Брошенные сюда советские люди уже носили в себе бациллы этих инфекционных заболеваний. Здесь, окунувшись в подходящую густую питательную среду, бациллы вызвали инфекцию, принявшую форму эпидемии. Полковник понимал, что безобразия, творящиеся в 40-й армии, когда противнику автоколоннами поставляется оружие в обмен на деньги и наркотики, это не вредительство и не предательство, а почти зеркальное отражение того, что творится на Родине. Тайное разбазаривание власть имущими бюджетных средств, алмазного фонда, тихая продажа бесценных музейных сокровищ не идут ни в какое сравнение с продажей оружия, амуниции или консервов. Конечно, из этого оружия, подкрепившись консервами и облачившись в добротную форму, будут расстреливать твоих же солдат, но что за дело! — у нас человеческие жизни всегда были разменной монетой и основным капиталом — в годины бед.
Мог бы полковник кое-что поведать и о человеческом облике наших дедов, а для него — отцов, во время Великой отечественной рельефно проявившемся на немецкой земле, прежде всего в Восточной Пруссии, которая воспринималась как оплот военизированной Германии. Солдаты и офицеры крушили дома, мародерствовали, сжигали все, что не могли унести с собой, походя, без разбора убивали безоружных, скопом на земле, в подворотнях, на снегу безжалостно насиловали женщин и девочек. Словно озверевшая орда пронеслась по городам, поселкам, фольваркам, оставляя за собой смерть и пепел, вонь испражнений на улицах и щедро разлитую в воздухе густую ненависть.
Наверное, не такой должна быть, если от нее действительно невозможно уйти, человеческая священная месть. А какой?.. По примеру немцев загонять людей в бесчисленные лагеря и голодом доводить людей до людоедства? По последнему слову техники создавать высокопроизводительные крематории? Живыми заполнять громадные овраги и в сладострастном мщении наблюдать, как трепещет и вздымается земля над гигантскими могилами? Если бы и могли, так ведь некогда было — впереди ждали бои. Тут руководствовались только одним соображением: что посеешь, то и пожнешь, посеешь ветер, пожнешь бурю. Можно даже смело ссылаться на божью волю, закрепленную в библейском завете: душу за душу, глаз за глаз, руку за руку, рану за рану… И, конечно, насилие за насилие. Форма расплаты была гнусна и ужасна, хотя не гнуснее и не ужаснее самой платы. Но месть была справедливой, «…и мщенье, бурная мечта ожесточенного страданья», — писал Пушкин. Да, именно так — ожесточенного страданья. Помня немецкие зверства на русской земле, не ожесточиться было невозможно, прощение граничило с аморальностью.
— К перечню названных тобой победных боевых операций наших войск я мог бы добавить еще кое-что, — заговорил Иван Никандрович. — За все время боев в Афганистане пока еще не было случая, чтобы какой-нибудь полк или батальон не выполнили боевую задачу. Другое дело, что овладение территорией здесь не имело никакого значения. Это совершенно достоверно, поэтому не спрашиваю, согласен ты или не согласен.
— Согласен, — усмехнулся Игорь, — особенно с выполнением боевых задач. Численное преимущество всегда было у нас…
Полковник покосился на него, хмыкнул и продолжал:
— Дальше. В афганской войне со всей очевидностью проявились выносливость, мужество и храбрость советских солдат. А разве плохо показали себя строевые офицеры! И среди погибших так много командиров взводов и рот не потому, что они не знали места командира в бою и лезли под пули вместо того, чтобы руководить подчиненными, а потому, что при необученном молодняке, пополнявшем взводы и роты, иначе было нельзя.
— Это верно, — кивнул Кондратюк, — многие офицеры ведут себя вполне достойно, как им и положено.
— А знаешь, сколько мы сейчас, на седьмом году войны, потеряли попавшими в плен и пропавшими без вести? — спросил Иван Никандрович.
— Точно не знаю, но слышал, что около пятисот.
— Меньше двухсот шестидесяти. А американцы за восемь лет войны во Вьетнаме пропавшими без вести и пленными потеряли около трех тысяч. Разве это не говорит о боевых качествах наших воинов?.. Не по теме, а для общего образования назову еще некоторые цифры. Каждый день войны 40-й армии обходится стране больше чем в шесть миллионов рублей, а с учетом снабжения афганских частей — 10-11 миллионов.
— Да-а… — протянул Кондратюк и так искренне вздохнул, что полковник с Сергеем невольно улыбнулись. — За годы этой войны на такие деньги каждой офицерской семье можно было по коттеджу построить, и на новоселье бы еще осталось. Лично меня пока устроила бы и однокомнатная квартира с новосельем за свой счет. — Он повернулся к соседу. — А вы, Иван Никандрович, не так уж далеки от наших дел, как сказали.
— В нашем деле, что ни попадется в пути — все клади в сумку, когда-нибудь пригодится, — отшутился полковник.
Многое, очень многое мог бы еще рассказать молодому майору полковник Геннадий Иванович Ярмош.
Мог бы высказать свое искреннее непонимание, почему политуправление армии, которое получило полную информацию о восстании советских и афганских военнопленных в пакистанском центре моджахедов Бадабере, не использует ее в пропагандистских целях. Если люди предпочли смерть плену, значит несладко им жилось в плену. Голодом их там не морили, не подвергали пыткам. Они не могли больше переносить моральные издевательства и унижения, заставлявшие корчиться в муках их человеческое достоинство.
Подземная тюрьма находилась в том же углу крепости, где располагались склады с оружием и боеприпасами. Суть плана массового побега состоял в том, чтобы бесшумно снять охрану, захватить машины и, обманув часовых, вырваться с территории базы, если не удастся сделать это тихо, прорываться с боем. Благо оружием и боеприпасами можно было загрузиться под завязку. Первый этап операции прошел по плану. Охрану обезвредили тихо. Захватили склады с оружием и боеприпасами. Но пленный солдат царандоя, оставленный сторожить уцелевших охранников, договорился с одним из них о большом вознаграждении, освободил его, и оба незаметно выскользнули из тюремного двора. Теперь восставшие вместе с их дальнейшими планами были обречены.
К тюрьме бросились обучавшиеся на базе моджахеды и пакистанские солдаты. Но были сметены огнем спаренной зенитной установки, пулеметов и автоматов. Потом атака следовала за атакой, и каждый раз, встреченные плотным огнем атакующие откатывались, устилая трупами предтюремную площадь. Восставшие заняли круговую оборону на сторожевых башнях, крышах зданий, в проломах стен, у тюремных ворот. В крепость прибыл сам предводитель Исламского общества Афганистана — второй по значению армии «воинов ислама» — профессор богословия Раббани с приближенными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Мог бы полковник кое-что поведать и о человеческом облике наших дедов, а для него — отцов, во время Великой отечественной рельефно проявившемся на немецкой земле, прежде всего в Восточной Пруссии, которая воспринималась как оплот военизированной Германии. Солдаты и офицеры крушили дома, мародерствовали, сжигали все, что не могли унести с собой, походя, без разбора убивали безоружных, скопом на земле, в подворотнях, на снегу безжалостно насиловали женщин и девочек. Словно озверевшая орда пронеслась по городам, поселкам, фольваркам, оставляя за собой смерть и пепел, вонь испражнений на улицах и щедро разлитую в воздухе густую ненависть.
Наверное, не такой должна быть, если от нее действительно невозможно уйти, человеческая священная месть. А какой?.. По примеру немцев загонять людей в бесчисленные лагеря и голодом доводить людей до людоедства? По последнему слову техники создавать высокопроизводительные крематории? Живыми заполнять громадные овраги и в сладострастном мщении наблюдать, как трепещет и вздымается земля над гигантскими могилами? Если бы и могли, так ведь некогда было — впереди ждали бои. Тут руководствовались только одним соображением: что посеешь, то и пожнешь, посеешь ветер, пожнешь бурю. Можно даже смело ссылаться на божью волю, закрепленную в библейском завете: душу за душу, глаз за глаз, руку за руку, рану за рану… И, конечно, насилие за насилие. Форма расплаты была гнусна и ужасна, хотя не гнуснее и не ужаснее самой платы. Но месть была справедливой, «…и мщенье, бурная мечта ожесточенного страданья», — писал Пушкин. Да, именно так — ожесточенного страданья. Помня немецкие зверства на русской земле, не ожесточиться было невозможно, прощение граничило с аморальностью.
— К перечню названных тобой победных боевых операций наших войск я мог бы добавить еще кое-что, — заговорил Иван Никандрович. — За все время боев в Афганистане пока еще не было случая, чтобы какой-нибудь полк или батальон не выполнили боевую задачу. Другое дело, что овладение территорией здесь не имело никакого значения. Это совершенно достоверно, поэтому не спрашиваю, согласен ты или не согласен.
— Согласен, — усмехнулся Игорь, — особенно с выполнением боевых задач. Численное преимущество всегда было у нас…
Полковник покосился на него, хмыкнул и продолжал:
— Дальше. В афганской войне со всей очевидностью проявились выносливость, мужество и храбрость советских солдат. А разве плохо показали себя строевые офицеры! И среди погибших так много командиров взводов и рот не потому, что они не знали места командира в бою и лезли под пули вместо того, чтобы руководить подчиненными, а потому, что при необученном молодняке, пополнявшем взводы и роты, иначе было нельзя.
— Это верно, — кивнул Кондратюк, — многие офицеры ведут себя вполне достойно, как им и положено.
— А знаешь, сколько мы сейчас, на седьмом году войны, потеряли попавшими в плен и пропавшими без вести? — спросил Иван Никандрович.
— Точно не знаю, но слышал, что около пятисот.
— Меньше двухсот шестидесяти. А американцы за восемь лет войны во Вьетнаме пропавшими без вести и пленными потеряли около трех тысяч. Разве это не говорит о боевых качествах наших воинов?.. Не по теме, а для общего образования назову еще некоторые цифры. Каждый день войны 40-й армии обходится стране больше чем в шесть миллионов рублей, а с учетом снабжения афганских частей — 10-11 миллионов.
— Да-а… — протянул Кондратюк и так искренне вздохнул, что полковник с Сергеем невольно улыбнулись. — За годы этой войны на такие деньги каждой офицерской семье можно было по коттеджу построить, и на новоселье бы еще осталось. Лично меня пока устроила бы и однокомнатная квартира с новосельем за свой счет. — Он повернулся к соседу. — А вы, Иван Никандрович, не так уж далеки от наших дел, как сказали.
— В нашем деле, что ни попадется в пути — все клади в сумку, когда-нибудь пригодится, — отшутился полковник.
Многое, очень многое мог бы еще рассказать молодому майору полковник Геннадий Иванович Ярмош.
Мог бы высказать свое искреннее непонимание, почему политуправление армии, которое получило полную информацию о восстании советских и афганских военнопленных в пакистанском центре моджахедов Бадабере, не использует ее в пропагандистских целях. Если люди предпочли смерть плену, значит несладко им жилось в плену. Голодом их там не морили, не подвергали пыткам. Они не могли больше переносить моральные издевательства и унижения, заставлявшие корчиться в муках их человеческое достоинство.
Подземная тюрьма находилась в том же углу крепости, где располагались склады с оружием и боеприпасами. Суть плана массового побега состоял в том, чтобы бесшумно снять охрану, захватить машины и, обманув часовых, вырваться с территории базы, если не удастся сделать это тихо, прорываться с боем. Благо оружием и боеприпасами можно было загрузиться под завязку. Первый этап операции прошел по плану. Охрану обезвредили тихо. Захватили склады с оружием и боеприпасами. Но пленный солдат царандоя, оставленный сторожить уцелевших охранников, договорился с одним из них о большом вознаграждении, освободил его, и оба незаметно выскользнули из тюремного двора. Теперь восставшие вместе с их дальнейшими планами были обречены.
К тюрьме бросились обучавшиеся на базе моджахеды и пакистанские солдаты. Но были сметены огнем спаренной зенитной установки, пулеметов и автоматов. Потом атака следовала за атакой, и каждый раз, встреченные плотным огнем атакующие откатывались, устилая трупами предтюремную площадь. Восставшие заняли круговую оборону на сторожевых башнях, крышах зданий, в проломах стен, у тюремных ворот. В крепость прибыл сам предводитель Исламского общества Афганистана — второй по значению армии «воинов ислама» — профессор богословия Раббани с приближенными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89