— У вас что тут — отдельное государство, и где это записано, что все деревенские девчата ваши? Плевать мы хотели на таких красавцев... Куда захотим — туда и пойдем, вас не спросим... И чтобы вы это дурацкое правило отменили немедленно. Понятно?
Хлопцы ничего не ответили. Мы пошли по улице, и снова Лена вела меня под руку, и я был самым счастливым человеком на земле.
Устин Адамович закурил и после некоторого молчания сказал Сергею:
— Так что в первый раз не отчаивайся, добивайся своего во что бы то ни стало.
— Тут другая история, Устин Адамович. Она за меня не вступится.
— Ты уверен?
— Совершенно точно, — твердо сказал Сергей, — и вообще, стоит ли о ней здесь говорить?
— Даже так? — удивился Устин Адамович. — Тогда конечно. Я только к тому, что настойчивость в достижении цели...
— Мы поняли, — перебил Устина Адамовича Федор. — И все-таки чем же закончилась эта история с Леной?
— Вас интересует финал? — тоскливо спросил Устин Адамович и встал. Он задумчиво прошелся по комнате, остановился у окна и стал смотреть во двор, заросший молодым вишняком. Плечи его как-то вдруг обмякли, ссутулились.
Сергей неодобрительно кивнул Федору — дескать, зачем спрашиваешь о том, о чем, наверное, неприятно говорить Устину Адамовичу, но было уже поздно. Устин Адамович повернулся к ребятам, и они увидели его странно блестевшие глаза.
— Все было как у людей. Мы поженились. Она окончила академию, я — институт. Я стал работать в институте, она — в пригородном колхозе агрономом. Для поездки по полям и домой купили мотоцикл. Мы были счастливы. Бывало, садились вдвоем и мчались навстречу ветру. А ездить она умела. И никогда не думали мы, что в этом мотоцикле наше несчастье. Как-то возвращалась она домой поздним вечером. Ехала, наверное, быстро, а у обочины стоял трактор. Конечно, без огней. Да и у нее, наверное, что-то со светом случилось, что не заметила она этот трактор и врезалась в него на полном ходу. Вот вам и финал... — Устин Адамович замолчал, вышел на кухню, принес новую пачку папирос. Ребята сидели подавленные и не знали, что делать. Говорить слова утешения было глупо — Устин Адамович в них не нуждался, отнестись ко всему этому равнодушно они тоже не могли, поэтому дружно набросились на новую пачку, чтобы закурить, помолчать и собраться с мыслями.
Это тягостное молчание было неожиданно прервано приходом моложавой, опрятно одетой женщины. Она вошла быстрым энергичным шагом и, не ожидая приглашения, опустилась на свободный стул и громко заплакала. Ребята недоуменно посмотрели на Устина Адамовича и встали, но он кивнул им, и Сергей с Федором остались.
Устин Адамович не бросился к женщине, не стал ее успокаивать, Он стоял рядом и ждал, Видно было, что это не первое ее появление, что Устин Адамович привык уже к этим слезам и не очень беспокоился.
Женщина наконец отняла от глаз платок и удивилась, словно увидела ребят впервые.
— Ой, да у вас гости!
— Нет, — сказал Устин Адамович. — Это мои студенты.
— Вы простите, что я вам надоедаю! — воскликнула женщина. — Но честное слово, мне не с кем посоветоваться. А в институте вы авторитет, вас все уважают...
Устин Адамович усмехнулся, подошел к окну, открыл.
— Мы тут здорово надымили, правда?
— Я привыкла... — немного успокоившись, сказала женщина. — Знаете, сразу чувствуется, что в квартире есть мужчина... — И вдруг воскликнула дрожащим голосом:— Миленький Устин Адамович, он ведь все-таки уходит!
— А чем я могу помочь? — равнодушно спросил Устин Адамович.
— А по профсоюзной линии, а по административной или даже на ученый совет вытянуть? — возмутилась женщина. — В конце концов, он педагог, воспитатель, а как он будет воспитывать студентов, если сам разложился окончательно?
— Дорогая Людмила Петровна, — сказал Устин Адамович, сел напротив женщины на стул и коснулся ее руки. — Вы просто попали не по адресу. Я разделяю ваше возмущение и считаю, что Милявский поступает легкомысленно, но вы сходите к директору, в партком, куда угодно. Это ваше право, вы жена, вы, наконец, мать своих детей...
Людмила Петровна встала, спрятала платочек в рукав блузки:
— Вы меня гоните?
— Ну что вы, — смутился Устин Адамович. — Просто мне думается, что вы потеряли много времени напрасно, рассказывая мне, как издевается над вами муж. Рассказывали в то время, когда надо было действовать.
— Вы не обижайтесь... — как-то просто и душевно сказала Людмила Петровна, и Сергей почувствовал симпатию к этой женщине. — Я вам одному верю, потому что... Ну, потому что вы Какой-то чистый, умеете слушать... А теперь ведь не все умеют выслушать. Всем некогда, некогда, как будто эти минуты решают судьбу земли.
— Я вас не гоню... — повторил Устин Адамович, — но, по-моему, теперь пришла пора бороться за семью, за мужа. Об этом вашем Милявском сейчас весь институт говорит. Вон ребята давно знают то, о чем вы сегодня сообщили.
— Правда? — широко раскрыв слегка подкрашенные глаза, спросила Людмила Петровна,
— Правда, — ответил Сергей.
— Тогда я пойду, извините, что ворвалась, что помешала вашей работе.
— Ну, что вы, — успокоил ее Устин Адамович. — Мы не работаем. Тоже моральными проблемами занимались.
— Еще раз извините... — сказала Людмила Петровна и направилась к выходу.
— Нас тоже извините, Устин Адамович, — сказал Сергей, — пора уходить.
Ребята попрощались и вышли.
Людмила Петровна стояла на крыльце в задумчивости. Видя, что Сергей машинально задержался возле нее, то ли желая что-то сказать ей, то ли спросить ее о чем-то, Федор махнул рукой и удалился.
— Вы не проводите меня? — спросила Людмила Петровна Сергея.
— Куда? — осведомился Сергей.
— Домой, конечно, не могу же я в таком виде идти в институт, чтобы всякие там ваши девчонки подумали обо мне черт знает что.
— Пока что вы о них плохо подумали... — усмехнулся Сергей.
— А что бы вы сделали на моем месте? — удивилась Людмила Петровна. — Приставать к мужчине, зная, что у него жена и двое детей... Просто невероятно.
— Я знаю эту девушку, — признался Сергей, — и не верю, что она приставала.
— Что же вы молчали до сих пор? — оживилась Людмила Петровна. — Расскажите хотя бы, что это за особа?...
— Во-первых, она не особа, а нормальная девушка. Единственный ее недостаток — внешность.
— Она некрасива? — Нет, совсем наоборот, — серьезно сказал Сергей, — И это, по-моему, ей очень мешает в жизни.
— Что вы такое говорите! — воскликнула Людмила Петровна. — Женщине хорошая внешность никогда не была помехой.
— Она слишком хороша, — повторил Сергей, — и поэтому избалована вниманием.
— Вот как... — зло сказала Людмила Петровна. — В таком случае, я ей испорчу эту внешность.
— Вы этого не сделаете,
— Почему?
— Думаю, что это не в вашем характере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116