Отвык, даже пугаюсь. Вроде как у следователя на допросе. Палыч, и все. А микрофон свой заберешь? — Палыч показал на стол.
— Да, хорошо, Палыч. — Ева сдержала улыбку. — И что следователь, сколько дал?
— Баба была, — помрачнел Палыч, — злющая… Я свое прошлое не скрываю, чего там. Меня хозяин ангара, когда нанимал, спрашивал, я честно сказал: сидел, мол, при советском социализме. Он говорит, мол, так даже интересней. Такие дела. Тридцать лет скрывал, что сидел, а теперь хучь кричи на каждом углу для фасону. А баба в органах — это чистый ужас, скажу я тебе. Чего-то бабе не хватает, если она идет в милицию. — Он неторопливо хромал за Евой к выходу. Поднатужился и медленно открыл тяжелую металлическую створку огромных дверей.
— Вот он, край родной, — вздохнул Палыч.
Ева осмотрела слегка запорошенное снежной крупой поле и убогие сарайчики недалеко от ангара. Ее удивила отличная новая дорога, проложенная сюда. Невдалеке светилась разноцветными вывесками новенькая бензоколонка. Далеко у горизонта виднелись конструкции шахты, по тонкой ниточке скользила вагонетка.
— А вроде здесь станция была раньше? — спросила Ева закурившего Палыча.
— Была. Большая станция была, кое-что и сейчас осталось. Мой хозяин не дурак же. Он ангар из-за железки построил тут, к нему вагоны переводят, они сюда и подъезжают. Если обойдешь ангар сзади, увидишь подъезд. А сама станция в городе. Ты не на поезде приехала? Вот там теперь и станция. А вон там, слева, интернат виден. К нему еще городскую баню приделали.
— Голо тут у вас. — Ева потянулась от души. — Ни одного деревца!
— Это да, это есть. За шахтами у полей абрикосы в посадках растут. В городе тоже есть деревья во дворах. А тут пустошь. Летом в жару деваться некуда. Последняя акация засохла лет двадцать назад.
— Где была акация? — спросила Ева, не оборачиваясь к Палычу.
Палыч сплюнул и медленно затоптал окурок.
— Интересное дело, — сказал он. Ева обернулась и увидела его хитро прищуренный глаз.
— Ну да, — сказала она, улыбнувшись, — дело о засохшей акации.
— Ты не тянешь на интернатскую, — авторитетно заявил Палыч.
Ева почувствовала, что вопросы задавать не надо. Она молчала и смотрела, чуть улыбаясь, на Палыча. Палыча одолевали сомнения.
— Ты его дочка! — предположил он, промучившись в ожидании вопросов.
Ева молчала. Она расстегнула сумочку на ремешке и достала нераспечатанную пачку «Мальборо». Медленно отсоединила и пустила в свободный полет тонкую прозрачную полоску целлофана. Достала себе сигарету, чуть прикусила ее зубами и протянула пачку Палычу. Пока он суетливо копался в кармане в поисках спичек, Ева втягивала ртом запах сушеного табака сквозь фильтр. Палыч закурил и протянул ей спичку, спасая огонек грубой ладонью. Ева задула огонек, не прикурив.
— Я люблю только запах. Кури, не обращай внимания.
Они стояли в тишине. Палыч затягивался, Ева нюхала сигарету.
— Деньги обесценились, — изрек Палыч, докурив.
— Факт, — согласилась Ева.
— Тыща рублей тогда, это знаешь!.. Я курятник построил с курами и индюшками.
— Он был один? — спросила Ева.
— Куда там — один! — вроде даже обрадовался Палыч вопросу. — Шофер у него был и два мужика в бицепсах. А машина наша была, местная по номерам. У нас тут работа кипела, утро было, лето. Он стал спрашивать у всех чего-то, ребята-грузчики отправили ко мне, как к самому старому, значит. «Где дерево?» — спрашивает. Я опупел. А тогда он сказал, что сам интернатовский. Бутылки достал, закуску. Скатерть! Скатерть расстелил на ящике. Культурный человек. Поговорили.
Палыч замолчал.
Ева достала пачку пятидесятирублевок в банковской упаковке.
Палыч уставился на деньги и вспотел.
— Ты это… знаешь! Ты не того. Он тоже деньги достал, а потом драться полез! Топал ногами и матерился очень.
— Я не буду драться и материться, — пообещала Ева.
— Так нету же дерева!
— Я тебе за интересные факты плачу.
— Нету никаких фактов. Я ему сразу сказал, когда понял, за что он меня кормит и поит, что дерево засохло, а на его месте теперь стоит ангар и проходит дорога. — Палыч для убедительности топнул ногой, показывая пальцем вниз. — Он говорит: «Покажи немедля, где это дерево было!» А я помню? Я только помню, что корень неделю выкорчевать не могли. А спилили за пять лет до того! Тут он орать и драться… Пошел к хозяину.
— Неужели копал? — Ева с трудом сдерживала смех.
— А то нет?! Притащил два бульдозера, отковырял вход. «Я, — говорит, — за день все перекопаю, а потом обратно зацементирую!» Во, что на свете бывает!.. И все тут засыпал бумажками. Хозяин мой молодой еще, глупый, давай грозить! Потом, конечно, когда его водой отлили, он хотел даже на колени стать, только чтобы ничего не рушили. Я и докумекал. Отвел этого короткошеего в сторону, а сам боюсь, ужас! И говорю так тихонько. Мол, дерево спилили, корень вытащили, а ежели там какой клад был, надо идти в исполком, он ведает всеми ценными находками. Так что вроде и копать тут ни к чему, только намусорим. Если что было, давно нашли или затоптали. Но если клад большой, лучше по-тихому купить у хозяина ангар.
Палыч достал еще одну сигарету, хотел отдать Еве пачку, но она отвела его руку.
— Поверил? — спросила она.
— Успокоился. Да… Посмирнел, отдышался. Мне дал тыщу, хозяину оставил все, что набросал на землю, вроде как за ущерб, и укатил, как его и не было. Мой хозяин еще тогда сел, за голову держится и спрашивает слабенько так: «Что это, — говорит, — было такое?»
— Палыч, — сказала Ева, — ты чего алкоголиком прикидываешься с такой памятью?
— Я пью заради здоровья, — обиделся Палыч. — А ты чего журналисткой прикидываешься? Что я, журналисток не видал! Очень меня эта история расстраивает, потому что непонятная совсем! Если там клад, чего он ангар не скупил? А какой такой клад мог зарыть мальчонка интернатовский? А если там ерунда какая была, чего так волноваться? И денег твоих мне не надо, подумаешь, деньги. Хоть бы кто объяснил, что там было под деревом этим? Разве что так, пару сотен на корм индюшкам. Поросенка можно купить… Я тебя только сразу хочу предупредить, что, ежели ты хочешь этот вопрос с хозяином решать — ну там попросишь его пол отковырять, а потом зацементировать, — так это не советую. Он после того случая в трясучку впадает от одного упоминания про дерево. Запросто пальнет!
— Спасибо, Палыч. Не нужен мне твой хозяин. Деньги возьми и отработай. Я тебе могу рассказать, что он искал, а ты мне поможешь, только вопросов много не задавай. Ну что еще? — засмеялась Ева, видя, как Палыч в сердцах стукнул об землю замусоленной шапкой.
— Да провалиться мне на этом месте и век бутылки не видать, если ты не из милиции!
Ева Николаевна провела почти три часа в библиотеке, перебирая давние местные газеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80