Когда-то получить пять процентов за комиссию считалось удачей.
Сейчас двадцать процентов от суммы контракта стали нормой. Аналитики информационного центра нашли публикацию в кипрском журнале «Middle East Mirror», о которой упомянул Коллинз в Будапеште во время ночной прогулки с полковником Голубковым по набережной Дуная. По данным журнала, полученным, как было сказано, из достоверных источников, турецкому посреднику А. за подписание контрактных документов было выплачено более семи миллионов долларов. Арабский посредник Ф. за продажу в Кувейт партии в МП-3 и систем залпового огня на общую сумму семьсот миллионов долларов получил сто шестьдесят один миллион. «Middle East Mirror» задавался вопросами: сколько же из этих миллионов откатилось назад в Россию черным налом в виде священного на Востоке бакшиша? И кому?
Комиссионные иностранным посредникам платили даже тогда, когда сделка срывалась в связи с теми самыми таинственными непреодолимыми обстоятельствами. Этого эксперты журнала вообще понять не могли. Генерал-лейтенант Нифонтов понимал.
Сделка не срывалась. Просто деньги за нее поступали не на официальные счета «Госвооружения», а чуть-чуть на другие.
Это было не казнокрадство.
Это была политика.
Ее самая глубинная и тайная часть.
* * *
По материалам проверок Генпрокуратура возбудила несколько уголовных дел, но генерал-лейтенант Нифонтов очень сомневался, что хоть одно из них будет доведено до суда. И причина была не в дырявых российских законах. Вся деятельность «Госвооружения» и связанных с ней фирм типа «Феникса» замыкалась на акционерную финансовую корпорацию АФК «Восход». Из ее фондов финансировались выборная кампания 1996 года, региональные губернаторские выборы, на ее счетах аккумулировались средства для будущих парламентских и президентских выборов. А если так, чего же бояться людям, для которых пресловутые пятьсот тысяч долларов в коробке из-под ксерокса, перехваченные охраной Белого дома, были мелочью, не заслуживающей внимания? Кто же позволит их хоть пальцем тронуть? Пока они не хапают лишнего, не по чину, они могут спать спокойно.
Этим, вероятно, и было вызвано поручение президента проверить все обстоятельства гибели «Руслана» и «Антея». Многоопытный прораб, он не мог не заподозрить неладного. Понимал, что на хлебном месте голодными не сидят. Не могут не подворовывать. Понимал и другое: аппетит растет во время еды. И если бы только этим ограничилась задача, поставленная перед управлением, дело можно было считать законченным. Информация собрана, систематизирована, в отдельную таблицу сведены суммы, хранящиеся на личных счетах руководителей «Госвооружения» в зарубежных банках. И теперь пусть президент сам решает, хапает его челядь лишнее или в пределах нормы.
Но предупреждение ЦРУ, в серьезности которого ни у кого не было сомнений, превратило всю выполненную работу в предварительный этап, в подход к теме.
* * *
Медленно, как вода в равнинной реке, текло время.
Полковник Голубков то стоял у окна, разглядывая спящий двор, то присаживался к столу для совещаний. Курил, прихлебывал остывший кофе. Потом вставал и начинал ходить.
Нифонтов просматривал на экране компьютера материалы этого дела, которое поначалу не предвещало никаких неожиданностей. Он хорошо знал все эти материалы.
Но теперь появился новый ракурс. Покушение на генерального директора ЗАО «Феникс» Ермакова выводило эту второстепенную фигуру на первый план.
* * *
"Ермаков Михаил Матвеевич. Родился в 1946 году в Москве. Отец — генерал-майор артиллерии, до увольнения в запас — старший преподаватель Академии бронетанковых войск.
Русский. Член КПСС с 1966 по 1991 год. Жена Галина, в девичестве Приходько, искусствовед. Дети: дочь Екатерина 1972 года рождения, сын Юрий 1974 года рождения.
1964-1968. Курсант Высшего общевойскового командного училища. Диплом с отличием.
Присвоено воинское звание «старший лейтенант».
1968-1974. Ленинградский военный округ. Командир взвода. Командир роты.
Начальник штаба батальона. Заместитель начальника штаба полка. Присвоены воинские звания «капитан», «майор».
1974-1979. Слушатель Академии Генерального штаба. Присвоено звание «подполковник».
1979-1990. Берлин. Западная группа войск. Последняя должность — заместитель командующего. Генерал-майор.
1990-1996. Министерство обороны. Заместитель начальника главка. Начальник главка. Присвоено звание «генерал-лейтенант».
* * *
Нифонтов остановил текст.
Уверенная карьера. Очень уверенная. Стартовые условия были, конечно, нерядовые.
Все-таки сын генерала. Но это был только начальный импульс, не более того.
Фронтовой офицер, преподаватель академии — этого недостаточно, чтобы вывести сына на такую орбиту. Карьера Михаила Ермакова питалась другой энергией. И Нифонтов понимал какой. Ермаков был, несомненно, человеком сильного характера и незаурядных способностей. Но главное — он умел оценивать ситуацию и обращать ее себе на пользу.
В сухой анкетной справке опытный глаз Нифонтова сразу выделил два ключевых момента.
Жена. В девичестве Приходько. Кому-то эта фамилия ничего не говорила. Но Нифонтову говорила. Контр-адмирал Приходько был начальником Главного политического управления Балтийского флота как раз в те годы, когда старший лейтенант Нифонтов начинал службу в военной разведке. Их база была в Кронштадте.
При одном упоминании Приходько цепенели местные замполиты, а старшие командиры в бессильной ярости скрипели зубами. И в своей компании не упускали случая позубоскалить над скандальными похождениями его великовозрастной дочери, худой, как цыганская лошадь, и страшной, как первая мировая война, девицы богемной и неравнодушной к молодым офицерам. Она предпочитала моряков, но не обошла вниманием и бравого сухопутного капитана Ермакова. А он, судя по всему, понял, что второго такого шанса у него не будет. И не упустил его.
Может быть, конечно, это была и любовь, чем черт не шутит. Но факт оставался фактом: женитьба на дочери контр-адмирала открыла Ермакову дорогу в Академию Генштаба.
Вторым ключевым моментом был, конечно, Берлин. Нифонтов не знал подробностей службы Ермакова в Западной группе войск, но не сомневался, что именно там он примкнул к команде, обеспечившей дальнейшее движение его карьеры. Это была сильная, спаянная команда во главе с генералом Г., которому суждено было стать самой трагифарсовой фигурой в истории российской армии.
«Дайте мне десантный полк, и я наведу в Грозном порядок за два часа».
«Это самый лучший, понимаешь, министр обороны».
Ермаков был типичным человеком команды. В отличие от одиночек, людей дела, про которых американцы говорят «человек, сделавший сам себя», он принял правила командной игры и четко их выполнял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Сейчас двадцать процентов от суммы контракта стали нормой. Аналитики информационного центра нашли публикацию в кипрском журнале «Middle East Mirror», о которой упомянул Коллинз в Будапеште во время ночной прогулки с полковником Голубковым по набережной Дуная. По данным журнала, полученным, как было сказано, из достоверных источников, турецкому посреднику А. за подписание контрактных документов было выплачено более семи миллионов долларов. Арабский посредник Ф. за продажу в Кувейт партии в МП-3 и систем залпового огня на общую сумму семьсот миллионов долларов получил сто шестьдесят один миллион. «Middle East Mirror» задавался вопросами: сколько же из этих миллионов откатилось назад в Россию черным налом в виде священного на Востоке бакшиша? И кому?
Комиссионные иностранным посредникам платили даже тогда, когда сделка срывалась в связи с теми самыми таинственными непреодолимыми обстоятельствами. Этого эксперты журнала вообще понять не могли. Генерал-лейтенант Нифонтов понимал.
Сделка не срывалась. Просто деньги за нее поступали не на официальные счета «Госвооружения», а чуть-чуть на другие.
Это было не казнокрадство.
Это была политика.
Ее самая глубинная и тайная часть.
* * *
По материалам проверок Генпрокуратура возбудила несколько уголовных дел, но генерал-лейтенант Нифонтов очень сомневался, что хоть одно из них будет доведено до суда. И причина была не в дырявых российских законах. Вся деятельность «Госвооружения» и связанных с ней фирм типа «Феникса» замыкалась на акционерную финансовую корпорацию АФК «Восход». Из ее фондов финансировались выборная кампания 1996 года, региональные губернаторские выборы, на ее счетах аккумулировались средства для будущих парламентских и президентских выборов. А если так, чего же бояться людям, для которых пресловутые пятьсот тысяч долларов в коробке из-под ксерокса, перехваченные охраной Белого дома, были мелочью, не заслуживающей внимания? Кто же позволит их хоть пальцем тронуть? Пока они не хапают лишнего, не по чину, они могут спать спокойно.
Этим, вероятно, и было вызвано поручение президента проверить все обстоятельства гибели «Руслана» и «Антея». Многоопытный прораб, он не мог не заподозрить неладного. Понимал, что на хлебном месте голодными не сидят. Не могут не подворовывать. Понимал и другое: аппетит растет во время еды. И если бы только этим ограничилась задача, поставленная перед управлением, дело можно было считать законченным. Информация собрана, систематизирована, в отдельную таблицу сведены суммы, хранящиеся на личных счетах руководителей «Госвооружения» в зарубежных банках. И теперь пусть президент сам решает, хапает его челядь лишнее или в пределах нормы.
Но предупреждение ЦРУ, в серьезности которого ни у кого не было сомнений, превратило всю выполненную работу в предварительный этап, в подход к теме.
* * *
Медленно, как вода в равнинной реке, текло время.
Полковник Голубков то стоял у окна, разглядывая спящий двор, то присаживался к столу для совещаний. Курил, прихлебывал остывший кофе. Потом вставал и начинал ходить.
Нифонтов просматривал на экране компьютера материалы этого дела, которое поначалу не предвещало никаких неожиданностей. Он хорошо знал все эти материалы.
Но теперь появился новый ракурс. Покушение на генерального директора ЗАО «Феникс» Ермакова выводило эту второстепенную фигуру на первый план.
* * *
"Ермаков Михаил Матвеевич. Родился в 1946 году в Москве. Отец — генерал-майор артиллерии, до увольнения в запас — старший преподаватель Академии бронетанковых войск.
Русский. Член КПСС с 1966 по 1991 год. Жена Галина, в девичестве Приходько, искусствовед. Дети: дочь Екатерина 1972 года рождения, сын Юрий 1974 года рождения.
1964-1968. Курсант Высшего общевойскового командного училища. Диплом с отличием.
Присвоено воинское звание «старший лейтенант».
1968-1974. Ленинградский военный округ. Командир взвода. Командир роты.
Начальник штаба батальона. Заместитель начальника штаба полка. Присвоены воинские звания «капитан», «майор».
1974-1979. Слушатель Академии Генерального штаба. Присвоено звание «подполковник».
1979-1990. Берлин. Западная группа войск. Последняя должность — заместитель командующего. Генерал-майор.
1990-1996. Министерство обороны. Заместитель начальника главка. Начальник главка. Присвоено звание «генерал-лейтенант».
* * *
Нифонтов остановил текст.
Уверенная карьера. Очень уверенная. Стартовые условия были, конечно, нерядовые.
Все-таки сын генерала. Но это был только начальный импульс, не более того.
Фронтовой офицер, преподаватель академии — этого недостаточно, чтобы вывести сына на такую орбиту. Карьера Михаила Ермакова питалась другой энергией. И Нифонтов понимал какой. Ермаков был, несомненно, человеком сильного характера и незаурядных способностей. Но главное — он умел оценивать ситуацию и обращать ее себе на пользу.
В сухой анкетной справке опытный глаз Нифонтова сразу выделил два ключевых момента.
Жена. В девичестве Приходько. Кому-то эта фамилия ничего не говорила. Но Нифонтову говорила. Контр-адмирал Приходько был начальником Главного политического управления Балтийского флота как раз в те годы, когда старший лейтенант Нифонтов начинал службу в военной разведке. Их база была в Кронштадте.
При одном упоминании Приходько цепенели местные замполиты, а старшие командиры в бессильной ярости скрипели зубами. И в своей компании не упускали случая позубоскалить над скандальными похождениями его великовозрастной дочери, худой, как цыганская лошадь, и страшной, как первая мировая война, девицы богемной и неравнодушной к молодым офицерам. Она предпочитала моряков, но не обошла вниманием и бравого сухопутного капитана Ермакова. А он, судя по всему, понял, что второго такого шанса у него не будет. И не упустил его.
Может быть, конечно, это была и любовь, чем черт не шутит. Но факт оставался фактом: женитьба на дочери контр-адмирала открыла Ермакову дорогу в Академию Генштаба.
Вторым ключевым моментом был, конечно, Берлин. Нифонтов не знал подробностей службы Ермакова в Западной группе войск, но не сомневался, что именно там он примкнул к команде, обеспечившей дальнейшее движение его карьеры. Это была сильная, спаянная команда во главе с генералом Г., которому суждено было стать самой трагифарсовой фигурой в истории российской армии.
«Дайте мне десантный полк, и я наведу в Грозном порядок за два часа».
«Это самый лучший, понимаешь, министр обороны».
Ермаков был типичным человеком команды. В отличие от одиночек, людей дела, про которых американцы говорят «человек, сделавший сам себя», он принял правила командной игры и четко их выполнял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91