Сегодня уехала с Григорием Саввичем.
— Еще раз прости... — глухо сказал Иван и взял Сергея за руку.
На выезде из города машину остановили два полицая и один немец. Григорий Саввич предъявил удостоверение и путевой лист.
— Что везете? — спросил полицай.
— Ты что, милый, не видишь — детали в МТС тяну. А то придет весна и пахать нечем будет.
Солдат вопросительно смотрел в рот Григорию Саввичу.
— Хлеб, хлеб, — повторил ему Григорий Саввич, — пахать надо землю... хлеб.
— О, брот... я, я... — понимающе кивнул немец. Полицай бросил взгляд на Веру.
— Это со мной, — сказал Григорий Саввич. Полицай обошел машину, потом встал на заднее колесо, заглянул в кузов.
— Жадный ты, дядька, — сказал он. — Ишь как укутал соломой это паршивое железо.
— А оно, как человек, заботу любит. Ты его досмотришь как следует, оно тебя и отблагодарит. Вот, бывало, до войны ездил я по районам с ремонтной бригадой...
— Ладно. Хватит, — махнул рукой полицай, — будешь еще тут довоенные сказки рассказывать.
Григорий Саввич сел в кабину, кивнул шоферу и вздохнул облегченно.
Вера не понимала беспокойства Григория Саввича. Документы были в порядке, груз не ахти какой...
Григорий Саввич повернулся к Вере и заговорил в самое ухо:
— Вот теперь слушай меня внимательно. В кузове машины под соломой шесть пленных и оружие. Завезу я тебя за Жуково, а там в лесу тебя встретят и проводят с людьми в отряд... Расскажешь командиру, что наладили связь с хлебозаводом, надеемся и на железную дорогу. Приемника и пишущей машинки пока не отыскали. Одним словом, с этим пока туго. А людей будем подбрасывать. И медикаменты разные тоже. Поняла?
— Поняла, — улыбнулась Вера. — А почему вы так долго беседовали с полицейским, если у вас в кузове такой груз?
— А потому, милая, чтобы глаза отвести. Если человек торопится, он, значит, того... хочет избавится от лишнего взгляда, а если он уверен, что у него все в порядке, ему спешить некуда, он может и поговорить.
Долго петляли по проселочной дороге, оставив в стороне какие-то деревни, и наконец въехали в густой сосновый бор.
— Тормози, — распорядился Григорий Саввич. Остановились. Узкая лесная дорога поворачивала куда-то вправо и вверх. Григорий Саввич, Вера и шофер вылезли из кабины. Вера медленно пошла вперед по этой дороге, давно не езженной, поросшей муравой. Кроны деревьев сплелись над ней и образовали густую тенистую аллею, пахнущую живицей. У машины раздавались голоса, но Вера думала о своем — нелегко будет пробираться в такую даль для связи. Она услышала за собой торопливые шаги и не успела оглянуться, как сзади чьи-то крепкие ладони закрыли ей глаза.
— Угадать? — воскликнула Вера.
— Да, — односложно ответил притворный басовитый голос.
Вера растерялась. Никого из знакомых в этой поездке встретить не предполагала.
— Честное слово, не узнаю.
Ладони соскользнули с ее глаз, Вера стремительно обернулась и увидела перед собою Федора, такого же черноглазого и чернобрового, с прежней улыбкой, только, может, похудевшего и какого-то усталого. Нет, не прежним был Федя. В глазах его, всегда живых и беспокойных, светилась какая-то тоска.
— Федя! — Вера бросилась ему на шею. — Боже мой, откуда ты свалился?
— С кузова, — улыбнулся Федор. — Я твой голос узнал еще на дворе Григория Саввича... и Сережин тоже... Ну, как ты, как он?
— Я — вот видишь, а Сергей ничего, поправился после ранения, но в душе у него черт знает что... иногда боюсь, как бы не сорвался...
Подошел вихрастый улыбающийся Зайчик.
— На Федора девушки, как мухи на мед. Ну, давайте познакомимся — старший лейтенант Зайчик,
Вера глянула на пустые петлицы.
— Это в лагере разжаловали...
В стороне приводили себя в порядок еще четыре человека. По следам повязок видно было, что люди бежали из госпиталя.
Шофер полез под машину и достал из брезентового мешка ручной пулемет.
— Эй, команда, держи! Подошел Григорий Саввич.
— Нашлись знакомые? — спросил он Веру и взял ее за руку. — Пройдем немного вперед, а хлопцы погуляют... Хочу тебе сказать, что такие поездки не всегда представляются. Придется тебе самой идти сюда с людьми или одной. Дорогу запомнила?
— Приблизительно.
— Из города мы повернули левее Шкловского шляха, потом мимо Жукова, потом слева остается Заречье и начинается вот эта лесная дорога... А наша МТС еще километра четыре отсюда. Проводник проведет сегодня на базу, а завтра до полудня ты выйдешь на проселочную, дойдешь до МТС и я захвачу тебя обратно. Еще раз проедешь и запомнишь. А сейчас стоять нам тут не с руки. Отведи хлопцев поглубже в лес по этой дорожке. С минуты на минуту, — Григорий Саввич посмотрел на часы, — должен появиться проводник.
В это время из зарослей на дорогу шагнул невысокий пожилой человек с широкой, но коротко подстриженной бородкой в кирзовых сапогах и стеганке военного покроя, На плече у него была березовая палка, на которой болталась пустая холщовая торбочка.
— Вот он и я, — улыбнулся старик, обнажив ровный ряд желтоватых крепких зубов. — Добрый день, Саввич. Ты нам сегодня одну невесту привез?
Саввич поздоровался со стариком за руку,
— Женихи возле машины. Вот знакомься. Твоя напарница из города. Верой кличут.
Старик окинул быстрыми глазами Веру, кивнул и пошел к машине:
— Ну, покажи мне женихов... — Он подходил к каждому, пожимал руку, бросал оценивающий взгляд. — Ну, за сегодняшних спасибо. Орлы, настоящие орлы. Небось, все командиры?
Григорий Саввич попрощался. Машина выехала из леса, повернула вправо и скрылась на пыльном проселке. Старик сказал:
— Слушать мою команду. Идем цепочкой. Я, значит, впереди, за мной вот эта девчина, а потом уже вы. Далеко не растягиваться, чтобы, значит, не искать друг друга. Вот такая моя речь. Кто что хочет спросить?
Все молчали, с любопытством рассматривая подвижного приветливого дядьку, а он погладил бороду и заключил:
— Может, кто хочет знать, как меня кличут, Так в церковной книге поп, чтоб ему ни дна ни покрышки, записал Фелицианом, а в деревне зовут Фелей. Ну, шагом арш... — старик довольно резво зашагал по лесной дороге, потом свернул на едва различимую тропу.
— Ты примечай, красавица, — поворачивался старик к Вере. — Вот эта кривая береза одна такая в наших краях. Будто кто нарочно ее согнул, а там вон на опушке будет приметная семейка молодых елочек, а когда выйдем на полянку, с левой стороны будет такой дуб — загляденье. Ему, может, сто, а может, и все двести годков.
— А вам сколько? — не удержалась Вера.
— Сватов к тебе не пришлю, — улыбнулся старик. — Нет, правда...
— Семьдесят пять стукнуло, с гаком.
— Не может быть, — отозвался шедший вслед за Верой Федор. — Моему батьке шестьдесят, так он выглядит намного старше.
— А кто твой батька?
— Председатель колхоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
— Еще раз прости... — глухо сказал Иван и взял Сергея за руку.
На выезде из города машину остановили два полицая и один немец. Григорий Саввич предъявил удостоверение и путевой лист.
— Что везете? — спросил полицай.
— Ты что, милый, не видишь — детали в МТС тяну. А то придет весна и пахать нечем будет.
Солдат вопросительно смотрел в рот Григорию Саввичу.
— Хлеб, хлеб, — повторил ему Григорий Саввич, — пахать надо землю... хлеб.
— О, брот... я, я... — понимающе кивнул немец. Полицай бросил взгляд на Веру.
— Это со мной, — сказал Григорий Саввич. Полицай обошел машину, потом встал на заднее колесо, заглянул в кузов.
— Жадный ты, дядька, — сказал он. — Ишь как укутал соломой это паршивое железо.
— А оно, как человек, заботу любит. Ты его досмотришь как следует, оно тебя и отблагодарит. Вот, бывало, до войны ездил я по районам с ремонтной бригадой...
— Ладно. Хватит, — махнул рукой полицай, — будешь еще тут довоенные сказки рассказывать.
Григорий Саввич сел в кабину, кивнул шоферу и вздохнул облегченно.
Вера не понимала беспокойства Григория Саввича. Документы были в порядке, груз не ахти какой...
Григорий Саввич повернулся к Вере и заговорил в самое ухо:
— Вот теперь слушай меня внимательно. В кузове машины под соломой шесть пленных и оружие. Завезу я тебя за Жуково, а там в лесу тебя встретят и проводят с людьми в отряд... Расскажешь командиру, что наладили связь с хлебозаводом, надеемся и на железную дорогу. Приемника и пишущей машинки пока не отыскали. Одним словом, с этим пока туго. А людей будем подбрасывать. И медикаменты разные тоже. Поняла?
— Поняла, — улыбнулась Вера. — А почему вы так долго беседовали с полицейским, если у вас в кузове такой груз?
— А потому, милая, чтобы глаза отвести. Если человек торопится, он, значит, того... хочет избавится от лишнего взгляда, а если он уверен, что у него все в порядке, ему спешить некуда, он может и поговорить.
Долго петляли по проселочной дороге, оставив в стороне какие-то деревни, и наконец въехали в густой сосновый бор.
— Тормози, — распорядился Григорий Саввич. Остановились. Узкая лесная дорога поворачивала куда-то вправо и вверх. Григорий Саввич, Вера и шофер вылезли из кабины. Вера медленно пошла вперед по этой дороге, давно не езженной, поросшей муравой. Кроны деревьев сплелись над ней и образовали густую тенистую аллею, пахнущую живицей. У машины раздавались голоса, но Вера думала о своем — нелегко будет пробираться в такую даль для связи. Она услышала за собой торопливые шаги и не успела оглянуться, как сзади чьи-то крепкие ладони закрыли ей глаза.
— Угадать? — воскликнула Вера.
— Да, — односложно ответил притворный басовитый голос.
Вера растерялась. Никого из знакомых в этой поездке встретить не предполагала.
— Честное слово, не узнаю.
Ладони соскользнули с ее глаз, Вера стремительно обернулась и увидела перед собою Федора, такого же черноглазого и чернобрового, с прежней улыбкой, только, может, похудевшего и какого-то усталого. Нет, не прежним был Федя. В глазах его, всегда живых и беспокойных, светилась какая-то тоска.
— Федя! — Вера бросилась ему на шею. — Боже мой, откуда ты свалился?
— С кузова, — улыбнулся Федор. — Я твой голос узнал еще на дворе Григория Саввича... и Сережин тоже... Ну, как ты, как он?
— Я — вот видишь, а Сергей ничего, поправился после ранения, но в душе у него черт знает что... иногда боюсь, как бы не сорвался...
Подошел вихрастый улыбающийся Зайчик.
— На Федора девушки, как мухи на мед. Ну, давайте познакомимся — старший лейтенант Зайчик,
Вера глянула на пустые петлицы.
— Это в лагере разжаловали...
В стороне приводили себя в порядок еще четыре человека. По следам повязок видно было, что люди бежали из госпиталя.
Шофер полез под машину и достал из брезентового мешка ручной пулемет.
— Эй, команда, держи! Подошел Григорий Саввич.
— Нашлись знакомые? — спросил он Веру и взял ее за руку. — Пройдем немного вперед, а хлопцы погуляют... Хочу тебе сказать, что такие поездки не всегда представляются. Придется тебе самой идти сюда с людьми или одной. Дорогу запомнила?
— Приблизительно.
— Из города мы повернули левее Шкловского шляха, потом мимо Жукова, потом слева остается Заречье и начинается вот эта лесная дорога... А наша МТС еще километра четыре отсюда. Проводник проведет сегодня на базу, а завтра до полудня ты выйдешь на проселочную, дойдешь до МТС и я захвачу тебя обратно. Еще раз проедешь и запомнишь. А сейчас стоять нам тут не с руки. Отведи хлопцев поглубже в лес по этой дорожке. С минуты на минуту, — Григорий Саввич посмотрел на часы, — должен появиться проводник.
В это время из зарослей на дорогу шагнул невысокий пожилой человек с широкой, но коротко подстриженной бородкой в кирзовых сапогах и стеганке военного покроя, На плече у него была березовая палка, на которой болталась пустая холщовая торбочка.
— Вот он и я, — улыбнулся старик, обнажив ровный ряд желтоватых крепких зубов. — Добрый день, Саввич. Ты нам сегодня одну невесту привез?
Саввич поздоровался со стариком за руку,
— Женихи возле машины. Вот знакомься. Твоя напарница из города. Верой кличут.
Старик окинул быстрыми глазами Веру, кивнул и пошел к машине:
— Ну, покажи мне женихов... — Он подходил к каждому, пожимал руку, бросал оценивающий взгляд. — Ну, за сегодняшних спасибо. Орлы, настоящие орлы. Небось, все командиры?
Григорий Саввич попрощался. Машина выехала из леса, повернула вправо и скрылась на пыльном проселке. Старик сказал:
— Слушать мою команду. Идем цепочкой. Я, значит, впереди, за мной вот эта девчина, а потом уже вы. Далеко не растягиваться, чтобы, значит, не искать друг друга. Вот такая моя речь. Кто что хочет спросить?
Все молчали, с любопытством рассматривая подвижного приветливого дядьку, а он погладил бороду и заключил:
— Может, кто хочет знать, как меня кличут, Так в церковной книге поп, чтоб ему ни дна ни покрышки, записал Фелицианом, а в деревне зовут Фелей. Ну, шагом арш... — старик довольно резво зашагал по лесной дороге, потом свернул на едва различимую тропу.
— Ты примечай, красавица, — поворачивался старик к Вере. — Вот эта кривая береза одна такая в наших краях. Будто кто нарочно ее согнул, а там вон на опушке будет приметная семейка молодых елочек, а когда выйдем на полянку, с левой стороны будет такой дуб — загляденье. Ему, может, сто, а может, и все двести годков.
— А вам сколько? — не удержалась Вера.
— Сватов к тебе не пришлю, — улыбнулся старик. — Нет, правда...
— Семьдесят пять стукнуло, с гаком.
— Не может быть, — отозвался шедший вслед за Верой Федор. — Моему батьке шестьдесят, так он выглядит намного старше.
— А кто твой батька?
— Председатель колхоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116