Насмотревшись на это село, поехали в курортные места.
Крымские татары в соответствии с нашим желанием, сняли для нас комнату в Евпатории, на самом берегу моря. Мы и до сих пор с огромной признательностью вспоминаем их чуткость и такт. Нам был предоставлен полный покой. Не было никаких наездов, никаких посещений. Мы имели возможность наслаждаться отдыхом в кругу своей семьи. Все было организовано настолько бесшумно, что даже КГБ почти в течение месяца не мог обнаружить, где мы находимся. Нас, по-видимому, искали среди татар, а мы отдыхали среди обычных «дикарей» (курортников, отдыхающих не по путевкам). Но в конце концов нашли и набросились на наших хозяев. Напугали их тем, что я опасный государственный преступник, и обязали доносить, куда мы ходим и кто нас посещает. Но страхи оказывается начали проходить и среди этой категории людей. Когда агенты КГБ ушли, хозяйка пошла к своим многолетним квартирантам из Латвии и рассказала о посещении КГБ и об их требованиях. Латыши — отец и сын, узнав фамилию «опасного государственного преступника», воскликнули: «Мы знаем об этом человеке. Да это же прекраснейший человек. Это генерал, а не преступник». В результате, хозяйка решительно отказалась следить, сказала: «они у меня живут на таких же правах, как и другие, и я следить за ними не буду. Выселяйте их, если имеете право». Пришлось КГБ отступить. Видимо, поставили свою слежку, а, может, и оставили в покое. Во всяком случае нашему отдыху они не мешали. Вот как изменились времена.
В Москву мы вернулись только в начале октября и начали готовиться к нашему дню. 16 октября у нас с Зинаидой — обоих в один день — день рождения. И существует давняя традиция, что в этот день может придти к нам всякий, кто хочет, без приглашения. Было очевидным, что первый такой день после моего длительного отсутствия привлечет много людей. Однако мы решили традицию не ломать. Нагрузка была действительно большая, но нашлись и самодеятельные организаторы и распорядители, и обслуживающие, и затовители. Может быть, было не очень сытно, зато много тепла и искренней дружеской любви. Были наши старые друзья. Было много новых и среди них Андрей Дмитриевич Сахаров с Еленой Георгиевной. Своей простотой и душевностью он покорил всех.
Но конец приходит и праздникам. Пора было мне включиться в правозащитные дела. И я включился. Сразу ушел в них с головой. И с этими делами каждодневное знакомство с новыми людьми. Познакомился, как уже сказал, с Сахаровым и всем его семейством, с Юрой Орловым и его женой Ирой, Валей и Таней Турчиными, с Игорем Ростиславовичем Шафаревичем. Отношения с последним, пожалуй, наиболее полно аттестуют нашу среду. Наверное, невозможно найти двух других людей, у которых бы взгляды так не соответствовали. А между тем мы умели говорить и договариваться. Больше того, я могу сказать, что любил говорить с ним и не раз обоюдно вносили изменения в свои решения. Мне и сейчас не хватает его тихого, но как бы торопящегося голоса.
Очень большое впечатление произвело на меня знакомство со священником о. Дмитрием Дудко. Он пришел в нашу семью, когда я находился в психиатричке, и принес с собой дух уверенности и надежды, дух Веры.
Просветленное одухотворенное лицо с глазами, излучающими потоки доброты, покорило меня. Это был истинный пастырь духовный. В любом одеянии он был священником, но в священническом уборе этот невысокий плотный человек выглядел величаво. Он, казалось, даже лучился светом неземным. Внешне он совершенно непохож на сухонького, маленького старца, моего первого духовного наставника, отца Владимира Донского. Но в моем представлении эти два образа слились. Было в них что-то роднившее их. Скорее всего, это беспредельная Вера во Всевышнего и любовь к ближнему. Мне посчастливилось неоднократно присутствовать на службе Божией, когда отправлял ее о. Дмитрий, хотя для этого приходилось ездить за 50-80 км от Москвы. Благодарю я судьбу и за то, что она предоставила мне возможность не раз беседовать с этим умным, всесторонне развитым человеком. Он же сочетал нас с Зинаидой церковным браком, накануне нашего отъезда в США.
Одновременно восстанавливались и расширялись старые мои знакомства, укрепившиеся за время моего отсутствия заботами Зинаиды Михайловны. Первое, что я с радостью отметил, это то, что дочери и внук моего дорогого друга Алексея Костерина стали своими в нашем доме. Шапочное мое знакомство с Татьяной Великановой вылилось в дружбу. Все семейство Великановых, как мы говорили «династия», в составе матери Натальи Александровны, дочерей Тани, Кати, Аси, Зои, Маши, сыновей Андрея и Кирилла, включая и их зятьев — Сережу Мюге и Костю Бабицкого, не только стали близкими знакомыми, но и породнились с нами через брак нашего сына Андрея с младшей Великановой — Машей.
Совсем своими чувствовали себя в нашем доме мой друг Юра Гримм, его жена Соня и сын Клайд.
Подружилась Зинаида за мое отсутствие и с Гинзбургами. Это очень облегчило и мне установить добрые отношения не только с Аликом, но и с Ириной и Людмилой Ильиничной. То же самое произошло и с Лавутами. Я в свое время знал только Сашу. Теперь в наш круг попала и его жена Сима, и мы узнали и полюбили его дочь, милую молодую «мамочку» Таню.
Вскоре после моего возвращения примчался и Сережа Ковалев. Вспоминали прошлое. Друзей, которые теперь далече — за кордоном: Толя Якобсон, Борис Цукерман, Юлиус Телесин, Александр Есенин-Вольпин и еще многие. Особенно волновала нас судьба А. Якобсона: «как он сможет с его любовью к России, прожить без нее?» Теперь нам известно — не смог! Покончил с собой.
Но прервем рассказ о встречах. Поговорим немного о делах.
Дел было много. Обо всех не рассказать. Я расскажу о последнем периоде своей правозащитной борьбы описанием некоторых наиболее важных событий этого периода. Начну рассказом о нашем отношении к подготовке Хельсинкского совещания. Советская печать в то время много писала об этом. Но дело выглядело очень далеким от завершения. Я лично считал, что подготовка не завершится никогда и совещание не состоится. В разговорах с друзьями я аргументировал это следующим:
Хельсинкское совещание — это «фокус», трюк советской дипломатии с целью уклониться от мировой конференции.
Главная задача всякой мирной конференции — провозгласить прекращение состояния войны. А это практически означает — вывод всех войск с чужих территорий. Советский Союз не хочет выводить свои войска. Он хочет бессрочно оккупировать захваченные районы и держать оккупационные войска в готовности к дальнейшей агрессии. В силу этих причин мирная конференция Советскому Союзу не нужна.
Вторая по важности задача мирной конференции — установить послевоенные границы между участвовавшими в войне государствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297
Крымские татары в соответствии с нашим желанием, сняли для нас комнату в Евпатории, на самом берегу моря. Мы и до сих пор с огромной признательностью вспоминаем их чуткость и такт. Нам был предоставлен полный покой. Не было никаких наездов, никаких посещений. Мы имели возможность наслаждаться отдыхом в кругу своей семьи. Все было организовано настолько бесшумно, что даже КГБ почти в течение месяца не мог обнаружить, где мы находимся. Нас, по-видимому, искали среди татар, а мы отдыхали среди обычных «дикарей» (курортников, отдыхающих не по путевкам). Но в конце концов нашли и набросились на наших хозяев. Напугали их тем, что я опасный государственный преступник, и обязали доносить, куда мы ходим и кто нас посещает. Но страхи оказывается начали проходить и среди этой категории людей. Когда агенты КГБ ушли, хозяйка пошла к своим многолетним квартирантам из Латвии и рассказала о посещении КГБ и об их требованиях. Латыши — отец и сын, узнав фамилию «опасного государственного преступника», воскликнули: «Мы знаем об этом человеке. Да это же прекраснейший человек. Это генерал, а не преступник». В результате, хозяйка решительно отказалась следить, сказала: «они у меня живут на таких же правах, как и другие, и я следить за ними не буду. Выселяйте их, если имеете право». Пришлось КГБ отступить. Видимо, поставили свою слежку, а, может, и оставили в покое. Во всяком случае нашему отдыху они не мешали. Вот как изменились времена.
В Москву мы вернулись только в начале октября и начали готовиться к нашему дню. 16 октября у нас с Зинаидой — обоих в один день — день рождения. И существует давняя традиция, что в этот день может придти к нам всякий, кто хочет, без приглашения. Было очевидным, что первый такой день после моего длительного отсутствия привлечет много людей. Однако мы решили традицию не ломать. Нагрузка была действительно большая, но нашлись и самодеятельные организаторы и распорядители, и обслуживающие, и затовители. Может быть, было не очень сытно, зато много тепла и искренней дружеской любви. Были наши старые друзья. Было много новых и среди них Андрей Дмитриевич Сахаров с Еленой Георгиевной. Своей простотой и душевностью он покорил всех.
Но конец приходит и праздникам. Пора было мне включиться в правозащитные дела. И я включился. Сразу ушел в них с головой. И с этими делами каждодневное знакомство с новыми людьми. Познакомился, как уже сказал, с Сахаровым и всем его семейством, с Юрой Орловым и его женой Ирой, Валей и Таней Турчиными, с Игорем Ростиславовичем Шафаревичем. Отношения с последним, пожалуй, наиболее полно аттестуют нашу среду. Наверное, невозможно найти двух других людей, у которых бы взгляды так не соответствовали. А между тем мы умели говорить и договариваться. Больше того, я могу сказать, что любил говорить с ним и не раз обоюдно вносили изменения в свои решения. Мне и сейчас не хватает его тихого, но как бы торопящегося голоса.
Очень большое впечатление произвело на меня знакомство со священником о. Дмитрием Дудко. Он пришел в нашу семью, когда я находился в психиатричке, и принес с собой дух уверенности и надежды, дух Веры.
Просветленное одухотворенное лицо с глазами, излучающими потоки доброты, покорило меня. Это был истинный пастырь духовный. В любом одеянии он был священником, но в священническом уборе этот невысокий плотный человек выглядел величаво. Он, казалось, даже лучился светом неземным. Внешне он совершенно непохож на сухонького, маленького старца, моего первого духовного наставника, отца Владимира Донского. Но в моем представлении эти два образа слились. Было в них что-то роднившее их. Скорее всего, это беспредельная Вера во Всевышнего и любовь к ближнему. Мне посчастливилось неоднократно присутствовать на службе Божией, когда отправлял ее о. Дмитрий, хотя для этого приходилось ездить за 50-80 км от Москвы. Благодарю я судьбу и за то, что она предоставила мне возможность не раз беседовать с этим умным, всесторонне развитым человеком. Он же сочетал нас с Зинаидой церковным браком, накануне нашего отъезда в США.
Одновременно восстанавливались и расширялись старые мои знакомства, укрепившиеся за время моего отсутствия заботами Зинаиды Михайловны. Первое, что я с радостью отметил, это то, что дочери и внук моего дорогого друга Алексея Костерина стали своими в нашем доме. Шапочное мое знакомство с Татьяной Великановой вылилось в дружбу. Все семейство Великановых, как мы говорили «династия», в составе матери Натальи Александровны, дочерей Тани, Кати, Аси, Зои, Маши, сыновей Андрея и Кирилла, включая и их зятьев — Сережу Мюге и Костю Бабицкого, не только стали близкими знакомыми, но и породнились с нами через брак нашего сына Андрея с младшей Великановой — Машей.
Совсем своими чувствовали себя в нашем доме мой друг Юра Гримм, его жена Соня и сын Клайд.
Подружилась Зинаида за мое отсутствие и с Гинзбургами. Это очень облегчило и мне установить добрые отношения не только с Аликом, но и с Ириной и Людмилой Ильиничной. То же самое произошло и с Лавутами. Я в свое время знал только Сашу. Теперь в наш круг попала и его жена Сима, и мы узнали и полюбили его дочь, милую молодую «мамочку» Таню.
Вскоре после моего возвращения примчался и Сережа Ковалев. Вспоминали прошлое. Друзей, которые теперь далече — за кордоном: Толя Якобсон, Борис Цукерман, Юлиус Телесин, Александр Есенин-Вольпин и еще многие. Особенно волновала нас судьба А. Якобсона: «как он сможет с его любовью к России, прожить без нее?» Теперь нам известно — не смог! Покончил с собой.
Но прервем рассказ о встречах. Поговорим немного о делах.
Дел было много. Обо всех не рассказать. Я расскажу о последнем периоде своей правозащитной борьбы описанием некоторых наиболее важных событий этого периода. Начну рассказом о нашем отношении к подготовке Хельсинкского совещания. Советская печать в то время много писала об этом. Но дело выглядело очень далеким от завершения. Я лично считал, что подготовка не завершится никогда и совещание не состоится. В разговорах с друзьями я аргументировал это следующим:
Хельсинкское совещание — это «фокус», трюк советской дипломатии с целью уклониться от мировой конференции.
Главная задача всякой мирной конференции — провозгласить прекращение состояния войны. А это практически означает — вывод всех войск с чужих территорий. Советский Союз не хочет выводить свои войска. Он хочет бессрочно оккупировать захваченные районы и держать оккупационные войска в готовности к дальнейшей агрессии. В силу этих причин мирная конференция Советскому Союзу не нужна.
Вторая по важности задача мирной конференции — установить послевоенные границы между участвовавшими в войне государствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297