Должно быть, старалась понять, на стороне миллионщиков Катрич или нет. Ответила честно:
— С чего бы мне таких любить? Наворовали ворохами, теперь на них молись? Чубайс бессовестный!
— Фамилия миллионщика Чубайс? — Катрич даже удивился роковому сходству фамилий местного дельца и московского политика, но попал впросак.
Таисия Михайловна смерила его негодующим взглядом. Ответила сухо:
— Мы не знакомы с миллионщиком. А Чубайс — это их главный. Шпана. Всех обчистил, обворовал, рыжий бес… Выругав себя за промах, Катрич смущенно спросил:
— В какой квартире жили Малаховы?.
— В шестьдесят пятой. Хорошие были люди. Да вот нужда согнала с места.
— Значит, вы считаете, почтальон может быть в чем-то замешан?
— Это уж вам проверять, разве не так? — Таисия Михаиловна произнесла это энергично, наступательно.-Я вам свои подозрения высказала.
— Спасибо, Таисия Михайловна, мне теперь есть над чем подумать.
Катрич хорошо помнил пачку газет в темном переходе. Ье появление там должно получить разъяснение…
Хозяин шестьдесят пятой квартиры открыл стальную дверь без опаски сразу после звонка. Оглядел Катрича равнодушным взглядом.
— Вам кого?
Узнав о сути дела, пригласил войти. Вслед за хозяином Катрич прошел в просторную, блестевшую чистотой гостиную. Хозяин — Василий Ефимович Ловковский — не скрывал неудовольствия.
— У нас, — бурчал он раздраженно, — следствие начинается, когда человека убьют. А пока тебя не ухлопали, живи и трясись.
Милиционера не дозовешься.
— Вы правы, — без возражения согласился Катрич. — Только, если честно, не одна милиция виновата. Представьте, я сейчас начну задавать вам вопрос о доходах, об их источниках, о наличке, которая не показывается в отчетных документах, о тех, кто на вас, возможно, наезжал или наезжает… Вы станете беседовать на эту тему?
Ловковский промолчал.
— Вот видите. Тайны коммерции начинают открываться после того, как начинают допрашивать бизнесмена, которого киллер по случайности не успел добить.
Ловковский задумчиво погладил лоб.
— Вам приходилось допрашивать умиравших?
— Так точно. И, замечу, на смертном одре они становятся предельно откровенными, охотно сотрудничают со следствием.
— Хорошо, допрашивайте живого.
Ловковский прошел к серванту. Взял из ряда бутылок с красочными этикетками обычную, уже початую склянку «Столичной». Вернулся к столу. Пояснил:
— «Столичную» держу для себя. А вся пестрота, — он показал рукой на сервант, — для любителей попижонить. Как же, они были в гостях у Ловковского и пили «Смирновскую», «Абсолют» и «Уайт игл»! А по мне, лучше «Столичной» не сыщешь. Вам налить?
— Спасибо, нет.
— А я тяпну. Для храбрости. Катрич достал диктофон.
— В день убийства Порохова, когда вы возвращались домой, вам никто не встретился в подъезде?
Ловковский одним глотком опорожнил рюмку, крякнул. Кивнул в сторону диктофона:
— А без записи можно?
— Что вас пугает?
— Не дай Бог попадет в руки тех…
— Не попадет, но если боитесь…
— Да, боюсь.
Катрич убрал диктофон.
— Я буду кое-что записывать для памяти.
— Хорошо, но подписи я не поставлю.
— Этого не потребуется.
— Да, действительно, в подъезде я столкнулся с мужчиной. Но он не был похож на бандита.
— На кого же он был похож?
— На приличного гражданина. В наш дом приходят разные люди. Чаще на четвертый этаж.
— Почему именно на четвертый?
— Не хочу выглядеть трепачом, но, на мой взгляд, там живет дама… Немного вольная в поведении…
— Расшифруйте слово «вольная».
— По-моему, она проститутка. Обслуживание на дому…
— Вы сделали заключение по ее внешнему виду?
— Я ее видел всего один раз. Зато в «Придонском вестнике» среди объявлений об услугах встретил телефон…
— Почему вы решили, что он ее?
— Дедукция. От моего номера он отличается двумя последними цифрами.
— Постарайтесь описать приличного гражданина, которого встретили в подъезде.
— Я, знаете ли, особо не приглядывался. Ну, хорошо. Ниже меня ростом. Черный костюм.
— В полоску?
— Нет. Без полосок…
От Ловковского Катрич отправился в «Экстра-П». Редакция •занималась распространением газеты собственными силами, не обращаясь к услугам почты.
Начальник отдела распространения, худая желчная женщина с волевой складкой губ и холодными серыми глазами сидела в клетушке, до потолка забитой пачками свежей продукции. В помещении пахло типографской краской и машинным маслом.
Начальница посмотрела на Катрича поверх очков.
— Вакансий нет, товарищ. И потом, мы вообще предпочитаем брать в распространители пенсионеров.
— Я не по поводу найма.
Строгая дама выслушала Катрича и достала из стола амбарную книгу, густо запятнанную грязными пальцами.
— Какой участок вас интересует?
— Проспект Победы. Центр.
— Это четвертый участок. — Черный от типографской краски палец зашуровал, перекидывая страницы журнала учета. — Распространитель — Надежда Гавриловна Фелидова.
— Позвольте, -Катрич положил ладонь на журнал. — Насколько мне известно, в последнее время газету разносил мужчина.
Начальница задумалась, что-то припоминая. Согласилась.
— Это было временно. Надежда Гавриловна взяла отпуск за свой счет.
— Кто ее заменил? — Задавая вопрос, Катрич невольно напрягся: неужели сейчас он узнает фамилию, которая поможет распутать тугой узел тайны? Так просто?! — У вас есть сведения?
— У нас есть все. — Начальница держалась надменно, как и положено должностному лицу в России. — Таковы правила.
Ее палец стал снова ворошить страницы амбарной книги, приближаясь к последней записи.
— Вот. По просьбе гражданки Фелидовой на ее место временно зачислен гражданин Лаптев Альфред Ермолаевич.
Катрич давно уже привык к глупостям родителей, награждавших детей нелепыми иноземными именами: Альфред — и.Лаптев! Каково? Но он сдержался и даже не улыбнулся, а только спросил:
— Номер паспорта? Где прописан?
— Все, как надо. Паспорт выдан вторым отделением милиции Придонска. Прописан по улице Конституции, дом сорок два.
Спустя полчаса на зеленой улочке за деревянным заборчиком Катрич отыскал нужный дом. Это было одноэтажное кирличное здание старой постройки с большим двором и садиком. К дому вела дорожка, выложенная бетонными плитами. Сбоку от крыльца с козырьком виднелась собачья будка. Когда Катрич проходил мимо, оттуда высунулась лохматая собачья голова. Пес посмотрел на незнакомого человека долгим изучающим взглядом, лениво зевнул, обнажив желтые зубы и розовый язык, и так же спокойно втянул голову в конуру.
Катрич поднялся на крыльцо, постучал в дверь. Какое-то время спустя она отворилась. На крыльцо вышел крупный носатый мужчина с ярко выраженной кавказской внешностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
— С чего бы мне таких любить? Наворовали ворохами, теперь на них молись? Чубайс бессовестный!
— Фамилия миллионщика Чубайс? — Катрич даже удивился роковому сходству фамилий местного дельца и московского политика, но попал впросак.
Таисия Михайловна смерила его негодующим взглядом. Ответила сухо:
— Мы не знакомы с миллионщиком. А Чубайс — это их главный. Шпана. Всех обчистил, обворовал, рыжий бес… Выругав себя за промах, Катрич смущенно спросил:
— В какой квартире жили Малаховы?.
— В шестьдесят пятой. Хорошие были люди. Да вот нужда согнала с места.
— Значит, вы считаете, почтальон может быть в чем-то замешан?
— Это уж вам проверять, разве не так? — Таисия Михаиловна произнесла это энергично, наступательно.-Я вам свои подозрения высказала.
— Спасибо, Таисия Михайловна, мне теперь есть над чем подумать.
Катрич хорошо помнил пачку газет в темном переходе. Ье появление там должно получить разъяснение…
Хозяин шестьдесят пятой квартиры открыл стальную дверь без опаски сразу после звонка. Оглядел Катрича равнодушным взглядом.
— Вам кого?
Узнав о сути дела, пригласил войти. Вслед за хозяином Катрич прошел в просторную, блестевшую чистотой гостиную. Хозяин — Василий Ефимович Ловковский — не скрывал неудовольствия.
— У нас, — бурчал он раздраженно, — следствие начинается, когда человека убьют. А пока тебя не ухлопали, живи и трясись.
Милиционера не дозовешься.
— Вы правы, — без возражения согласился Катрич. — Только, если честно, не одна милиция виновата. Представьте, я сейчас начну задавать вам вопрос о доходах, об их источниках, о наличке, которая не показывается в отчетных документах, о тех, кто на вас, возможно, наезжал или наезжает… Вы станете беседовать на эту тему?
Ловковский промолчал.
— Вот видите. Тайны коммерции начинают открываться после того, как начинают допрашивать бизнесмена, которого киллер по случайности не успел добить.
Ловковский задумчиво погладил лоб.
— Вам приходилось допрашивать умиравших?
— Так точно. И, замечу, на смертном одре они становятся предельно откровенными, охотно сотрудничают со следствием.
— Хорошо, допрашивайте живого.
Ловковский прошел к серванту. Взял из ряда бутылок с красочными этикетками обычную, уже початую склянку «Столичной». Вернулся к столу. Пояснил:
— «Столичную» держу для себя. А вся пестрота, — он показал рукой на сервант, — для любителей попижонить. Как же, они были в гостях у Ловковского и пили «Смирновскую», «Абсолют» и «Уайт игл»! А по мне, лучше «Столичной» не сыщешь. Вам налить?
— Спасибо, нет.
— А я тяпну. Для храбрости. Катрич достал диктофон.
— В день убийства Порохова, когда вы возвращались домой, вам никто не встретился в подъезде?
Ловковский одним глотком опорожнил рюмку, крякнул. Кивнул в сторону диктофона:
— А без записи можно?
— Что вас пугает?
— Не дай Бог попадет в руки тех…
— Не попадет, но если боитесь…
— Да, боюсь.
Катрич убрал диктофон.
— Я буду кое-что записывать для памяти.
— Хорошо, но подписи я не поставлю.
— Этого не потребуется.
— Да, действительно, в подъезде я столкнулся с мужчиной. Но он не был похож на бандита.
— На кого же он был похож?
— На приличного гражданина. В наш дом приходят разные люди. Чаще на четвертый этаж.
— Почему именно на четвертый?
— Не хочу выглядеть трепачом, но, на мой взгляд, там живет дама… Немного вольная в поведении…
— Расшифруйте слово «вольная».
— По-моему, она проститутка. Обслуживание на дому…
— Вы сделали заключение по ее внешнему виду?
— Я ее видел всего один раз. Зато в «Придонском вестнике» среди объявлений об услугах встретил телефон…
— Почему вы решили, что он ее?
— Дедукция. От моего номера он отличается двумя последними цифрами.
— Постарайтесь описать приличного гражданина, которого встретили в подъезде.
— Я, знаете ли, особо не приглядывался. Ну, хорошо. Ниже меня ростом. Черный костюм.
— В полоску?
— Нет. Без полосок…
От Ловковского Катрич отправился в «Экстра-П». Редакция •занималась распространением газеты собственными силами, не обращаясь к услугам почты.
Начальник отдела распространения, худая желчная женщина с волевой складкой губ и холодными серыми глазами сидела в клетушке, до потолка забитой пачками свежей продукции. В помещении пахло типографской краской и машинным маслом.
Начальница посмотрела на Катрича поверх очков.
— Вакансий нет, товарищ. И потом, мы вообще предпочитаем брать в распространители пенсионеров.
— Я не по поводу найма.
Строгая дама выслушала Катрича и достала из стола амбарную книгу, густо запятнанную грязными пальцами.
— Какой участок вас интересует?
— Проспект Победы. Центр.
— Это четвертый участок. — Черный от типографской краски палец зашуровал, перекидывая страницы журнала учета. — Распространитель — Надежда Гавриловна Фелидова.
— Позвольте, -Катрич положил ладонь на журнал. — Насколько мне известно, в последнее время газету разносил мужчина.
Начальница задумалась, что-то припоминая. Согласилась.
— Это было временно. Надежда Гавриловна взяла отпуск за свой счет.
— Кто ее заменил? — Задавая вопрос, Катрич невольно напрягся: неужели сейчас он узнает фамилию, которая поможет распутать тугой узел тайны? Так просто?! — У вас есть сведения?
— У нас есть все. — Начальница держалась надменно, как и положено должностному лицу в России. — Таковы правила.
Ее палец стал снова ворошить страницы амбарной книги, приближаясь к последней записи.
— Вот. По просьбе гражданки Фелидовой на ее место временно зачислен гражданин Лаптев Альфред Ермолаевич.
Катрич давно уже привык к глупостям родителей, награждавших детей нелепыми иноземными именами: Альфред — и.Лаптев! Каково? Но он сдержался и даже не улыбнулся, а только спросил:
— Номер паспорта? Где прописан?
— Все, как надо. Паспорт выдан вторым отделением милиции Придонска. Прописан по улице Конституции, дом сорок два.
Спустя полчаса на зеленой улочке за деревянным заборчиком Катрич отыскал нужный дом. Это было одноэтажное кирличное здание старой постройки с большим двором и садиком. К дому вела дорожка, выложенная бетонными плитами. Сбоку от крыльца с козырьком виднелась собачья будка. Когда Катрич проходил мимо, оттуда высунулась лохматая собачья голова. Пес посмотрел на незнакомого человека долгим изучающим взглядом, лениво зевнул, обнажив желтые зубы и розовый язык, и так же спокойно втянул голову в конуру.
Катрич поднялся на крыльцо, постучал в дверь. Какое-то время спустя она отворилась. На крыльцо вышел крупный носатый мужчина с ярко выраженной кавказской внешностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122