на разведку меня.
— Ты ведь у нас грамотный, - сказал мне Копыто, - слова всякие знаешь. Ты, я уверен, сумеешь его колонуть. Разговорись с ним по душам, похрюкай.
— Главное - что? - вмешался Сопля. - Главное, выяснить: в чем причина? Может, он что-то почуял, узнал?
— Ну, это вряд ли, - лениво отмахнулся Копыто, - просто сомневается, гад, боится. Духа не хватает… Это бывает.
— Так сколь же он будет резину тянуть? - возмущенно спросил тогда Сопля. - Сколь он будет чекать?
— А вот это пусть Чума и выяснит, - сказал Копыто и просительно заглянул мне в глаза. - Сделаешь, друг, а? Сам понимаешь - без мяса нам как же? Нельзя, никак нельзя…
— А может, все-таки обойдемся? - пробормотал я. - Мне, например, таких харчей не надо. Я к ним все равно не притронусь.
— Ну, это дело твое, - решительно возразил Копыто. - Вольному воля… Можешь не притрагиваться. Можешь и вовсе не идти в побег. Но все же просьбу уважь. На тебя вся надежда!
— Н-ну что ж, - согласился я, помедлив, - ладно, попробую.
И я попробовал: разыскал отступника, познакомился с ним. И вот какой произошел у нас разговор.
— О чем молчишь, Тарас? - спросил я, усаживаясь рядом с ним на нарах.
— О доме молчу, - скучным голосом отозвался Тарас.
Плечистый и грузный, он лежал, заложив за голову мощные свои, перевитые тугими жилами руки. Лицо его было задумчиво.
— О доме, - повторил он и вздохнул прерывисто.
— А кто у тебя там?
— Та мамо. Одна, - он еще вздохнул. - Как она там - без меня, без кормильца?
— Что ж, трудно ей? - спросил я вкрадчиво.
— Та знамо - не сладко. Ведь одна. Как перст! Да еще - болезная… Который год пенсию ждет - и все без толку.
— Н-да, - проговорил я тогда, - плохо дело. Если б у меня так было, я бы не раздумывал. Рванул отсюда - и все дела.
— Я и сам поначалу так мыслил… Но потом усомнился… Вот рассуди-ка, - он привстал, опираясь на локоть, приблизил ко мне скуластое сумрачное лицо. - Ты хлопец понимающий, с душой. Такие песни складываешь!
— А ты разве знаешь мои песни? - спросил я быстро.
— Знаю, - скупая, смутная улыбка скользнула по лицу Тараса. - Гарные песни, душевные… Вот скажи: мой побег ей не повредит? Как думаешь?
Слова его озадачили меня. Возникла странная ситуация. Оказывается, парень этот знал меня, доверял мне, ценил. Он любил мои песни! И вовсе не ждал от меня беды…
Представляете теперь мое состояние? С одной стороны, я должен был посодействовать блатным: этого требовала воровская этика, верность данному слову. А с другой - как я мог это сделать? Как мог я обманывать этого парня, губить его, обрекать на съедение? Нет, на это у меня не было сил.
И, закурив, захлебнувшись дымом, я сказал погодя:
— Если уж ты хочешь знать мое личное мнение, то, пожалуй, бежать нет смысла. К чему? Ты ведь этим ничем никому не поможешь… А навредишь - это уж точно. Это, брат, наверняка!
* * *
Итак, с задачей, порученной мне, я не справился - пожалел симпатягу, подвел друзей и невольно, таким образом отсрочил назревающий побег.
Заглядывая вперед, скажу: побег этот тем не менее состоялся! Я узнал об этом спустя небольшое время, когда находился уже в Тауйске, в сельскохозяйственном лагере. Как это ни поразительно, во льды вместе с блатными ушел и Тарас; все-таки они сманили его, увлекли с собой. Каким образом они сумели это сделать - не представляю! Вероятно, сыскался новый какой-нибудь говорун, ловец бесхитростных душ…
Дело они затеяли дерзкое: бежать с пересылки до сих пор никому почти не удавалось. За время существования Карпунки было три таких случая. И всякий раз побег осуществлялся не из общей пересылочной зоны, а с рабочих объектов, из тех мест, куда выводили заключенных на работу.
На Карпунке насчитывалось несколько трудовых бригад - три или четыре, не более того. Помещались они в отдельном, обособленном от прочих секторе; попасть туда было нелегко. Но ребята ухитрились все же войти в контакт со старшим нарядчиком и перекочевать к работягам.
Они затесались в бригаду ремонтников, работавших на трассе - и дождались-таки своего часа…
Из- под конвоя уйти им удалось сравнительно легко: помогла внезапно разыгравшаяся метель. Затем они направились в сторону от трассы -в сопки. И там след беглецов затерялся. Дальнейшая их судьба загадочна и туманна. Впоследствии пронесся слух, что в тайге, неподалеку от Охотска, обнаружен был труп Тараса. Парень был кем-то застрелен. Он погиб, но все же не так, как рассчитывали оба его сообщника, Сопля и Копыто. А те, кстати, сгинули бесследно и напрочь. Что там в глуши произошло? Может быть, в дороге, в диком этом безлюдье, роли переменились, и те, кто мечтал о «мясе», сами, в конце концов, угодили к хохлу на обед?
Что ж, возможно, что именно так и случилось. В тайге ведь все бывает! Безумный этот мир исполнен всяческих неожиданностей и самых разных чудес.
И если говорить обо мне, то я тоже испытал внезапное ощущение чуда. Испытал его в тот момент, когда, прибыв по этапу в тауйский лагерь, узнал вдруг, что этот лагерь - женский!
44
Мясо в супе
Тауйск - один из самых южных населенных пунктов на Колыме. Находится он вблизи Охотского моря и защищен от северных ветров грядою безлесых пологих гор, именуемых по-дальневосточному сопками. Климат тут сравнительно мягкий и ровный, и не случайно в этом именно месте расположено подсобное хозяйство, снабжающее овощами главное управление Дальстроя.
Подсобное это хозяйство обширно; в него входят несколько лагпунктов. Основной контингент здесь - женщины.
Есть в здешних лагерях, конечно, и мужчины, однако количество их невелико. В основном это инвалиды, слабосильные, старики:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Но прежде всего нужно было исполнить их просьбу. А заключалась она вот в чем. Замыслив побег (я уже объяснял, сколь сложное это дело на Колыме), блатные решили предварительно позаботиться о пропитании. И с этой целью подыскали себе партнера - здоровенного парня-украинца, сидевшего за растрату. Хохол этот (имя у него было классическое - Тарас) предназначался специально «на мясо»… Дело это, в общем, обычное. На севере так поступают нередко: прихватывают с собою заранее намеченную жертву и кормятся ею в пути.
Тарас ни о чем таком не догадывался. Был он прост и наивен: сидел впервые и стремился в побег, скучая по дому, по родной своей солнечной Украине. Ребята уговорили его легко и быстро. Но затем он вдруг заупрямился, загрустил, как-то странно притих. И объявил, что раздумал, что бежать пока не намерен.
Причину отказа объяснять он ребятам не захотел и на все их попытки узнать, что же, собственно, произошло, - отвечал стереотипной унылой фразой:
— Нэ трэба. Хочу почекать трохи.
Так ничего и не добившись от него, друзья решили теперь послать на разведку меня.
— Ты ведь у нас грамотный, - сказал мне Копыто, - слова всякие знаешь. Ты, я уверен, сумеешь его колонуть. Разговорись с ним по душам, похрюкай.
— Главное - что? - вмешался Сопля. - Главное, выяснить: в чем причина? Может, он что-то почуял, узнал?
— Ну, это вряд ли, - лениво отмахнулся Копыто, - просто сомневается, гад, боится. Духа не хватает… Это бывает.
— Так сколь же он будет резину тянуть? - возмущенно спросил тогда Сопля. - Сколь он будет чекать?
— А вот это пусть Чума и выяснит, - сказал Копыто и просительно заглянул мне в глаза. - Сделаешь, друг, а? Сам понимаешь - без мяса нам как же? Нельзя, никак нельзя…
— А может, все-таки обойдемся? - пробормотал я. - Мне, например, таких харчей не надо. Я к ним все равно не притронусь.
— Ну, это дело твое, - решительно возразил Копыто. - Вольному воля… Можешь не притрагиваться. Можешь и вовсе не идти в побег. Но все же просьбу уважь. На тебя вся надежда!
— Н-ну что ж, - согласился я, помедлив, - ладно, попробую.
И я попробовал: разыскал отступника, познакомился с ним. И вот какой произошел у нас разговор.
— О чем молчишь, Тарас? - спросил я, усаживаясь рядом с ним на нарах.
— О доме молчу, - скучным голосом отозвался Тарас.
Плечистый и грузный, он лежал, заложив за голову мощные свои, перевитые тугими жилами руки. Лицо его было задумчиво.
— О доме, - повторил он и вздохнул прерывисто.
— А кто у тебя там?
— Та мамо. Одна, - он еще вздохнул. - Как она там - без меня, без кормильца?
— Что ж, трудно ей? - спросил я вкрадчиво.
— Та знамо - не сладко. Ведь одна. Как перст! Да еще - болезная… Который год пенсию ждет - и все без толку.
— Н-да, - проговорил я тогда, - плохо дело. Если б у меня так было, я бы не раздумывал. Рванул отсюда - и все дела.
— Я и сам поначалу так мыслил… Но потом усомнился… Вот рассуди-ка, - он привстал, опираясь на локоть, приблизил ко мне скуластое сумрачное лицо. - Ты хлопец понимающий, с душой. Такие песни складываешь!
— А ты разве знаешь мои песни? - спросил я быстро.
— Знаю, - скупая, смутная улыбка скользнула по лицу Тараса. - Гарные песни, душевные… Вот скажи: мой побег ей не повредит? Как думаешь?
Слова его озадачили меня. Возникла странная ситуация. Оказывается, парень этот знал меня, доверял мне, ценил. Он любил мои песни! И вовсе не ждал от меня беды…
Представляете теперь мое состояние? С одной стороны, я должен был посодействовать блатным: этого требовала воровская этика, верность данному слову. А с другой - как я мог это сделать? Как мог я обманывать этого парня, губить его, обрекать на съедение? Нет, на это у меня не было сил.
И, закурив, захлебнувшись дымом, я сказал погодя:
— Если уж ты хочешь знать мое личное мнение, то, пожалуй, бежать нет смысла. К чему? Ты ведь этим ничем никому не поможешь… А навредишь - это уж точно. Это, брат, наверняка!
* * *
Итак, с задачей, порученной мне, я не справился - пожалел симпатягу, подвел друзей и невольно, таким образом отсрочил назревающий побег.
Заглядывая вперед, скажу: побег этот тем не менее состоялся! Я узнал об этом спустя небольшое время, когда находился уже в Тауйске, в сельскохозяйственном лагере. Как это ни поразительно, во льды вместе с блатными ушел и Тарас; все-таки они сманили его, увлекли с собой. Каким образом они сумели это сделать - не представляю! Вероятно, сыскался новый какой-нибудь говорун, ловец бесхитростных душ…
Дело они затеяли дерзкое: бежать с пересылки до сих пор никому почти не удавалось. За время существования Карпунки было три таких случая. И всякий раз побег осуществлялся не из общей пересылочной зоны, а с рабочих объектов, из тех мест, куда выводили заключенных на работу.
На Карпунке насчитывалось несколько трудовых бригад - три или четыре, не более того. Помещались они в отдельном, обособленном от прочих секторе; попасть туда было нелегко. Но ребята ухитрились все же войти в контакт со старшим нарядчиком и перекочевать к работягам.
Они затесались в бригаду ремонтников, работавших на трассе - и дождались-таки своего часа…
Из- под конвоя уйти им удалось сравнительно легко: помогла внезапно разыгравшаяся метель. Затем они направились в сторону от трассы -в сопки. И там след беглецов затерялся. Дальнейшая их судьба загадочна и туманна. Впоследствии пронесся слух, что в тайге, неподалеку от Охотска, обнаружен был труп Тараса. Парень был кем-то застрелен. Он погиб, но все же не так, как рассчитывали оба его сообщника, Сопля и Копыто. А те, кстати, сгинули бесследно и напрочь. Что там в глуши произошло? Может быть, в дороге, в диком этом безлюдье, роли переменились, и те, кто мечтал о «мясе», сами, в конце концов, угодили к хохлу на обед?
Что ж, возможно, что именно так и случилось. В тайге ведь все бывает! Безумный этот мир исполнен всяческих неожиданностей и самых разных чудес.
И если говорить обо мне, то я тоже испытал внезапное ощущение чуда. Испытал его в тот момент, когда, прибыв по этапу в тауйский лагерь, узнал вдруг, что этот лагерь - женский!
44
Мясо в супе
Тауйск - один из самых южных населенных пунктов на Колыме. Находится он вблизи Охотского моря и защищен от северных ветров грядою безлесых пологих гор, именуемых по-дальневосточному сопками. Климат тут сравнительно мягкий и ровный, и не случайно в этом именно месте расположено подсобное хозяйство, снабжающее овощами главное управление Дальстроя.
Подсобное это хозяйство обширно; в него входят несколько лагпунктов. Основной контингент здесь - женщины.
Есть в здешних лагерях, конечно, и мужчины, однако количество их невелико. В основном это инвалиды, слабосильные, старики:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105