Таня, услышав о появлении нежеланного гостя, затаилась на кухне — подруг в доме у неё не было, выходить на улицу, даже в сопровождении Гены, после встречи с киллером, категорически запрещено.
Дверь открыл Андрей.
— Ба, да ты уже герой? — неискренне удивился Аркадий Николаевич, увидев перед собой все ещё бледного, но бодрого сыщика. — А мне сказали: после операции никак не оклемается…
— Оклемался. Проходи.
Неприветливость можно списать на состояние здоровья, но Ступин понял истинный подтекст. Полуобнял за плечи бывшего подозреваемого, вместе с ним прошел в комнату. По пути заглянул на кухню и довольно приветливо поздоровался с Таней.
— Добрый вечер, хозяюшка… Простите, побеспокоил…
— Ничего… Посидите с Андрюшей, почаевничайте, а то он зачах в одиночестве…
— И вы — с нами.
Удивительно разнообразен русский язык — в одной и той же фразе можно совместить несколько содержаний, нередко противоположных по смыслу. В данном случае, пожелание временно исчезнуть…
Таня поняла правильно.
— Нет, с вами сидеть мне, простите, некогда. Вы уж поговорите о своем, мужском, а я займусь кухней, стиркой — бабьими делами.
Демонстративно заперла дверь, ведущую в гостиную, она же — спальня и кабинет.
— Хорошая у тебя половина, понятливая, — расплылся в довольной улыбке Ступин. — С полуслова разобралась что к чему и почему.
Полное лицо госбезопасника раскраснелось, сыщик ещё больше побледнел. Первый — от неловкости, второй — от сдерживаемого гнева.
Что понадобилось от больного человека этому холеному хитрецу? Хватит, наобщались вволю, узнали друг друга до донышка. Одна слежка, организованная госбезопасностью за сотрудником уголовного розыска, чего стоит.
Панкратов вспомнил договоренность со Ступиным провести разработку банды Пузана-Храмова совместными усилиями, как он честно делился с напарником добытой информацией, как люди Ступина неизвестно с какой целью пасли его. На душе появился грязный налет, мешающий отвечать улыбкой на улыбку, доброжелательностью на дружеские обращения.
Ступин сидел, баюкая раненную руку, и никак не решался на полную откровенность. Нет, не решался — не то слово, он просто не привык раскрываться, считал, что сотрудник госбезопасности — тот же боксер на ринге, обязан всегда думать о защите.
Панкратов терпеливо ожидал.
Они обменивались короткими, ничего не говорящими фразами о здоровьи, положении в стране, криминальном скачке, ценах, развале экономики, короче, обо всем и ни о чем конкретно.
Неожиданно Аркадий Николаевич вспомнил короткую фразу Сергеева: «покайся, попроси прощения».
Ох, до чего же трудно каяться! Особенно, для сверхсамолюбивого человека, каким был Ступин. Но он все же с»умел отыскать обкатанные словечки, расплывчатые фразочки.
Начал с малого.
— Слышал, тебя — на пенсию?
В Андрее все сжалось. До чего же противные слова: пенсия, пенсионер, инвалид! Но показывать свою ущербность, плакаться, жаловаться на неудачи и судьбу Панкратов так и не научился.
— Да, оформили, — с безразличной улыбкой подтвердил он. — Подлечусь, отдохну… Рука у тебя действует? Работать не мешает? — нанес он ответный удар.
— В норме, — пошевелил пальцами Ступин. — А вот с работой… в отставку отправили, — удивляясь своему непривычному состоянию, признался он. — Не из-за ранения — посчитали, что провал друг за другом двух операций — моя вина.
Оба пенсионера помолчали, переваривая взаимые откровения.
— Кажется, мы с тобой немало наворочали ошибок, — запинаясь на каждом слове, приступил к покаянию Ступин. — Забудем?
— Забудем, — охотно согласился Панкратов, положив тяжелую руку на плечо собеседника. — Впредь постараемся не грешить? — с хитрой улыбкой предложил он.
Аркадий облегченно засмеялся — процесс «покаяния» прошел на удивление безболезненно и гладко, он ожидал больших трудностей.
— Чем собираешься заняться? Газетки почитывать и природой любоваться?
— Пока не знаю… Скорей всего, придется покинуть столицу, переехать, скажем, на Дальний Восток.
Панкратов, не скрывая и не умалчивая, рассказал о возникших осложнениях. И это откровенное повествование, как ни странно, окончательно смыло с души налипшую грязь недоброжелательности.
— Дела, — задумчиво протянул Ступин. — А я хотел предложить вместе поработать… на общественных началах.
— Что за работа? — оживился Андрей.
— Наша, обычная… Дело в том, что я кое-где засвечен и мое появление там противопоказано. Ты — другое дело, тебя в той фирме никто не знает… Задача — розыск и освобождение похищенного бандитами генерала Иванчишина.
— Два инвалида против накачанной банды? — усомнился Андрей, зная — согласится, обязательно согласится. Ибо розыскная работа — возвращение к привычной трудной жизни, из которой его так безжалостно вышвырнули. — Припахивает наивностью…
— Таких жеребцов, как мы с тобой, рановато списывать на мясо, — разгорячился Аркадий. — Только ответь: согласен или нет?
— Согласен…
Ступин извлек из кармана и разгладил на столе лист бумаги с изображенными на ней уродцами, косой избушкой и кроваво-красным знаком вопроса в овале.
— Тогда слушай…
Глава 4
Гаврила Афанасьевич Железнов, получивший на зоне кличку Пудель, при всем желании не мог запомнить всех своих многочисленных фамилий, под прикрытием которых он прожил три четверти сознательной жизни. Тем более, настоящую, полученную от родителей.
Семья считалась вполне благополучной. Отец — инструктор райкома партии, курирующий торговлю, мать заведовала продуктовым магазином. Но благополучие было только внешним. Глава семьи — высокий мужчина с выпирающим брюшком и залысинами — на собраниях и совещаниях громил выпивох и морально нечистоплотных партийцев, числился в рядах устойчивых и надежных борцов за чистоту партийных рядов. По вечерам втихомолку «расслаблялся», глушил спиртное, как воду — стаканами.
Мать приносила с работы туго набитые сумки, ужиная, пила наравне с мужем, иногда подносила и сыну — нет, не водку, рюмаху красненького. Мужик обязан пить, твердила она, но не превращаться в запойного алкаша — знать меру.
Рос Артем — в далеком детстве он носил это имя — любознательным парнишкой, особенно, интересовался взимоотношениями людей. В том числе, и сексуальными. Но сильной тяги к женщинам не испытывал, считал близость с ними одной из разновидностью отдыха.
Главное для любого мужчины, по его мнению, — обогащение. Неважно какими путями и средствами — законными, полузаконными либо преступными. Мать ворует в своем магазине — молодец, главное не сам факт воровства, а то, что она не попадается. Отец получает взятки, пользуется своим служебным положением — ничего зазорного, каждый живет, как может.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96