Вспомнил о хамстве и самоуправстве майора. А закончил так:
— Кондратюк действует по подсказке подчиненных и, по-моему, не способен принимать самостоятельные решения. С вашего разрешения я бы мог возглавить группу при выполнении этого задания.
«Даже самый умный человек становится глупцом, когда оскорблено его самолюбие, — подумал Клементьев. — А этот не из самых умных».
— Разрешить я могу, — сказал полковник. — Вижу, что ты готов пойти на задание. А вот пойдет ли за тобой группа, не уверен, совсем не уверен.
— Как то есть не пойдет? — не понял Новохаткин.
— Не в том смысле, как ты подумал. Парни будут точно выполнять твои приказы, даже слишком точно. В этом-то и суть. Они тебе не подскажут, если ошибешься. К тому же, им горы известны, а тебе нет. И вот еще что я тебе скажу. Для того чтобы равняться с Кондратюком, ты еще слишком мало солдатской каши съел.
Полковник мысленно вернулся к последней встрече с майором. Что-то там было не так. «Или он начал слишком вольтерьянствовать или я обурбонился в связи с повышением, — с усмешкой подумал он. — Но не слишком ли быстро?» И тут он понял, что именно было не так. Неизвестно, какие мысли бродят в голове у майора, но он до сих пор неизменно действовал исходя из постулата: начальство приказывает — я выполняю. А тут впервые высказал сомнение в праве начальства приказывать. «Хочешь — не хочешь, а вспоминается?» Клементьев начал задумчиво расхаживать по кабинету.
—24-
Давно уже парням не было так трудно, как в эти два ночных перехода. На сей раз вместо привычного РД в тридцать пять — сорок килограммов веса за плечами были шестидесятикилограммовые вещмешки. Пулеметы несли поочередно. За ночь по горам напрямую успевали пройти меньше четырех километров. Утешались тем, что путь предстоял недальний. Вертолетчики высадили их близко от цели и в таком диком месте, что отсюда никто не мог ожидать опасности. На вторые сутки к утру группа была у цели и, когда из-за горных вершин выполз весь солнечный круг, уже обосновалась на временной базе, устроенной в горах над долиной с ее западной стороны. Она хорошо просматривалась сверху и действительно своими очертаниями напоминала овал с рваными неровными краями. Карта, вычерченная прапорщиком Голицыным, точно отображала реальную местность.
Целый день они наблюдали, с удовлетворением убеждаясь, что их план, хоть и с некоторыми поправками, по существу, не нуждается в корректировке. Уточнить пришлось систему прохождения дозоров. Они перемещались вдоль подножья левой и правой гряды. Ходили по двое на расстоянии примерно шестисот метров друг от друга, по четыре пары с каждой стороны. Дойдя до определенного места, тем же порядком двигались обратно. Сменялись через четыре часа и уходили отдыхать в селение. В их действиях чувствовалась дисциплина. Кондратюк подозвал Марьясина.
— Как расставишь людей для уничтожения дозора? — спросил командир.
— Две пары душманов снимут пулеметчики, две других забросаем гранатами сверху. Гранатометчиков расположу над теми точками, где дозоры заканчивают свой отрезок пути и поворачивают. Обратил внимание, что левые и правые дозорные двигаются почти синхронно?
— Обратил. Значит, убивать их начнем почти одновременно. У меня напротив трех пар будет по автоматчику. Четвертую снимет пулеметчик. Надо отдать должное, служба налажена у них в целом неплохо. Только вот расстояние между парами слишком большое. Это явное упущение, и я им воспользуюсь. А плато оказалось ниже, чем мы предполагали. Кое-где нам придется ползти.
Под вечер он собрал всех вместе и распорядился:
— Моя группа остается на месте. Остальные этой ночью пойдут на указанные им позиции. Пойдете налегке, только с личным оружием и гранатами. Надо, чтобы каждый освоился на своем месте. Выберите позиции для пулеметов. Определите наиболее удобный для себя маршрут. Наметьте пути отхода. Посмотрите, не выставлены ли наверху над долиной секреты. Если обнаружите, не поддавайтесь эмоциям, как наш импульсивный мастер рукопашного боя прапорщик Тимохин.
Вспомнив, как досталось Андрею на последнем разборе предыдущего задания, парни заулыбались.
— Обязательно засеките время движения туда и обратно, до минуты, — продолжал командир. — Потом прикинете с учетом трудностей маршрута, насколько оно растянется, когда пойдете с грузом. Понятно, что вернуться надо затемно. Моя группа остается потому, что нам было бы слишком обживать маршрут, пробираясь мимо дозорных. Мы пока разведаем пути общего отхода. Черных со своими людьми выходит на час раньше. Через полчаса отправится Малышев со своими, еще через двадцать минут уходит группа Марьясина. После возвращения скорректируем время выхода. Дмитриевич, постарайся на месте прикинуть, сколько тебе потребуется времени для захвата огневой точки. Пожалуй, все. Собирайтесь.
Разведка прошла успешно. Майор внимательно выслушал командиров групп. Все были довольны тем, что предварительно разработанный план и сделанные расчеты почти не нуждаются в корректировке. Было окончательно уточнено время выхода каждой группы следующей ночью — ночью проведения операции.
— Странно, почему они не выставили наверху секреты, — сказал Кондратюк.
— Не так уж и странно, — возразил Марьясин. — Они ведь у себя дома. Штабы наших дивизий, а то и полков, тоже расположены в отдалении от своих частей и подразделений. Но они не выставляют вокруг своего расположения секреты.
— Сравнение не совсем то, — заметил Кондратюк. — Ну да ладно. Им же хуже.
В сумерках с базы одновременно вышли группы Черных и Кондратюка. Первой предстоял дальний, но уже знакомый маршрут в обход по горам, второй — неизвестный путь вглубь долины. Майору надо было пройти расстояние втрое меньшее, но и передвигаться вблизи подвижных дозоров следовало с тройной осторожностью. Так что он и Черных должны были одновременно подойти каждый к своей цели.
С тяжелыми, нагруженными минами вещмешками люди двигались медленно. Остановились напротив крайней точки, до которой доходила и поворачивала обратно крайняя пара дозорных. Вскоре на расстоянии сотни метров появились и они. Постояли, судя по жестам, перекинулись парой слов, и пошли обратно. А когда отошли, параллельно им вдоль плато двинулась шестерка командира.
Так они и перемещались, войдя во временной ритм дозорных. То шли одновременно с ними, то замирали, ожидая, когда те, возвращаясь, пройдут мимо, и снова двигались вперед. Пока те проходили шестьсот метров, группа осиливала не больше двухсот. Так было и со второй, и с третьей, и с четвертой парами. Попутно засекали места остановок дозорных и намечали позиции, которые предстояло занять четверым из них после установки мин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Кондратюк действует по подсказке подчиненных и, по-моему, не способен принимать самостоятельные решения. С вашего разрешения я бы мог возглавить группу при выполнении этого задания.
«Даже самый умный человек становится глупцом, когда оскорблено его самолюбие, — подумал Клементьев. — А этот не из самых умных».
— Разрешить я могу, — сказал полковник. — Вижу, что ты готов пойти на задание. А вот пойдет ли за тобой группа, не уверен, совсем не уверен.
— Как то есть не пойдет? — не понял Новохаткин.
— Не в том смысле, как ты подумал. Парни будут точно выполнять твои приказы, даже слишком точно. В этом-то и суть. Они тебе не подскажут, если ошибешься. К тому же, им горы известны, а тебе нет. И вот еще что я тебе скажу. Для того чтобы равняться с Кондратюком, ты еще слишком мало солдатской каши съел.
Полковник мысленно вернулся к последней встрече с майором. Что-то там было не так. «Или он начал слишком вольтерьянствовать или я обурбонился в связи с повышением, — с усмешкой подумал он. — Но не слишком ли быстро?» И тут он понял, что именно было не так. Неизвестно, какие мысли бродят в голове у майора, но он до сих пор неизменно действовал исходя из постулата: начальство приказывает — я выполняю. А тут впервые высказал сомнение в праве начальства приказывать. «Хочешь — не хочешь, а вспоминается?» Клементьев начал задумчиво расхаживать по кабинету.
—24-
Давно уже парням не было так трудно, как в эти два ночных перехода. На сей раз вместо привычного РД в тридцать пять — сорок килограммов веса за плечами были шестидесятикилограммовые вещмешки. Пулеметы несли поочередно. За ночь по горам напрямую успевали пройти меньше четырех километров. Утешались тем, что путь предстоял недальний. Вертолетчики высадили их близко от цели и в таком диком месте, что отсюда никто не мог ожидать опасности. На вторые сутки к утру группа была у цели и, когда из-за горных вершин выполз весь солнечный круг, уже обосновалась на временной базе, устроенной в горах над долиной с ее западной стороны. Она хорошо просматривалась сверху и действительно своими очертаниями напоминала овал с рваными неровными краями. Карта, вычерченная прапорщиком Голицыным, точно отображала реальную местность.
Целый день они наблюдали, с удовлетворением убеждаясь, что их план, хоть и с некоторыми поправками, по существу, не нуждается в корректировке. Уточнить пришлось систему прохождения дозоров. Они перемещались вдоль подножья левой и правой гряды. Ходили по двое на расстоянии примерно шестисот метров друг от друга, по четыре пары с каждой стороны. Дойдя до определенного места, тем же порядком двигались обратно. Сменялись через четыре часа и уходили отдыхать в селение. В их действиях чувствовалась дисциплина. Кондратюк подозвал Марьясина.
— Как расставишь людей для уничтожения дозора? — спросил командир.
— Две пары душманов снимут пулеметчики, две других забросаем гранатами сверху. Гранатометчиков расположу над теми точками, где дозоры заканчивают свой отрезок пути и поворачивают. Обратил внимание, что левые и правые дозорные двигаются почти синхронно?
— Обратил. Значит, убивать их начнем почти одновременно. У меня напротив трех пар будет по автоматчику. Четвертую снимет пулеметчик. Надо отдать должное, служба налажена у них в целом неплохо. Только вот расстояние между парами слишком большое. Это явное упущение, и я им воспользуюсь. А плато оказалось ниже, чем мы предполагали. Кое-где нам придется ползти.
Под вечер он собрал всех вместе и распорядился:
— Моя группа остается на месте. Остальные этой ночью пойдут на указанные им позиции. Пойдете налегке, только с личным оружием и гранатами. Надо, чтобы каждый освоился на своем месте. Выберите позиции для пулеметов. Определите наиболее удобный для себя маршрут. Наметьте пути отхода. Посмотрите, не выставлены ли наверху над долиной секреты. Если обнаружите, не поддавайтесь эмоциям, как наш импульсивный мастер рукопашного боя прапорщик Тимохин.
Вспомнив, как досталось Андрею на последнем разборе предыдущего задания, парни заулыбались.
— Обязательно засеките время движения туда и обратно, до минуты, — продолжал командир. — Потом прикинете с учетом трудностей маршрута, насколько оно растянется, когда пойдете с грузом. Понятно, что вернуться надо затемно. Моя группа остается потому, что нам было бы слишком обживать маршрут, пробираясь мимо дозорных. Мы пока разведаем пути общего отхода. Черных со своими людьми выходит на час раньше. Через полчаса отправится Малышев со своими, еще через двадцать минут уходит группа Марьясина. После возвращения скорректируем время выхода. Дмитриевич, постарайся на месте прикинуть, сколько тебе потребуется времени для захвата огневой точки. Пожалуй, все. Собирайтесь.
Разведка прошла успешно. Майор внимательно выслушал командиров групп. Все были довольны тем, что предварительно разработанный план и сделанные расчеты почти не нуждаются в корректировке. Было окончательно уточнено время выхода каждой группы следующей ночью — ночью проведения операции.
— Странно, почему они не выставили наверху секреты, — сказал Кондратюк.
— Не так уж и странно, — возразил Марьясин. — Они ведь у себя дома. Штабы наших дивизий, а то и полков, тоже расположены в отдалении от своих частей и подразделений. Но они не выставляют вокруг своего расположения секреты.
— Сравнение не совсем то, — заметил Кондратюк. — Ну да ладно. Им же хуже.
В сумерках с базы одновременно вышли группы Черных и Кондратюка. Первой предстоял дальний, но уже знакомый маршрут в обход по горам, второй — неизвестный путь вглубь долины. Майору надо было пройти расстояние втрое меньшее, но и передвигаться вблизи подвижных дозоров следовало с тройной осторожностью. Так что он и Черных должны были одновременно подойти каждый к своей цели.
С тяжелыми, нагруженными минами вещмешками люди двигались медленно. Остановились напротив крайней точки, до которой доходила и поворачивала обратно крайняя пара дозорных. Вскоре на расстоянии сотни метров появились и они. Постояли, судя по жестам, перекинулись парой слов, и пошли обратно. А когда отошли, параллельно им вдоль плато двинулась шестерка командира.
Так они и перемещались, войдя во временной ритм дозорных. То шли одновременно с ними, то замирали, ожидая, когда те, возвращаясь, пройдут мимо, и снова двигались вперед. Пока те проходили шестьсот метров, группа осиливала не больше двухсот. Так было и со второй, и с третьей, и с четвертой парами. Попутно засекали места остановок дозорных и намечали позиции, которые предстояло занять четверым из них после установки мин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89