– Он пошутил, – повторила она.
Но Хейвуд не слышал ее. Он шел к двери, надевая на ходу шляпу.
– Джордж!
– Я позвоню тебе утром.
– Но мы ни о чем не успели поговорить!
– У меня сейчас нет времени, я должен показать клиенту дом в Гринакре.
Вилли знала, что домом в Гринакре занимается Эрл Перкинс, но промолчала. На пороге он обернулся.
– Вилли, прошу тебя, выполни одну просьбу.
– Пожалуйста, я ведь на тебя работаю.
– Позвони матери и скажи, чтобы она не ждала меня к ужину.
– Хорошо.
Это была серьезная просьба, и они оба это знали.
Вилли стоя слушала, как открылась и закрылась входная дверь, как заурчал мотор "понтиака", как взвизгнули шины сорвавшегося с места автомобиля. Опустив голову, она подошла к старому камину, черному внутри от полыхавшего там когда-то пламени, и протянула руки, словно надеялась, что в нем осталось немного тепла для нее.
Немного погодя она вышла на улицу, заперла дверь, доехала до почты и позвонила оттуда матери Джорджа.
– Миссис Хейвуд?
– Да.
– Это Вилли Кинг.
– Ах, это вы, миссис Кинг? Моего сына нет дома.
Вилли стиснула зубы. В разговорах с ней миссис Хейвуд никогда не называла Джорджа иначе как "мой сын" – с нажимом на "мой".
– Я знаю, миссис Хейвуд. Он просил предупредить вас, что сегодня вечером его дома не будет.
– А где он?
– Не знаю.
– Значит, он не с вами?
– Нет.
– В последнее время он очень часто бывает занят по вечерам, да и днем тоже.
– Он много работает, – сказала Вилли.
– И вы ему, конечно, помогаете.
– Стараюсь.
– Еще бы! Когда он рассказывает, какое количество дел вы успеваете для него обделать, я просто не верю своим ушам. Надеюсь, такую работящую помощницу, как вы, не смущает глагол "обделать"?
– Нет, вы меня не можете смутить.
Последовала пауза, и Вилли прикрыла микрофон рукой, чтобы миссис Хейвуд не слыхала, как тяжело она дышит.
– Миссис Кинг, мы ведь обе хотим Джорджу добра, не так ли?
"Не обе, а только я, – подумала Вилли, – тебе на всех наплевать" но вслух сказала:
– Да.
– Вам не приходило в голову поинтересоваться, куда именно он направляется сегодня?
– Это его дело.
– Но не ваше?
– Нет.
"Пока нет", – мысленно добавила она.
– А я бы на вашем месте сделала это своим делом, раз уж вы так интересуетесь мистером Хейвудом, как всем кажется. Он хоть и прекрасный, но всего лишь человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Вокруг много женщин, которые не прочь были бы прибрать его к рукам.
– Вы предлагаете мне шпионить за ним, миссис Хейвуд?
– Что вы, милочка, смотреть и слушать – не значит шпионить.
Последовала еще одна пауза, и Вилли приготовилась к новой атаке, но когда миссис Хейвуд заговорила, голос у нее был усталый и надломленный.
– Меня преследует чувство – ужасное чувство, – что ему грозит беда... Мы с вами не любим друг друга, миссис Кинг, но я никогда не считала, что вы представляете для Джорджа серьезную опасность.
– Спасибо, – сухо сказала Вилли, заинтригованная и новым тоном, и необычными словами, – но я не думаю, что Джорджу грозит беда, с которой он не мог бы справиться.
– Боюсь, что вы ошибаетесь... И тут замешана женщина.
– Женщина? Не думаю.
– Дай Бог, чтобы вы были правы. Но куда он исчезает так часто? Куда? И с кем видится?
– Вы его спрашивали?
– Да, и он ничего не говорит, но я вижу, что он чувствует себя виноватым. Судите сами: его часто и подолгу нет дома, а когда он возвращается, то не хочет ничего объяснять. Нет, это определенно женщина!
– А я считаю, что нет, – сказала Вилли, но совсем не так уверенно, как ей хотелось, и, повесив трубку, еще долго стояла в маленькой, душной кабине телефона-автомата, прислонившись лбом к стене.
Глава 8
Отыскать дорогу, ведущую к Башне, было не так просто, как полагал Куинн. Поняв в какой-то момент, что он ее проехал, Куинн развернулся и, включив вторую передачу, медленно двинулся назад, стараясь не пропустить единственный ориентир, который помнил, – эвкалиптовую рощу. Палящее солнце, изматывающая, долгая езда по незнакомым дорогам, одиночество и гудящая тишина действовали ему на нервы. Он чувствовал, что теряет уверенность в себе. Мысли, которые были такими ясными в Чикото, решения, казавшиеся такими разумными, растворялись в дрожащем знойном воздухе. Поиски О'Гормана превратились в охоту на лис без единой лисы.
Из-за дубов на дорогу выскочила косуля и пересекла ее двумя грациозными прыжками, едва не коснувшись бампера машины. Куинн успел заметить, как блестит на ней шкурка, как упруго сжимаются мышцы, и подумал, что, если она так выглядит и скачет в жару, значит, рядом есть водоем.
Остановившись на вершине следующего холма, он огляделся, и вдалеке что-то блеснуло под лучами солнца. Так он впервые увидал Башню – вернее, игру света на ее стеклах.
Куинн отпустил тормоз, и машина беззвучно покатила вниз. Проехав с полмили, он увидел наконец эвкалипты и дорогу между ними. Свернув на нее, он ощутил странное чувство, будто возвращался домой, и не без удовольствия представил себе, как увидит сейчас Сестру Благодать, как она обрадуется ему. Заметив впереди кого-то из Братьев, бредущего по обочине, он посигналил.
Это был Брат Терновый Венец, который вез его предыдущим утром в Сан-Феличе.
– Садитесь теперь вы ко мне, – сказал Куинн, открывая дверцу машины.
Но Брат Терновый Венец глядел на него, сурово выпрямившись и пряча руки в складках одежды.
– Мы ждали вас, мистер Куинн.
– Прекрасно!
– Не радуйтесь, мистер Куинн, повода для веселья нет.
– А что случилось?
– Оставьте машину здесь. Учитель приказал привести вас к нему.
– Прекрасно! – сказал Куинн, съехав с дороги. – Или я опять ошибаюсь?
– Когда в Башню попадает чужой, дьяволу легче проникнуть за ним следом, но Учитель говорит, что хочет побеседовать с вами.
– Где Сестра Благодать?
– Расплачивается за грехи.
– То есть?
– Деньги – источник зла. – Брат Венец отвернулся, сплюнул на землю и, вытерев рот рукой, добавил: – Аминь.
– Аминь. Но при чем здесь деньги?
– Вы о них говорили. Вчера утром. Я слышал, как вы сказали ей: "Сестра, те деньги..." Я слышал и рассказал Учителю. У нас такое правило – Учитель должен знать все, тогда он защитит нас от нас самих.
– Где Сестра Благодать? – повторил Куинн.
В ответ Брат Венец только покачал головой и зашагал по дороге. Секунду поколебавшись, Куинн последовал за ним. Они миновали столовую, кладовку, где он ночевал, и несколько зданий, которые не попадались ему в прошлый раз на глаза. За ними дорога круто пошла вверх. От резкого подъема и разреженного воздуха Куинн начал задыхаться.
Брат Венец обернулся и с презрением посмотрел на Куинна.
– Греховная жизнь. Слабые кости. Дряблые мускулы.
– Зато язык у меня не дряблый, – огрызнулся Куинн. – Я не доносчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64