– Желаете возразить? – спросил у адвоката бальи.
– Нет, монсир, – ответил тот, делая пометки на восковой табличке, – мои подзащитные прежде хотят выслушать все обвинения.
– Кроме того, – продолжил Мартин, дождавшись, когда председатель в знак согласия кивнет головой, – бальи Иерусалимского королевства обвиняет их в том, что эти двое нарушили перемирие между императором и султаном Конии, совершив разбойное нападение на принадлежащий ему город и пленив его родственника. А таковые действия, как известно, караются смертной казнью.
Далее. Во время описи имущества задержанных, вышеозначенных сира Робера и Жака, обнаружен боевой конь с клеймом ордена Бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова. Так как никаких дарственных либо купчих грамот на сей счет не обнаружено, бальи счел разумным обвинить их в краже вышеозначенного коня. А как известно, если кто украдет стременную лошадь и будет уличен, то приговаривается к уплате виры в сорок пять ливров, не считая стоимости похищенного и возмещения убытков.
Помимо вышесказанного, имеются еще обвинения, которые выдвинул его светлость барон Бейрутский. Прибыв в Святую Землю, обвиняемые оскорбили действием родственника господина барона а кроме того, нанесли оскорбление словом самому господину барону в его собственных покоях. Затем они напали оружно на ближнего родственника его светлости на его собственной земле, что по сути является вооруженным мятежом. Как известно, вооруженный мятеж против сеньора и его семьи, а равно и помощь вилланам, восставшим против сеньора, для человека благородного происхождения карается лишением титула и рыцарского достоинства, а для виллана и горожанина – смертью. Ко всему прочему, они ограбили и избили серва барона Жана Ибелина Бейрутского, жонглера Рембо из Прованса. Все эти обвинения подтверждаются многочисленными свидетельствами, в чем уважаемый суд может легко убедиться.
За означенные преступления, по их совокупности, обвинители – его светлость барон, Жан де Ибелин, бальи Иерусалимского королевства граф Томмазо Д'Арчерра и сеньора ди Корлеоне – помимо положенной виры, требуют полного возмещения убытков.
Услышав, что имя бейрутского барона объявлено легистом перед именем императорского наместника, тирский бальи недовольно скривился, но промолчал.
– Слушай, Ги, – Робер повернулся к адвокату, – это куда он гнет? Я так прикинул, что вира и возмещение убытков потянут на все наши деньги и имущество?
– Терпение, сир, терпение, – прострекотал защитник, не отрываясь от своих записей.
– Мнение обвинителей понятно, – произнес бальи. Все это время он разглядывал свои холеные пальцы, стараясь не встречаться взглядом ни с рыцарем, ни с вилланом. – Это все?
– Нет, монсир, к величайшему сожалению. – Легист барона Ибелина улыбнулся при этом столь лучезарно, что у Жака не осталось ни малейших сомнений в том, что на самом деле он хотел сказать «к счастью». – Сеньор Пьетро ди Россиано заявляет, что означенный рыцарь Робер де Мерлан во время турнира одержал над ним победу при помощи колдовства. Некая еретичка и знахарка перед схваткой надела ему на шею бесовской амулет. Таким образом, еще и нарушен турнирный кодекс, что делает вышеозначенного рыцаря подсудным и за это преступление. Опираясь на письма Гроба Господня, которые, как известно, являются истинными ассизами Иерусалимского королевства, обвинение просит лишить шевалье де Мерлана рыцарского звания и титула. Кроме того, перед судом святой равноапостольной церкви я уполномочен обвинить означенного рыцаря в колдовстве.
Все присутствующие со стороны обвинения довольно закивали. Жак оцепенел, а у Робера от изумления отвисла челюсть. Защитник слегка похлопал его по плечу, чтобы успокоить, сделал шаг вперед и, оказавшись прямо напротив Мартина Аквитанского, стал его разглядывать с нескрываемым сочувствием. Так порой ярмарочная публика разглядывает шута, который спьяну либо по старости лет не справился с самым простым кульбитом.
– Что скажет защита? – хмуро осведомился бальи.
– Защита категорически отрицает все обвинения и предлагает начать опрос свидетелей по каждому из них, – не отрывая глаз от обвинителя, прострекотал адвокат Ги.
– Не возражаю, – ответил бальи. – С чего начнем?
– Если ваша милость не против, то с обвинения о нарушении перемирия с конийскими турками.
– Не против, – выжал из себя бальи. Толстяк под взглядом адвоката неуютно поежился.
– Обвинение располагает свидетелями описанных событий? – переходя к делу, осведомился адвокат.
– Какое еще нужно свидетельство помимо послания самого бальи Иерусалимского королевства? – искренне изумился в ответ Мартин Аквитанский и обвел глазами присутствующих, словно говоря: «И где берут таких бестолковых юристов?»
– Думаю, что это не совсем так, – тем же ровным голосом произнес Ги, на сей раз обращаясь к председателю. – Вот здесь у меня имеется письменное свидетельство десяти тосканских арбалетчиков, сделанное в присутствии епископа Акры и заверенное его печатью. И оно говорит о том что не христианские рыцари, а именно подданные султана во главе с эмиром совершили нападение на марсельский неф. Буря загнала его в прибрежные воды, но не вынесла на берег, таким образом, он не попадает под действие берегового права. Вышеозначенное свидетельство не далее как позавчера было предъявлено самому бальи, сеньору Томмазо. Узнав всю правду о событиях, он был взбешен и немедленно отправил конийскому султану ответную ноту. Мало того, тосканцы свидетельствуют, что именно благодаря бесстрашию и мастерству сира де Мерлана это нападение было отражено. Я думаю, с этим пунктом обвинения мы покончили? – спросил адвокат у бальи.
– Следующее обвинение, – ответил апулиец, скорчив при этом такую мину, словно его заставили при всех съесть кислейший сирийский лимон.
Из толпы присутствующих донеслось недовольное гудение. Жак перевел дух, Робер приосанился, а на лице легиста из Бейрута, которое по-прежнему охраняло жизнерадостное выражение, промелькнула некоторая обескураженность.
– Далее рассмотрим обвинение в убийстве сервов достопочтенной госпожи Корлеоне, – продолжил Ги. – Располагает ли обвинение очевидцами этих событий?
– Непременно, ваша милость! – обращаясь к бальи, просиял легист. – Здесь присутствуют два копейщика донны Корлеоне, которые могут в подробностях рассказать о том, что произошло.
Обвинитель бросил просительный взгляд на Витторию, та махнула сложенным веером, и на середину зала вышли два ее охранника. Оба они были одинаково широкоплечи, светловолосы и голубоглазы, а кроме того, одинаково одеты и имели одинаковое выражение лица. «Ну, просто двое из ларца, как в старой кельтской сказке, которую долгими зимними вечерами рассказывала покойная бабушка», – подумал про себя Жак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96