Ева медленно наклонилась, тоже не сводя глаз с отстрельщика, и подняла с пола пистолет Стаса Покрышкина.
— Делаем так, — сказал отстрельщик, — ты стоишь там, я — здесь. На счет «три» — кто кого! Согласна? — Он достал свой «кольт».
Ева кивнула, устраивая поудобней замерзшие пальцы на оружии.
— Раз! — сказал отстрельщик, чуть приподняв руку с оружием.
Ева, не шевелясь и не поднимая правую руку с пистолетом, выстрелила через карман халата левой своим табельным ТТ.
Отстрельщика отбросило назад, он упал, взмахнув руками.
— Ну ты и сука, — прошептал он, его лицо сводила судорога, изо рта показалась струйка крови.
— Ты убил Денисова? — спросила Ева плохо шевелящимися губами.
— Я убил… Пистолет адвоката… — Он закрыл глаза и обмяк.
Ева подошла к окну и посмотрела во двор.
Далила, сцепив руки у горла, бессмысленно таращилась на нее.
— Это я… Э-э… А-а-а… Твое оружие… Вчера… В карман халата… Ты его? Да?
— Жив пока что, а тебе лучше потерять сознание, — сказала Ева и ударила ее в подбородок. Далила послушно упала в стоящее сзади кресло.
Ева погладила желтые волосы изуродованной рукой, потом натянула на лицо свою страшную маску. Висячий глаз где-то потерялся. Сняла халат, положила на пол пистолет Стаса и опять легла в воду.
Во дворе Ковалев и Мураш посмотрели на открытое окно.
— Вроде стреляют? — удивился Ковалев.
— Психолог, — шепотом сказал Мураш и бросился к подъезду.
Во двор въехали две милицейские машины. Волков увидел Гнатюка и показал рукой на подъезд.
Гнатюк, оперуполномоченный и врач медленно поднялись на третий этаж.
Онемевшие Ковалев и Мураш стояли у хрипящего на полу Хрустова. Ева Курганова по-прежнему лежала в ванне с развороченной головой, в кресле без сознания раскинулась психолог Далила.
— Что тут у вас такое? — спросил Гнатюк, показывая на отстрельщика.
— Да вот, товарищ подполковник… Вышли на десять минут, не пойму никак, откуда он взялся?! — Обалдевший Мураш смотрел то на отстрельщика, то на Далилу.
— Вероятно, прострелено легкое, у нас есть часа два, не больше. — Врач поднялся с колен, показывая на Хрустова.
— Носилки, срочно, — приказал Гнатюк и пошел к ванной.
Совершенно замерзшая Ева приподняла ногу и выставила коленку из розовой воды.
— Ну, тут все ясно, — сказал Гнатюк, многозначительно кивая головой и неожиданно для всех становясь радостным. — Раненого немедленно в больницу, приставить охрану, всем из квартиры выйти! Всем! — повысил он голос и показал на дверь. — Скажите там, внизу, эксперту по отпечаткам: пусть подождет, пока я все буду смотреть, потом позову.
Далила открыла глаза и увидела над собой лицо Евы.
— Слава Богу, я думала, что ты впала в летаргический сон! — Ева собирала вещи в большую дорожную сумку.
— Ева, ты не представляешь… — начала было Далила, но потом огляделась и поняла, что весь этот кошмар был наяву. — Ты! Гадина, сволочь, паразитка… — прошептала она, обессилев. — Ты скотина, использующая людей, ты не человек!
Ева подошла к ней, лежащей в кресле, наклонилась и крепко прижала к себе ее голову. Она зарылась лицом в желтые волосы и с трудом сдерживала слезы.
— Спасибо, — сказала она шепотом, — ты спасла мне жизнь.
— Будь проклят тот день, когда я увидела тебя в управлении! Чтоб тебе гореть в аду вечным огнем, пусть все черти на свете поджаривают тебя, пусть самый сильный ветер раздувает огонь под сковородой, пропади ты пропадом, чтобы мне тебя больше никогда не видеть!..
— Когда ты принесла мой ТТ? Почему ты положила его в халат?
— Ты самое страшное чудовище на свете, ты что, не замечаешь, что тебя невозможно убить?! Куда я должна была его положить? Посмотри, что у тебя творится в квартире! Я держала его у себя в ванной в халате, в халат и положила!
— Ты молодец!
— Нет, — Далила закрыла лицо руками, — я не могу тебя видеть, я тебя не вижу! Не… ненавижу, — поправилась она.
— Ну, все не так и плохо. Когда меня на самом деле пристрелят, ты просто в это не поверишь. Видишь, во всем есть и хорошая сторона! Идти можешь?
— Куда?!
— Возьмешь мою сумку и отвезешь к Казимиру. Тебя на улице ждут встревоженные мальчики. Если спросят про сумку, скажи, что это мои вещи на память. — Ева укладывалась на носилки в большой прорезиненный мешок с молнией. — Всех выгони, останься одна. Сиди там спокойно, собирай свои бусы. Я буду через полчаса.
— Нет, я не верю, — простонала Далила. — Это что, все со мной происходит?
— Девочки, если вы закончили, — в комнату вошел Гнатюк, — то стоит поторопиться.
— И вы тоже? — грустно спросила Далила. — Я вас предупреждала, что она опасна?!
— Да-да, осторожно по лестнице. Скажите внизу, чтобы забрали носилки. — Он поддержал пошатывающуюся Далилу.
— В морг ее, — бормотала Далила, спускаясь. — В холодильник, на ночь!
378
На улице она огляделась, глубоко вздохнула и неожиданно для всех закричала:
— Приказано забрать носилки с этой гадиной, которая как бы мертвая!
Мураш подхватил сумку, крепко схватив ее под руку.
— Господи, ну как же мне плохо, нет, я точно ее убью! — У Далилы подкашивались ноги.
— Далила, успокойтесь, — заволновался за ее рассудок Мураш. — Все забудется постепенно, все пройдет, вот увидите!
— А ты!.. Нет, ты где работаешь?
— Пойдем в машину, все хорошо…
— А я-то, я-то! У меня же медицинское образование! Страна в опасности! — заявила Далила грустному Ковалеву и бледному Волкову. — Когда такие люди ее защищают и лечат. Хотите анекдот? Про суслика! Пришел суслик в морг…
— Далила, куда тебя везти? — Ковалев смотрел в зеркальце на заднее сиденье.
— Приказано к Казимиру. Как только она оживет, она там непременно появится.
— Может, напьемся? — предложил тоскливо Мураш, наблюдая, как из подъезда выносят на носилках закрытый черный мешок.
— Нет, ребята, у меня такое чувство появилось, что я умею сама вырабатывать любые галлюцинации, никакого наркотика не надо. Очень спать хочется, и подбородок болит. Не могу вспомнить, врезала она мне или я сама?.. — Далила устраивалась поудобней на плече Мураша.
379
— Где это — Казимир? — спросил Ковалев.
— Мы их отвозили уже, ты еще там подрался с Волковым, — шепотом напомнил Мураш.
Ковалев ехал некоторое время за санитарной машиной, увозившей мешок с Евой, потом словно очнулся и развернулся назад.
«Санитарная» выехала за кольцевую. Гнатюк, сидевший с телом, постучал в перегородку. Машина остановилась. Он расстегнул мешок, обнял Еву и открыл створки. Ева спрыгнула на землю. Гнатюк смотрел грустно.
— Запомнила название пансионата? — спросил он.
Ева кивнула.
— Я тебе позвоню туда через недельку. Ева кивнула.
— Будь поосторожней.
— Можно просьбу? — Она смотрела на Гнатюка снизу вверх, светились в сером мареве холодного полдня фиолетовые глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80