доверяться никому не стоит ибо это доверие может быть использовано только во вред.
Но что может сделать плохого гостья из столицы, не имеющая в Кокошино ни подруг ни даже знакомых? К тому же, она — такая наивная и глупая…
— Скажи, довелось ли тебе любить мужчину… по настоящему?
Где— то в области груди Тани зародился ехидный смех. Сдерживаемый «панцырем», он бился внутри, как бьется пойманный и посаженный в клетку зверек. Что за новый способ любви -по настоящему? И вообще, что означает «любить»?
— Не понимаю, — предельно расширила глаза москвичка.
Стелла, окончательно уверившись в наивности и простоте гостьи, потеряла остаток подозрительности. Дело даже не в Тане — Саловой была необходима слушательница, внимательная и покорная, которая удивлялась бы и соглашалась, всплескивала руками и закатывала глаза.
— Я имею в виду не… технику секса, хотя и это имеет немалое значение. Приходилось ли тебе так полюбить мужчину, чтобы забыть о родителях и детях, о работе и доме, вообще обо всем? Даже о самой себе…
Салова раскраснелась, гордая шея покрылась красными пятнами, в глазах заискрились первые слезинки.
— Не знаю… Может быть, и приходилось…
Собеседница негодующе вскинула голову.
— Врешь ты все, милая! Если бы довелось — такое не забывается… Я, к примеру… Впрочем, мои переживания никого не интересуют…
Женщина спохватилась и умолкла.
Вот и весь разговор. Стелла едва не излила распирающее её чувство обиды на исчезнувшего Васина, Татьяна уверилась в неясных ранее подозрениях.
Именно в тот вечер она и написала второе письмо Андрею. Если первое было переполненно признаниями в любви и подстрочными мольбами поскорей приехать, то это содержало смутные подозрения и догадки…
— Что у тебя нового по Ковригиной?
В голосе Ступина — плохо спрятанное торжество. Дескать, что может быть нового у бездаря, подставившего свою спину под бандитские пули? Вот у него, действительно, имеется нечто новое, которое приведет их к похищенному генералу. Обязательно приведет!
Панкратов пропустил горделивые нотки напарника мимо ушей. Отвечать тем же — перестать себя уважать, скатиться до ступинского уровня. Медленно, отделяя слово от слова, рассказал о беседе с пенсионерами, о слежке, организованной бандюгами, об уличной перестрелке и, в завершении, о встрече с родителями Ковригиной.
— И ты решил, что Ковригина — пуделевский агент? Только из-за того, что не берет деньги у родителей, а сама им подкидывает? Даешь, сыскарь!
— Но это единственная зацепка, — слабо сопротивлялся Андрей, сознавая смехотворность своих доводов.
— А кто тебе сказал, что Ковригина живет на деньги, получаемые от Пуделя? Может быть, она приторговывает собой?… Ты видел ее?
— Нет, не пришлось. Рассчитывал встретиться после проработки родителей…
— Поэтому так мыслишь, что не видел. Это не женщина — симфония. Идет — все играет: ножки, грудь, губки, задок. Не баба — симфонический оркестр. Мужики от одного её вида балдеют… Да ей заработать, что нам с тобой пописать.
Глаза у Ступина замаслились, будто туда не просто закапали — налили грамм по сто растительного масла, губы искривила похотливая улыбочка.
— Мне кажется, что Стеллочка имеет женскую слабинку по части мужиков: отказать не может… Кстати, жену Семки Салова тоже звать Стеллой. Такая же игривая и спелая бабенка. Не удивлюсь, если она отращивает на лбу супруга ветвистые рожки… Но сейчас — о другом…
— О Ковригиной, — напомнил Панкратов.
— Нет проблем, — отмахнулся Ступин. — Подкину идейку тому же генералу Сергееву — раскрутит, как надо. Наша с тобой задача, считай, выполнена на пять с плюсом. Трудности — в другом. Получил письмо от Семки… Пересказывать не хочу — сам прочитаешь.
Панкратов читал многостраничное послание майора Салова сначала равнодушно. Что интересного можно ожидать от начальника райотдела милиции, зацикленного на пьянках приискателей и охотников? Но факты, изложенные в письме, оказались на редкость интересными и убедительными. Если верить им — нащупана база преступников, похитивших Иванчишина.
Мало этого, местному охотнику… как его звать?… ах, да, Павлу Корневу даже удалось присутствовать при испытании пээррушки. Подслушал-таки хитрован название места куда запущена была ракетка, узнал расстояние.
А если соединить письмо майора с последним письмом Тани, возникают некоторые многообещающие соображения.
Похоже, Стелла Салова не просто разбитная молодка, любящая общение с мужиками. Заранее знала о взрыве в райотделе, хитро вывела из здания мужа, удержала дома сына…
Неужели — ещё один пуделевский агент? Сколько же их у разворотливого бандитского бизнемсмена?
Ступин так же внимательно несколько раз прочитал длинное послание Тани. Озабоченно хмыкнул. Кажется, возможная причастность жены его друга к бандитским шашням не вызвала у отставного майора особого восторга.
— Думаю, придется срочно лететь в Сибирь… Только не мне — возможно, следующий акт нетеатральной постановки произойдет именно в Москве…
— Откуда такая уверенность?
— Неужели обладание ракеткой преступникам понадобилось для охоты на медведей? — вопросом на вопрос ответил Ступин. — То-то и оно, — назидательно прокомментировал он молчание Панкратова. — Лети ты. Первое — займешься связями Стеллочки. И любовными — тоже. Второе — свидешься с женой.
— Плюс — розыском похищенного генерала.
— Если поразмыслить, Иванчишина нет уже ни в Сибири, ни, возможно, на этом свете. Пудель выудил у Геннадия Петровича секрет пээррушки, к чему таскать за собой лишний груз? Закопать в буреломе — минутное дело.
Панкратов ощущал необычную раздвоенность, никогда раньше он не колебался, а сейчас даже сердце закололо. С одной стороны, оставлять товарища в одиночестве перед решающими событиями — стыдно и недостойно. С другой — перспектива встречи с женой кружила голову.
— Надо подумать, взвесить…
Ступин ехидно ухмыльнулся.
— Думай, Андрюха, думай, сыскарик…
— Если даже соглашусь — на какие шиши лететь? — неожиданно озлобился Панкратов. — Билет плюс пить-кушать — кусков десять, не меньше… Где взять?
— Об этом твой верный друг уже подумал, — торжественно провозгласил Ступин. — Мало того, обговорил с генералом Сергеевым… Имеется у нас некий засекреченный фонд: оплата услуг «стукачей». По этому самому фонду мы тебя и протащим… Согласен?
— Подумаю, — упрямо повторил Андрей. — Завтра скажу…
Завтра — не получилось.
Часов в десять вечера зазвонил телефон. Как было заранее условлено, трубку снял Митяй.
— Квартира слушает.
Чья квартира, кто отвечает — ни звука.
В трубке — бесцветный старческий голос.
— Мне нужен Панкратов Андрей Федорович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Но что может сделать плохого гостья из столицы, не имеющая в Кокошино ни подруг ни даже знакомых? К тому же, она — такая наивная и глупая…
— Скажи, довелось ли тебе любить мужчину… по настоящему?
Где— то в области груди Тани зародился ехидный смех. Сдерживаемый «панцырем», он бился внутри, как бьется пойманный и посаженный в клетку зверек. Что за новый способ любви -по настоящему? И вообще, что означает «любить»?
— Не понимаю, — предельно расширила глаза москвичка.
Стелла, окончательно уверившись в наивности и простоте гостьи, потеряла остаток подозрительности. Дело даже не в Тане — Саловой была необходима слушательница, внимательная и покорная, которая удивлялась бы и соглашалась, всплескивала руками и закатывала глаза.
— Я имею в виду не… технику секса, хотя и это имеет немалое значение. Приходилось ли тебе так полюбить мужчину, чтобы забыть о родителях и детях, о работе и доме, вообще обо всем? Даже о самой себе…
Салова раскраснелась, гордая шея покрылась красными пятнами, в глазах заискрились первые слезинки.
— Не знаю… Может быть, и приходилось…
Собеседница негодующе вскинула голову.
— Врешь ты все, милая! Если бы довелось — такое не забывается… Я, к примеру… Впрочем, мои переживания никого не интересуют…
Женщина спохватилась и умолкла.
Вот и весь разговор. Стелла едва не излила распирающее её чувство обиды на исчезнувшего Васина, Татьяна уверилась в неясных ранее подозрениях.
Именно в тот вечер она и написала второе письмо Андрею. Если первое было переполненно признаниями в любви и подстрочными мольбами поскорей приехать, то это содержало смутные подозрения и догадки…
— Что у тебя нового по Ковригиной?
В голосе Ступина — плохо спрятанное торжество. Дескать, что может быть нового у бездаря, подставившего свою спину под бандитские пули? Вот у него, действительно, имеется нечто новое, которое приведет их к похищенному генералу. Обязательно приведет!
Панкратов пропустил горделивые нотки напарника мимо ушей. Отвечать тем же — перестать себя уважать, скатиться до ступинского уровня. Медленно, отделяя слово от слова, рассказал о беседе с пенсионерами, о слежке, организованной бандюгами, об уличной перестрелке и, в завершении, о встрече с родителями Ковригиной.
— И ты решил, что Ковригина — пуделевский агент? Только из-за того, что не берет деньги у родителей, а сама им подкидывает? Даешь, сыскарь!
— Но это единственная зацепка, — слабо сопротивлялся Андрей, сознавая смехотворность своих доводов.
— А кто тебе сказал, что Ковригина живет на деньги, получаемые от Пуделя? Может быть, она приторговывает собой?… Ты видел ее?
— Нет, не пришлось. Рассчитывал встретиться после проработки родителей…
— Поэтому так мыслишь, что не видел. Это не женщина — симфония. Идет — все играет: ножки, грудь, губки, задок. Не баба — симфонический оркестр. Мужики от одного её вида балдеют… Да ей заработать, что нам с тобой пописать.
Глаза у Ступина замаслились, будто туда не просто закапали — налили грамм по сто растительного масла, губы искривила похотливая улыбочка.
— Мне кажется, что Стеллочка имеет женскую слабинку по части мужиков: отказать не может… Кстати, жену Семки Салова тоже звать Стеллой. Такая же игривая и спелая бабенка. Не удивлюсь, если она отращивает на лбу супруга ветвистые рожки… Но сейчас — о другом…
— О Ковригиной, — напомнил Панкратов.
— Нет проблем, — отмахнулся Ступин. — Подкину идейку тому же генералу Сергееву — раскрутит, как надо. Наша с тобой задача, считай, выполнена на пять с плюсом. Трудности — в другом. Получил письмо от Семки… Пересказывать не хочу — сам прочитаешь.
Панкратов читал многостраничное послание майора Салова сначала равнодушно. Что интересного можно ожидать от начальника райотдела милиции, зацикленного на пьянках приискателей и охотников? Но факты, изложенные в письме, оказались на редкость интересными и убедительными. Если верить им — нащупана база преступников, похитивших Иванчишина.
Мало этого, местному охотнику… как его звать?… ах, да, Павлу Корневу даже удалось присутствовать при испытании пээррушки. Подслушал-таки хитрован название места куда запущена была ракетка, узнал расстояние.
А если соединить письмо майора с последним письмом Тани, возникают некоторые многообещающие соображения.
Похоже, Стелла Салова не просто разбитная молодка, любящая общение с мужиками. Заранее знала о взрыве в райотделе, хитро вывела из здания мужа, удержала дома сына…
Неужели — ещё один пуделевский агент? Сколько же их у разворотливого бандитского бизнемсмена?
Ступин так же внимательно несколько раз прочитал длинное послание Тани. Озабоченно хмыкнул. Кажется, возможная причастность жены его друга к бандитским шашням не вызвала у отставного майора особого восторга.
— Думаю, придется срочно лететь в Сибирь… Только не мне — возможно, следующий акт нетеатральной постановки произойдет именно в Москве…
— Откуда такая уверенность?
— Неужели обладание ракеткой преступникам понадобилось для охоты на медведей? — вопросом на вопрос ответил Ступин. — То-то и оно, — назидательно прокомментировал он молчание Панкратова. — Лети ты. Первое — займешься связями Стеллочки. И любовными — тоже. Второе — свидешься с женой.
— Плюс — розыском похищенного генерала.
— Если поразмыслить, Иванчишина нет уже ни в Сибири, ни, возможно, на этом свете. Пудель выудил у Геннадия Петровича секрет пээррушки, к чему таскать за собой лишний груз? Закопать в буреломе — минутное дело.
Панкратов ощущал необычную раздвоенность, никогда раньше он не колебался, а сейчас даже сердце закололо. С одной стороны, оставлять товарища в одиночестве перед решающими событиями — стыдно и недостойно. С другой — перспектива встречи с женой кружила голову.
— Надо подумать, взвесить…
Ступин ехидно ухмыльнулся.
— Думай, Андрюха, думай, сыскарик…
— Если даже соглашусь — на какие шиши лететь? — неожиданно озлобился Панкратов. — Билет плюс пить-кушать — кусков десять, не меньше… Где взять?
— Об этом твой верный друг уже подумал, — торжественно провозгласил Ступин. — Мало того, обговорил с генералом Сергеевым… Имеется у нас некий засекреченный фонд: оплата услуг «стукачей». По этому самому фонду мы тебя и протащим… Согласен?
— Подумаю, — упрямо повторил Андрей. — Завтра скажу…
Завтра — не получилось.
Часов в десять вечера зазвонил телефон. Как было заранее условлено, трубку снял Митяй.
— Квартира слушает.
Чья квартира, кто отвечает — ни звука.
В трубке — бесцветный старческий голос.
— Мне нужен Панкратов Андрей Федорович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96