— Лариска ребенка ждет, намекните ей, что все хорошо, ладно?
Гнатюк помахал рукой, закрыл створки.
«Санитарная» тронулась.
Водитель, рассмотрев внимательно в зеркальце оставшуюся на дороге женщину, спросил санитара, завтракал ли тот сегодня.
— Не успел, — сказал санитар. — Так, чаю выпил.
— Тогда ты посмотри, осталось ли чего в этом черном мешке, который мы затащили в машину.
— Это что, серьезно? — удивился санитар.
— А то!
Санитар послушно отодвинул стеклянную перегородку и пробрался в салон с носилками. Носилки были пустые. Санитар озадаченно почесал затылок. Посмотрел на милицейского чина, сидевшего рядом.
Гнатюк смотрел на санитара серьезно и строго.
— Никого, — доложил санитар, пробравшись на свое место.
— Я так и думал, — уверенно кивнул водитель. — Мне главврач говорит, чтобы я поспокойней относился к работе. Не нервничал. Я и не нервничаю. Так просто, интересуюсь иногда.
Гнатюк постучал в перегородку и вышел в центре.
— Что это такое было? — решил все-таки прояснить обстановку санитар. — Труповозку же вызывали… Мы вроде несли…
— Есть кто сзади? — спросил водитель.
— Никого, — ответил санитар, осмотревшись.
— Значит, никого и не было, — уверенно кивнул шофер.
Ева примеряла перед зеркалом парик платинового цвета.
— Не пей. — Она отобрала у Далилы бутылку.
— Уйди, — отмахнулась Далила, — от тебя воняет!
— Будешь грубить, надаю пощечин!
— Только тронь меня! Ненавижу!..
— Жаль. — Ева красила глаза. — Я хотела с тобой поговорить по делу.
— Не желаю иметь с тобой никаких дел! — Далила нашла у Казимира огромную раковину и ссыпала туда продолговатые жемчужины.
— Мне надо уехать. На юг. На пару месяцев. — Ева сдерживала дыхание, подводя глаза карандашом. — Поехали со мной.
— Лучше я промолчу, ладно?!
— Там хорошо. Пансионат. Можно с детьми. Кроме того, ты сможешь там заниматься работой. Там есть интернат для недоразвитых.
Далила заткнула уши большими пальцами, расставив ладони в стороны и помахивая ими.
— Поехали?.. — Ева повернулась к ней ослепительной блондинкой с ярким макияжем. — Я тебя люблю.
Далила вытащила пальцы из ушей, свалилась в кресло и залилась слезами.
Ева села рядом на пол, обхватив ее колени и глядя снизу виноватыми глазами.
— Ну откуда я могла знать, что ты сунешься ко мне в квартиру? Что ты явишься первая?
Далила заревела во весь голос.
— Я ду-думала, что ты умерла-а-а!..
— Я не умерла.
— Я думала, что это не т-ты!
— Это не я! Поехали в гости к Ангелу Ку-мусу, мне вечером надо улететь.
— Ни-никуда я не поеду! Ни в какие гости! Через час они звонили в квартиру свободного художника Стаса Покрышкина.
Наталья смотрела на Еву спокойно и ласково. Ева занервничала, не находя себе места. Через несколько минут она не выдержала внимательного взгляда.
— Ева. — Она протянула руку и подхватила поднимающуюся большую и мягкую ладонь. — Идиотская ситуация, я не знаю, что вам сказать.
— Наталья, — Женщина наконец отвела глаза и показала рядом с собой на кресло.
Стас Покрышкин сидел расслабившись и изредка быстро и жадно взглядывал в круглое лицо в золотых кудряшках. Ангел Кумус смотрел, как загипнотизированный, на Далилу. Ева попросила чаю, ей было немного странно: мужчины не обращали на нее никакого внимания.
Когда Стас, вздохнув, с трудом поднялся и ушел, она повернулась к Наталье и оглядела ее внимательно и открыто.
— Хороша? — грустно усмехнулась Наталья, перебросив со спины тяжелую косу на грудь, на вышитое серебром платье.
Ева улыбнулась и кивнула.
— Тебе без парика лучше. Ты уж больно роковая в парике, — сказала Наталья.
— Я была у Хамида.
Наталья кивнула, показав, что знает.
— Я хочу забрать у него мальчика. Илию. — Ева спокойно выдержала удивленный взгляд. — Они с Федей поспорили. На меня. Если бы Федя выиграл, он бы забрал Илию себе.
— А если бы выиграл Хамид? Что он попросил у Феди? — Наталья удивленно приподняла брови.
— Тебя. — Ева опустила глаза.
— Меня?! — Наталья так удивилась, что спросила шепотом.
— Хамид сказал — тебя. Федя согласился. Мне это сказала секретарь Хамида.
— Лиза-попрыгунья, — задумчиво протянула Наталья, — подружка сердечная.
— Попроси у Хамида Илию. Он тебя послушает. Мальчику там нельзя. Он совсем свихнется.
— Как ты можешь знать, где ему хорошо? — Наталья протянула руку и подняла голову Евы за подбородок вверх, заставляя ее поднять глаза.
— Ладно, допустим, я этого не знаю. Но пусть он хотя бы сам это решит! Он не может выбрать место, так пусть выберет человека! — Ева медленно отвела руку Натальи.
— Ты думаешь, он выберет тебя? — Наталья вздохнула. — Хотя так и должно быть. Кто от тебя откажется? Что ты будешь с ним делать, ведь он не ребенок, как ты говоришь, и привык жить в роскоши?
— Придумаю что-нибудь.
— Как это по-детски. Может, ты и права: у него должно быть право выбора. Ладно. Спасибо тебе за новости. А вот и чай. — Наталья убрала со стеклянного журнального столика несколько фигурок черного дерева на пол. Стас поставил поднос. — С меня причитается. — Наталья смотрела серьезно. — Может, тебе интересно, Хамид приезжает. Хочет посетить места своего детства. Сначала съездит на место, где был интернат, потом к родне.
Ева прикусила губу и не смогла сдержать улыбку.
— Спорим, — сказала она, — что я знаю, зачем он едет туда, где был интернат!
— Чего мне с тобой спорить, — улыбнулась ее улыбке Наталья, — я не азартная. Я тоже туда с ним приеду. Хочу встретить на этом месте Новый год.
— А ты знаешь, что секретарь Феди, этот…
— Никитка?
— Да, он пишет роман о Феде, Хамиде и о тебе, об интернате и вообще про жизнь.
— Охламон недоделанный, — вздохнула Наталья. — Вот я ему космы рыжие повыдергаю!
Ева вытащила из сумки большой пакет с накладкой, изображающей ее смерть.
— Я так и не нашла глаз. Представляю лицо уборщицы… Я заказала уборщицу. — Ева осторожно заглянула в пакет и, вздохнув, поставила его на пол.
Стас разглядывал восхищенно жемчужину, закрепленную в золотые извивающиеся лепестки. Далила целовала Ангела Кумуса и вытирала после поцелуя розовый след помады на щеке. Кумус смущенно опускал глаза и осторожно трогал ее волосы. Ева встала и попрощалась с Натальей.
Стас Покрышкин протянул Еве переделанный паспорт. Они по-московски сгрудились у дверей и тут напоследок разговорились вовсю.
— Почему тебя Хамид не убил после Феди? — поинтересовалась Наталья.
— Как это не убил? Убил. Посадил в сундук, как у него это принято, и утопил в море. — Ева подмигнула изумленному Стасу.
— То-то у меня рука не поднимается тебя перекрестить на дорожку! — покачала головой Наталья.
— В золотых наручниках, короне и кольчуге с бриллиантами. Куда тебе, свободный художник, такое придумать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Гнатюк помахал рукой, закрыл створки.
«Санитарная» тронулась.
Водитель, рассмотрев внимательно в зеркальце оставшуюся на дороге женщину, спросил санитара, завтракал ли тот сегодня.
— Не успел, — сказал санитар. — Так, чаю выпил.
— Тогда ты посмотри, осталось ли чего в этом черном мешке, который мы затащили в машину.
— Это что, серьезно? — удивился санитар.
— А то!
Санитар послушно отодвинул стеклянную перегородку и пробрался в салон с носилками. Носилки были пустые. Санитар озадаченно почесал затылок. Посмотрел на милицейского чина, сидевшего рядом.
Гнатюк смотрел на санитара серьезно и строго.
— Никого, — доложил санитар, пробравшись на свое место.
— Я так и думал, — уверенно кивнул водитель. — Мне главврач говорит, чтобы я поспокойней относился к работе. Не нервничал. Я и не нервничаю. Так просто, интересуюсь иногда.
Гнатюк постучал в перегородку и вышел в центре.
— Что это такое было? — решил все-таки прояснить обстановку санитар. — Труповозку же вызывали… Мы вроде несли…
— Есть кто сзади? — спросил водитель.
— Никого, — ответил санитар, осмотревшись.
— Значит, никого и не было, — уверенно кивнул шофер.
Ева примеряла перед зеркалом парик платинового цвета.
— Не пей. — Она отобрала у Далилы бутылку.
— Уйди, — отмахнулась Далила, — от тебя воняет!
— Будешь грубить, надаю пощечин!
— Только тронь меня! Ненавижу!..
— Жаль. — Ева красила глаза. — Я хотела с тобой поговорить по делу.
— Не желаю иметь с тобой никаких дел! — Далила нашла у Казимира огромную раковину и ссыпала туда продолговатые жемчужины.
— Мне надо уехать. На юг. На пару месяцев. — Ева сдерживала дыхание, подводя глаза карандашом. — Поехали со мной.
— Лучше я промолчу, ладно?!
— Там хорошо. Пансионат. Можно с детьми. Кроме того, ты сможешь там заниматься работой. Там есть интернат для недоразвитых.
Далила заткнула уши большими пальцами, расставив ладони в стороны и помахивая ими.
— Поехали?.. — Ева повернулась к ней ослепительной блондинкой с ярким макияжем. — Я тебя люблю.
Далила вытащила пальцы из ушей, свалилась в кресло и залилась слезами.
Ева села рядом на пол, обхватив ее колени и глядя снизу виноватыми глазами.
— Ну откуда я могла знать, что ты сунешься ко мне в квартиру? Что ты явишься первая?
Далила заревела во весь голос.
— Я ду-думала, что ты умерла-а-а!..
— Я не умерла.
— Я думала, что это не т-ты!
— Это не я! Поехали в гости к Ангелу Ку-мусу, мне вечером надо улететь.
— Ни-никуда я не поеду! Ни в какие гости! Через час они звонили в квартиру свободного художника Стаса Покрышкина.
Наталья смотрела на Еву спокойно и ласково. Ева занервничала, не находя себе места. Через несколько минут она не выдержала внимательного взгляда.
— Ева. — Она протянула руку и подхватила поднимающуюся большую и мягкую ладонь. — Идиотская ситуация, я не знаю, что вам сказать.
— Наталья, — Женщина наконец отвела глаза и показала рядом с собой на кресло.
Стас Покрышкин сидел расслабившись и изредка быстро и жадно взглядывал в круглое лицо в золотых кудряшках. Ангел Кумус смотрел, как загипнотизированный, на Далилу. Ева попросила чаю, ей было немного странно: мужчины не обращали на нее никакого внимания.
Когда Стас, вздохнув, с трудом поднялся и ушел, она повернулась к Наталье и оглядела ее внимательно и открыто.
— Хороша? — грустно усмехнулась Наталья, перебросив со спины тяжелую косу на грудь, на вышитое серебром платье.
Ева улыбнулась и кивнула.
— Тебе без парика лучше. Ты уж больно роковая в парике, — сказала Наталья.
— Я была у Хамида.
Наталья кивнула, показав, что знает.
— Я хочу забрать у него мальчика. Илию. — Ева спокойно выдержала удивленный взгляд. — Они с Федей поспорили. На меня. Если бы Федя выиграл, он бы забрал Илию себе.
— А если бы выиграл Хамид? Что он попросил у Феди? — Наталья удивленно приподняла брови.
— Тебя. — Ева опустила глаза.
— Меня?! — Наталья так удивилась, что спросила шепотом.
— Хамид сказал — тебя. Федя согласился. Мне это сказала секретарь Хамида.
— Лиза-попрыгунья, — задумчиво протянула Наталья, — подружка сердечная.
— Попроси у Хамида Илию. Он тебя послушает. Мальчику там нельзя. Он совсем свихнется.
— Как ты можешь знать, где ему хорошо? — Наталья протянула руку и подняла голову Евы за подбородок вверх, заставляя ее поднять глаза.
— Ладно, допустим, я этого не знаю. Но пусть он хотя бы сам это решит! Он не может выбрать место, так пусть выберет человека! — Ева медленно отвела руку Натальи.
— Ты думаешь, он выберет тебя? — Наталья вздохнула. — Хотя так и должно быть. Кто от тебя откажется? Что ты будешь с ним делать, ведь он не ребенок, как ты говоришь, и привык жить в роскоши?
— Придумаю что-нибудь.
— Как это по-детски. Может, ты и права: у него должно быть право выбора. Ладно. Спасибо тебе за новости. А вот и чай. — Наталья убрала со стеклянного журнального столика несколько фигурок черного дерева на пол. Стас поставил поднос. — С меня причитается. — Наталья смотрела серьезно. — Может, тебе интересно, Хамид приезжает. Хочет посетить места своего детства. Сначала съездит на место, где был интернат, потом к родне.
Ева прикусила губу и не смогла сдержать улыбку.
— Спорим, — сказала она, — что я знаю, зачем он едет туда, где был интернат!
— Чего мне с тобой спорить, — улыбнулась ее улыбке Наталья, — я не азартная. Я тоже туда с ним приеду. Хочу встретить на этом месте Новый год.
— А ты знаешь, что секретарь Феди, этот…
— Никитка?
— Да, он пишет роман о Феде, Хамиде и о тебе, об интернате и вообще про жизнь.
— Охламон недоделанный, — вздохнула Наталья. — Вот я ему космы рыжие повыдергаю!
Ева вытащила из сумки большой пакет с накладкой, изображающей ее смерть.
— Я так и не нашла глаз. Представляю лицо уборщицы… Я заказала уборщицу. — Ева осторожно заглянула в пакет и, вздохнув, поставила его на пол.
Стас разглядывал восхищенно жемчужину, закрепленную в золотые извивающиеся лепестки. Далила целовала Ангела Кумуса и вытирала после поцелуя розовый след помады на щеке. Кумус смущенно опускал глаза и осторожно трогал ее волосы. Ева встала и попрощалась с Натальей.
Стас Покрышкин протянул Еве переделанный паспорт. Они по-московски сгрудились у дверей и тут напоследок разговорились вовсю.
— Почему тебя Хамид не убил после Феди? — поинтересовалась Наталья.
— Как это не убил? Убил. Посадил в сундук, как у него это принято, и утопил в море. — Ева подмигнула изумленному Стасу.
— То-то у меня рука не поднимается тебя перекрестить на дорожку! — покачала головой Наталья.
— В золотых наручниках, короне и кольчуге с бриллиантами. Куда тебе, свободный художник, такое придумать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80