— Подлец, он врет!
Кока посмотрел на инвалида с презрением.
— Да сиди ты, лягушка! Неужели всерьез веришь, что у Лины к тебе есть какие-то чувства? Кроме брезгливости, конечно. Ты нормальный?
— Уберите его отсюда! — Гуляев впал в неистовство. — Уберите! Он… Это животное… что он знает о любви…
В глазах инвалида появились слезы. Чтобы скрыть их, он прикрыл лицо руками.
Катрич сходил на кухню, принес оттуда большую фарфоровую кружку.
— Выпейте, Гуляев, и успокойтесь. Каргин не врет. Он уверен, что все обстоит именно так, как ему говорила мадам Калн-новская. Но она обманула вас обоих. Этой женщине нужны не вы, Гуляев, и не Каргин с его жеребячьими достоинствами. — Рыжов сделал паузу, чтобы последняя фраза поставила все на свои места. — Лайонелла Львовна не оставляет в живых тех, кого посвятила в свои тайны…
Кока злобно дернулся.
— Кончайте пургу гнать! Мои отношения с Линой позволяют…
— Ничего они тебе не позволяют! — визгливо крикнул Гуляев. — Мразь! Собака!
Катрич положил ему руку на плечо.
— Перестаньте. Вы же мужчина.
Убитый горем Гуляев согнулся и опустил голову почти до колен.
Рыжов посмотрел на Катрича, потом бросил взгляд на часы.
— Пойди у вас дело по плану, Каргин, сейчас ваши останки уже соскребали бы с асфальта лопатой.
— Чушь собачья!
— Мы сейчас выйдем к вашей машине. Это черная «волга», верно? Выйдем все вместе. Дождь почти перестал. И вы увидите. Под передним сиденьем обнаружен мощный заряд. От ключа зажигания к нему проведен провод. Стоило только завести двигатель…
— На понт берете? Я же сюда приехал, и ничего.
— Заряд подключен в тот момент, как вы направились сюда.
И сделал это ваш коллега. Хряк. Вам что-нибудь говорит эта кличка? Он, кстати, задержан…
Кока громко и протяжно завыл, кусая губы.
— Что, подонок? — мстительно крикнул Гуляев. — Жаль, тебе отсюда уехать не дали.
Кока дернулся, пытаясь вскочить со стула, но Катрич удержал его.
— Сидеть!
— И еще, Каргин. — Рыжов бил безжалостно. — Госпожа Калиновская, к вашему сведению, час назад вылетела чартерным рейсом в Стамбул. Вы об этом знали?
Гуляев истерически расхохотался.
— Что, собака?! Съел!
К утру оба стали давать показания. Каргин сообщил, что два дня назад в Новороссийск отправлен большой груз алюминия. Днем у Рыжова уже были копии сопроводительных документов. В экспортной лицензии отгруженный товар именовался «вторичным алюминием». Инвентарная ведомость подтверждала соответствие номенклатуры и массы груза экспортной лицензии. Отправителем груза значилась фирма «Алковтормет». Получателем — «Метал трейд корпорейшн» в Нью-Йорке.
Гуляев назвал банки, с которыми Калиновская имела дело в последнее время и на них выходила через компьютерную сеть «Интернет».
— И чего мы добились? — спросил Катрич. Нервный завод окончился, и он выглядел изможденно и устало. — Госпожа депутатка нам все одно не по зубам. Она — нынешняя власть.
ФБР
Американское консульство в Придонске располагалось на Дворянской, неподалеку от Делового клуба. В отдел получения виз здесь всегда стояла длинная очередь. Охота к перемене мест оказывалась сильнее отвращения к очередям. Впрочем, к стоянию в них в Придонске привыкли с давних пор.
Виза Рыжову не была нужна, и он попал на прием к дежурному по консульству, назвавшись при этом гражданином России Волковым. Его принял молодой, чисто выбритый клерк в черном костюме в белую полоску, в белом воротничке и строгом деловом галстуке. Это был типичный чиновник: вежливый, стандартно-улыбчивый и холодно-безразличный. Перед ним в отделе виз проходил поток жаждущих милости великих Штатов, бесконечная череда лиц, умоляющих, заискивающих, унижающихся, плачущих. Чтобы выдержать все это, надо было оставаться бесстрастным, не принимать близко к сердцу чужие волнения и заботы.
— Итак, господин Волков?…
— Я пришел, чтобы встретиться с представителем Си-Ай-Эй. Или, как говорят у нас, — ЦРУ.
Рыжов произнес эти слова спокойно, с открытой улыбкой. Американец положил на стол ручку, которую крутил в пальцах. Губы его скривила ехидная усмешка.
— Если вы изволите шутить, вам лучше уйти отсюда, господин Волков. Этот дом вовсе не набит секретными агентами.
— Догадываюсь, и все же думаю: они здесь есть. Я хотел бы поговорить с одним из них.
На лице клерка не отразилось ни интереса, ни настороженности, только безразличие. Но не было проявлено и показного возмущения, готовности выставить дерзкого посетителя за дверь.
— Вам лучше покинуть нас. Это самое хорошее решение, господин Волков. — Клерк говорил спокойно, вразумительно. — Вы пришли в государственное учреждение Соединенных Штатов. Если у вас есть что сказать, то я выслушаю вас. Устраивать вам здесь встречи с мифическими сотрудниками спецслужб ни я, ни другой наш сотрудник не станем. Итак, вы будете говорить?
— Как мне вас называть?
Клерк поправил табличку, стоявшую перед ним на столе. Указал пальцем на надпись.
«Джонсон», — прочитал Рыжов.
— Хорошо, я буду говорить с вами, мистер Джонсон, но при одном условии. Вы можете сделать так, чтобы при нашем разговоре присутствовал кто-то третий?
— Почему нет?
Джонсон снял трубку, набрал номер.
— Майк, это ты? Не зайдешь ко мне на минутку? Вскоре дверь открылась, и появился еще один клерк, такой же элегантный и подтянутый, как его коллега.
— Мистер Фостер, — представил вошедшего Джонсон. — Вы теперь можете говорить.
— Джентльмены, я собираюсь сделать заявление…
— Подождите, — сказал Фостер. — Кто вы? И что заставило вас обратиться к нам?
— Я работник правоохранительных органов Придонска. Точнее, работник милиции. То, что я собираюсь сообщить вам, касается безопасности Соединенных Штатов. В то же время от этого может пострадать и репутация моей родины. Если говорить точно, я считаю необходимым предотвратить опасную криминальную акцию против Штатов. Я понимаю, господа, что мое сообщение куда более интересно для ФБР, чем для ЦРУ, но как я могу связаться с ФБР?
— Господин Волков, — задал вопрос Фостер, — почему такое заявление доводится до сведения консульства таким странным образом?
— Что вы имеете в виду?
— Нас удивляет, что важное заявление делается вами лично, а не доводится до сведения посольства официальным путем. Межгосударственные отношения имеют свои особенности, верно?
— Думаю, так. В то же время, джентльмены, вам не хуже, чем мне, известно положение в наших правоохранительных структурах. Они в достаточной степени криминализированы. Поверьте, я, работник милиции, даже не знаю, к кому пойти и доложить о сведениях, которыми располагаю. Любая ошибка в выборе человека, которому можно довериться, грозит тем, что меня без раздумий уберут.
— Неужели нет ни одного человека, которому у вас можно довериться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Кока посмотрел на инвалида с презрением.
— Да сиди ты, лягушка! Неужели всерьез веришь, что у Лины к тебе есть какие-то чувства? Кроме брезгливости, конечно. Ты нормальный?
— Уберите его отсюда! — Гуляев впал в неистовство. — Уберите! Он… Это животное… что он знает о любви…
В глазах инвалида появились слезы. Чтобы скрыть их, он прикрыл лицо руками.
Катрич сходил на кухню, принес оттуда большую фарфоровую кружку.
— Выпейте, Гуляев, и успокойтесь. Каргин не врет. Он уверен, что все обстоит именно так, как ему говорила мадам Калн-новская. Но она обманула вас обоих. Этой женщине нужны не вы, Гуляев, и не Каргин с его жеребячьими достоинствами. — Рыжов сделал паузу, чтобы последняя фраза поставила все на свои места. — Лайонелла Львовна не оставляет в живых тех, кого посвятила в свои тайны…
Кока злобно дернулся.
— Кончайте пургу гнать! Мои отношения с Линой позволяют…
— Ничего они тебе не позволяют! — визгливо крикнул Гуляев. — Мразь! Собака!
Катрич положил ему руку на плечо.
— Перестаньте. Вы же мужчина.
Убитый горем Гуляев согнулся и опустил голову почти до колен.
Рыжов посмотрел на Катрича, потом бросил взгляд на часы.
— Пойди у вас дело по плану, Каргин, сейчас ваши останки уже соскребали бы с асфальта лопатой.
— Чушь собачья!
— Мы сейчас выйдем к вашей машине. Это черная «волга», верно? Выйдем все вместе. Дождь почти перестал. И вы увидите. Под передним сиденьем обнаружен мощный заряд. От ключа зажигания к нему проведен провод. Стоило только завести двигатель…
— На понт берете? Я же сюда приехал, и ничего.
— Заряд подключен в тот момент, как вы направились сюда.
И сделал это ваш коллега. Хряк. Вам что-нибудь говорит эта кличка? Он, кстати, задержан…
Кока громко и протяжно завыл, кусая губы.
— Что, подонок? — мстительно крикнул Гуляев. — Жаль, тебе отсюда уехать не дали.
Кока дернулся, пытаясь вскочить со стула, но Катрич удержал его.
— Сидеть!
— И еще, Каргин. — Рыжов бил безжалостно. — Госпожа Калиновская, к вашему сведению, час назад вылетела чартерным рейсом в Стамбул. Вы об этом знали?
Гуляев истерически расхохотался.
— Что, собака?! Съел!
К утру оба стали давать показания. Каргин сообщил, что два дня назад в Новороссийск отправлен большой груз алюминия. Днем у Рыжова уже были копии сопроводительных документов. В экспортной лицензии отгруженный товар именовался «вторичным алюминием». Инвентарная ведомость подтверждала соответствие номенклатуры и массы груза экспортной лицензии. Отправителем груза значилась фирма «Алковтормет». Получателем — «Метал трейд корпорейшн» в Нью-Йорке.
Гуляев назвал банки, с которыми Калиновская имела дело в последнее время и на них выходила через компьютерную сеть «Интернет».
— И чего мы добились? — спросил Катрич. Нервный завод окончился, и он выглядел изможденно и устало. — Госпожа депутатка нам все одно не по зубам. Она — нынешняя власть.
ФБР
Американское консульство в Придонске располагалось на Дворянской, неподалеку от Делового клуба. В отдел получения виз здесь всегда стояла длинная очередь. Охота к перемене мест оказывалась сильнее отвращения к очередям. Впрочем, к стоянию в них в Придонске привыкли с давних пор.
Виза Рыжову не была нужна, и он попал на прием к дежурному по консульству, назвавшись при этом гражданином России Волковым. Его принял молодой, чисто выбритый клерк в черном костюме в белую полоску, в белом воротничке и строгом деловом галстуке. Это был типичный чиновник: вежливый, стандартно-улыбчивый и холодно-безразличный. Перед ним в отделе виз проходил поток жаждущих милости великих Штатов, бесконечная череда лиц, умоляющих, заискивающих, унижающихся, плачущих. Чтобы выдержать все это, надо было оставаться бесстрастным, не принимать близко к сердцу чужие волнения и заботы.
— Итак, господин Волков?…
— Я пришел, чтобы встретиться с представителем Си-Ай-Эй. Или, как говорят у нас, — ЦРУ.
Рыжов произнес эти слова спокойно, с открытой улыбкой. Американец положил на стол ручку, которую крутил в пальцах. Губы его скривила ехидная усмешка.
— Если вы изволите шутить, вам лучше уйти отсюда, господин Волков. Этот дом вовсе не набит секретными агентами.
— Догадываюсь, и все же думаю: они здесь есть. Я хотел бы поговорить с одним из них.
На лице клерка не отразилось ни интереса, ни настороженности, только безразличие. Но не было проявлено и показного возмущения, готовности выставить дерзкого посетителя за дверь.
— Вам лучше покинуть нас. Это самое хорошее решение, господин Волков. — Клерк говорил спокойно, вразумительно. — Вы пришли в государственное учреждение Соединенных Штатов. Если у вас есть что сказать, то я выслушаю вас. Устраивать вам здесь встречи с мифическими сотрудниками спецслужб ни я, ни другой наш сотрудник не станем. Итак, вы будете говорить?
— Как мне вас называть?
Клерк поправил табличку, стоявшую перед ним на столе. Указал пальцем на надпись.
«Джонсон», — прочитал Рыжов.
— Хорошо, я буду говорить с вами, мистер Джонсон, но при одном условии. Вы можете сделать так, чтобы при нашем разговоре присутствовал кто-то третий?
— Почему нет?
Джонсон снял трубку, набрал номер.
— Майк, это ты? Не зайдешь ко мне на минутку? Вскоре дверь открылась, и появился еще один клерк, такой же элегантный и подтянутый, как его коллега.
— Мистер Фостер, — представил вошедшего Джонсон. — Вы теперь можете говорить.
— Джентльмены, я собираюсь сделать заявление…
— Подождите, — сказал Фостер. — Кто вы? И что заставило вас обратиться к нам?
— Я работник правоохранительных органов Придонска. Точнее, работник милиции. То, что я собираюсь сообщить вам, касается безопасности Соединенных Штатов. В то же время от этого может пострадать и репутация моей родины. Если говорить точно, я считаю необходимым предотвратить опасную криминальную акцию против Штатов. Я понимаю, господа, что мое сообщение куда более интересно для ФБР, чем для ЦРУ, но как я могу связаться с ФБР?
— Господин Волков, — задал вопрос Фостер, — почему такое заявление доводится до сведения консульства таким странным образом?
— Что вы имеете в виду?
— Нас удивляет, что важное заявление делается вами лично, а не доводится до сведения посольства официальным путем. Межгосударственные отношения имеют свои особенности, верно?
— Думаю, так. В то же время, джентльмены, вам не хуже, чем мне, известно положение в наших правоохранительных структурах. Они в достаточной степени криминализированы. Поверьте, я, работник милиции, даже не знаю, к кому пойти и доложить о сведениях, которыми располагаю. Любая ошибка в выборе человека, которому можно довериться, грозит тем, что меня без раздумий уберут.
— Неужели нет ни одного человека, которому у вас можно довериться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122