Уникальный случай – ни преступников, ни злодеев, ни дам сомнительной репутации. О'Горман был замечательным человеком, Марта О'Горман – столп местной морали, миссис X. – украшение общины, а рыжая особа преподает, наверное, в воскресной школе.
– Представьте себе, преподает.
– Кто она, Ронда?
– Вот наказание! Не хочу я говорить, как ее зовут, Куинн! Она очень милая молодая женщина. К тому же вы могли и ошибиться. Вы что, ее вчера тут видели?
– Только макушку.
– Тогда почему вы так уверены, что это она была в кафе? Кстати, Вилли слишком умна, чтобы так неуклюже себя вести.
– Вилли? – повторил Куинн. – Случайно не Вильгельмина?
– Да.
– Вильгельмина де Врие?
– Д-да, – растерянно произнес Ронда. – А вы откуда знаете?
– Она мне представилась в "Эль Бокадо".
– Вообще-то ее зовут Вилли Кинг, она успела выйти замуж и развестись... Вилли сама вам сказала?
– Да.
– Это лишний раз доказывает, что ничего дурного у нее на уме не было.
– Говорите, что хотите, я уверен в обратном.
– Что еще она вам сказала?
– Не люблю повторять вранье. Кстати, друг сердца у нее есть?
Вопрос почему-то расстроил Ронду.
– Послушайте, Куинн. Не впутывайте в это дело лучших людей нашего города – хотя бы и на словах.
– Стало быть, у Вилли Кинг роман с одним из лучших людей вашего города?
– Я этого не говорил. Я только...
– Скажите, в Чикото есть плохие люди? Все, кого я видел – или о ком слышал, – такие хорошие! Хотя нет, есть одно исключение – симпатичная растратчица из банка, бухгалтерша, да?
– Почему вы вдруг о ней вспомнили?
– А я и не забывал.
– Почему?
– С такой профессией, как у меня – да и у вас тоже, – больше обращаешь внимания на грешников, чем на святых. И хотя Чикото кишмя кишит святыми...
– Оставьте нас в покое. Мы обыкновенные люди и живем в обыкновенном городе, где происходят обыкновенные события.
– Расскажите о бухгалтерше, Ронда.
– Зачем вам?
– Когда Вилли Кинг вчера тут подслушивала, вы говорили не только об О'Гормане, но и о бухгалтерше. Мне любопытно, кто из них двоих интересует Вилли Кинг или ее возлюбленного.
– В Чикото всех интересуют оба, – сказал Ронда, неопределенно пожав плечами.
– До такой степени интересуют, что кто-то вломился ко мне в номер?
– Нет конечно.
– И все-таки, Ронда, с кем у Вилли роман?
– Не берусь утверждать, но, когда в маленьком городке молодая, привлекательная женщина работает на не старого еще вдовца, неизбежно возникают слухи, что она и над ним работает.
– Как его зовут?
– Джордж Хейвуд. Торгует недвижимостью. Вилли была у него секретаршей, потом пошла выше. Рекламу Хейвуд печатает у нас, и там Вилли значится как помощница. В чем именно она ему помогает, я думаю, никого не касается.
– А вдруг меня касается? – спросил Куинн. – Вилли в "Эль Бокадо" появилась не случайно, тюрбан и очки – тоже не случайность.
– Я в этом не уверен.
– Вилли имела какое-нибудь отношение к О'Горману?
– Насколько я знаю, нет.
– А к бухгалтерше?
– И к ней не имела.
– А к кому имела?
Ронда откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.
– Бухгалтерша таскала деньги потихоньку, лет десять – одиннадцать, и Вилли это касается только потому что она работала на Джорджа Хейвуда.
– Значит, к бухгалтерше имеет отношение Хейвуд?
– Да, – резко ответил Ронда, – но о растрате он ничего не знал, это доказано. Дело в том, что бухгалтершей была его младшая сестра, Альберта Хейвуд. – Ронда помолчал, хмуро уставившись в потолок. – В каком-то смысле ее судьба так же трагична, как и у О'Гормана. Они оба были тихими, замкнутыми людьми.
– Были? Она что, тоже умерла?
– Вроде того. Альберта Хейвуд уже пять лет сидит в женской тюрьме Теколото и, скорее всего, проведет там еще лет пять – десять.
– А как насчет условно-досрочного?
– Скоро будет второе слушание дела, но я не думаю, что ее освободят.
– Почему?
– Когда решается вопрос об условно-досрочном освобождении, растратчик должен, во-первых, точно указать, куда он дел деньги, и, во-вторых, подтвердить, что раскаялся. Боюсь, что Альберта Хейвуд ни того, ни другого не сделает. По слухам, ведет она себя хорошо, но не кается. А что касается денег, то здесь все зависит от судебной комиссии. Если Альберте поверят – ее счастье. Она своих показаний не меняла.
– А вы ей верите?
– Да, – сказал Ронда. – Она потратила деньги за те десять лет или больше, что их таскала. Жертвовала на благотворительность, давала взаймы друзьям и родственникам, кое-что потеряла на биржевых махинациях, остальное проиграла на бегах. Обычная картина. После того как Альберту Хейвуд поймали, я заинтересовался статистикой растрат и узнал много удивительного. Например, то, что ежегодная сумма растрат по стране намного превышает сумму грабежей.
– Да ну?!
– Можете проверить. Или другое. Альберта Хейвуд совершенно не похожа на мошенницу, и это, оказывается, тоже характерная черта растратчиков.
Обычно они добропорядочные граждане, не имеющие отношения к преступному миру и не считающие себя преступниками. Очень часто и общество их так воспринимает, потому что они почти всегда возвращают часть украденного тем, кого обобрали. Чикото горой стоял за Альберту Хейвуд. Да, она растратила сто тысяч долларов, зато бойскауты купили себе новую мебель, а общество детей-инвалидов получило новый автобус. Разумеется, логики тут никакой – все равно что получить удар ножом и сказать преступнику "спасибо" за то, что он сует в виде утешения леденец.
– Вы хорошо знали мисс Хейвуд?
– Да нет, не очень. Она со всеми была знакома, но близких друзей у нее не было. В тюрьме на нее не нарадуются: послушная, тихая, никаких хлопот. Ей это, конечна, зачтется, но все равно неясно, поверит ли комиссия тому, что денег больше нет, хотя я не сомневаюсь, что она говорит правду.
– Кто-нибудь делал попытку связать дело о растрате с убийством О'Гормана?
– Разумеется. Одно время полиция даже баловалась мыслью, что О'Гормана убила Альберта.
– У нее был повод?
– Когда Альберту арестовали, расследование по делу О'Гормана еще не кончилось, полиция продолжала копать, и вот однажды они копнули особенно глубоко и выяснили, что когда-то О'Горман, как и Альберта, был бухгалтером, а значит, мог задолго до всех остальных узнать о растрате и пригрозить ей разоблачением, а за это Альберта могла его убить. Слабых мест в этой теории много. Во-первых, в тот вечер, когда О'Гормана убили, Альберта была в кино. Во-вторых, к банковским расходным книгам О'Горман имел доступ только через Альберту, а уж она позаботилась, чтобы посторонние в них не заглядывали.
– Он был для нее посторонним?
– В общем, да. Не исключено, что какое-то время они общались – когда О'Горман работал продавцом недвижимости у ее брата Джорджа, – но недолго, потому что больше месяца О'Горман у Джорджа не продержался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Представьте себе, преподает.
– Кто она, Ронда?
– Вот наказание! Не хочу я говорить, как ее зовут, Куинн! Она очень милая молодая женщина. К тому же вы могли и ошибиться. Вы что, ее вчера тут видели?
– Только макушку.
– Тогда почему вы так уверены, что это она была в кафе? Кстати, Вилли слишком умна, чтобы так неуклюже себя вести.
– Вилли? – повторил Куинн. – Случайно не Вильгельмина?
– Да.
– Вильгельмина де Врие?
– Д-да, – растерянно произнес Ронда. – А вы откуда знаете?
– Она мне представилась в "Эль Бокадо".
– Вообще-то ее зовут Вилли Кинг, она успела выйти замуж и развестись... Вилли сама вам сказала?
– Да.
– Это лишний раз доказывает, что ничего дурного у нее на уме не было.
– Говорите, что хотите, я уверен в обратном.
– Что еще она вам сказала?
– Не люблю повторять вранье. Кстати, друг сердца у нее есть?
Вопрос почему-то расстроил Ронду.
– Послушайте, Куинн. Не впутывайте в это дело лучших людей нашего города – хотя бы и на словах.
– Стало быть, у Вилли Кинг роман с одним из лучших людей вашего города?
– Я этого не говорил. Я только...
– Скажите, в Чикото есть плохие люди? Все, кого я видел – или о ком слышал, – такие хорошие! Хотя нет, есть одно исключение – симпатичная растратчица из банка, бухгалтерша, да?
– Почему вы вдруг о ней вспомнили?
– А я и не забывал.
– Почему?
– С такой профессией, как у меня – да и у вас тоже, – больше обращаешь внимания на грешников, чем на святых. И хотя Чикото кишмя кишит святыми...
– Оставьте нас в покое. Мы обыкновенные люди и живем в обыкновенном городе, где происходят обыкновенные события.
– Расскажите о бухгалтерше, Ронда.
– Зачем вам?
– Когда Вилли Кинг вчера тут подслушивала, вы говорили не только об О'Гормане, но и о бухгалтерше. Мне любопытно, кто из них двоих интересует Вилли Кинг или ее возлюбленного.
– В Чикото всех интересуют оба, – сказал Ронда, неопределенно пожав плечами.
– До такой степени интересуют, что кто-то вломился ко мне в номер?
– Нет конечно.
– И все-таки, Ронда, с кем у Вилли роман?
– Не берусь утверждать, но, когда в маленьком городке молодая, привлекательная женщина работает на не старого еще вдовца, неизбежно возникают слухи, что она и над ним работает.
– Как его зовут?
– Джордж Хейвуд. Торгует недвижимостью. Вилли была у него секретаршей, потом пошла выше. Рекламу Хейвуд печатает у нас, и там Вилли значится как помощница. В чем именно она ему помогает, я думаю, никого не касается.
– А вдруг меня касается? – спросил Куинн. – Вилли в "Эль Бокадо" появилась не случайно, тюрбан и очки – тоже не случайность.
– Я в этом не уверен.
– Вилли имела какое-нибудь отношение к О'Горману?
– Насколько я знаю, нет.
– А к бухгалтерше?
– И к ней не имела.
– А к кому имела?
Ронда откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.
– Бухгалтерша таскала деньги потихоньку, лет десять – одиннадцать, и Вилли это касается только потому что она работала на Джорджа Хейвуда.
– Значит, к бухгалтерше имеет отношение Хейвуд?
– Да, – резко ответил Ронда, – но о растрате он ничего не знал, это доказано. Дело в том, что бухгалтершей была его младшая сестра, Альберта Хейвуд. – Ронда помолчал, хмуро уставившись в потолок. – В каком-то смысле ее судьба так же трагична, как и у О'Гормана. Они оба были тихими, замкнутыми людьми.
– Были? Она что, тоже умерла?
– Вроде того. Альберта Хейвуд уже пять лет сидит в женской тюрьме Теколото и, скорее всего, проведет там еще лет пять – десять.
– А как насчет условно-досрочного?
– Скоро будет второе слушание дела, но я не думаю, что ее освободят.
– Почему?
– Когда решается вопрос об условно-досрочном освобождении, растратчик должен, во-первых, точно указать, куда он дел деньги, и, во-вторых, подтвердить, что раскаялся. Боюсь, что Альберта Хейвуд ни того, ни другого не сделает. По слухам, ведет она себя хорошо, но не кается. А что касается денег, то здесь все зависит от судебной комиссии. Если Альберте поверят – ее счастье. Она своих показаний не меняла.
– А вы ей верите?
– Да, – сказал Ронда. – Она потратила деньги за те десять лет или больше, что их таскала. Жертвовала на благотворительность, давала взаймы друзьям и родственникам, кое-что потеряла на биржевых махинациях, остальное проиграла на бегах. Обычная картина. После того как Альберту Хейвуд поймали, я заинтересовался статистикой растрат и узнал много удивительного. Например, то, что ежегодная сумма растрат по стране намного превышает сумму грабежей.
– Да ну?!
– Можете проверить. Или другое. Альберта Хейвуд совершенно не похожа на мошенницу, и это, оказывается, тоже характерная черта растратчиков.
Обычно они добропорядочные граждане, не имеющие отношения к преступному миру и не считающие себя преступниками. Очень часто и общество их так воспринимает, потому что они почти всегда возвращают часть украденного тем, кого обобрали. Чикото горой стоял за Альберту Хейвуд. Да, она растратила сто тысяч долларов, зато бойскауты купили себе новую мебель, а общество детей-инвалидов получило новый автобус. Разумеется, логики тут никакой – все равно что получить удар ножом и сказать преступнику "спасибо" за то, что он сует в виде утешения леденец.
– Вы хорошо знали мисс Хейвуд?
– Да нет, не очень. Она со всеми была знакома, но близких друзей у нее не было. В тюрьме на нее не нарадуются: послушная, тихая, никаких хлопот. Ей это, конечна, зачтется, но все равно неясно, поверит ли комиссия тому, что денег больше нет, хотя я не сомневаюсь, что она говорит правду.
– Кто-нибудь делал попытку связать дело о растрате с убийством О'Гормана?
– Разумеется. Одно время полиция даже баловалась мыслью, что О'Гормана убила Альберта.
– У нее был повод?
– Когда Альберту арестовали, расследование по делу О'Гормана еще не кончилось, полиция продолжала копать, и вот однажды они копнули особенно глубоко и выяснили, что когда-то О'Горман, как и Альберта, был бухгалтером, а значит, мог задолго до всех остальных узнать о растрате и пригрозить ей разоблачением, а за это Альберта могла его убить. Слабых мест в этой теории много. Во-первых, в тот вечер, когда О'Гормана убили, Альберта была в кино. Во-вторых, к банковским расходным книгам О'Горман имел доступ только через Альберту, а уж она позаботилась, чтобы посторонние в них не заглядывали.
– Он был для нее посторонним?
– В общем, да. Не исключено, что какое-то время они общались – когда О'Горман работал продавцом недвижимости у ее брата Джорджа, – но недолго, потому что больше месяца О'Горман у Джорджа не продержался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64