Руки Сестры Благодать бессильно упали.
– Я отказываюсь тебя понимать, Карма.
– Вот и хорошо, – сказала Карма тихим, злым голосом. – Пусть и другие откажутся. Тогда я смогу уехать с мистером Куинном, когда он привезет мне мазь.
– Он не приедет! Мистер Куинн выполнил поручение, которое я дала ему в минуту слабости, и у него нет больше причины возвращаться. Обещание, данное ребенку, для людей, подобных мистеру Куинну, ничего не значит. Только такая наивная девочка, как ты, может относиться к нему серьезно.
– Вы сами относитесь к нему серьезно, – сказала Карма, – потому и боитесь.
– Боюсь? – Слово упало на середину комнаты, будто камень с неба, и Сестра Благодать сочла необходимым спрятать его под ворохом других слов: – Ты хорошая девочка, Карма, но у тебя чересчур живое воображение. И мне кажется, ты забрала в голову невесть что.
– Вот еще!
– Да, ты считаешь, что мистер Куинн – принц, который увезет тебя отсюда и превратит в красавицу с помощью чудесной мази. Какая глупая мечта!
И она повернулась к лохани с грязной посудой. Вода остыла, и на поверхности плавал жир. Тарелки теперь не намылишь. Заставив себя опустить руки в грязную воду, она попробовала вспомнить песню, которую пела, но слова не казались ей больше пророческими, они звучали грустно и вопросительно: "Будет новый день наш славен? Да иль нет, Господь?"
В полдень им велели собраться у алтаря во дворе Башни, и Учитель, выведя за собой худого, высокого человека в очках, уже бритого наголо и в таком же одеянии, как у всех, сказал:
– С радостью и умилением представляю вам Брата Ангельское Терпение, который пришел, чтобы разделить наш жребий в этом мире и нашу славу в мире ином. Аминь.
– Аминь, – сказал Брат Терпение.
– Аминь, – отозвались остальные. Затем им было велено разойтись, и они вернулись к своим делам, каждый в мыслях о новом Брате. Брат Свет отправился на скотный двор, думая по дороге о мягких, изнеженных руках новичка, с удовольствием представляя, как они покроются ссадинами и загрубеют. Сестра Смирение в ужасе побежала на кухню.
"Он не старик! Но плохо видит, и надо надеяться, не сразу заметит Карму. О Господи, почему она так грубо и быстро взрослеет?"
Брат Венец, садясь в трактор, радостно насвистывал в щель между передними зубами. Он видел машину новичка. Какая она красивая и как плавно урчание мотора переходило в низкий, мощный рокот! Он представил себя за рулем: нога жмет на акселератор, и он летит по горным дорогам, только шины скрипят на поворотах. Зззу-мм, берегись, зззу-мм!
Братья Верное Сердце и Голос Пророков пропалывали овощи в огороде.
– Главное, сильная ли у него спина? – говорил Брат Сердце. – Руки и ноги от работы крепнут, но сильная спина – это дар Господень!
Брат Голос послушно кивал, мечтая о том, чтобы Брат Сердце замолчал хоть на минуту. К старости он сделался ужасно болтлив.
– Да, сэр, сильная спина у мужчины и изящные, маленькие руки и ноги у женщины – это дары Господни. Ты согласен, Брат? Ах, женщины! Признаться, мне их недостает. Хочешь, скажу тебе секрет? Я никогда не был красавцем, но женщины во мне души не чаяли.
Брат Голос снова кивнул. "Если он сейчас же не замолчит, я его убью".
– Ты сегодня не в духе, Брат Голос? Опять плохо себя чувствуешь? Совсем тебя плеврит замучил. Хватит работать, отдохни. Сестра Благодать говорит, что тебе нельзя перетруждаться. Пойди полежи в тени.
Учитель поднялся на вершину Башни и стал у окна, глядя на синее озеро в зеленой долине и на зеленые горы в синем небе. При виде этой картины он обычно чувствовал прилив сил, но сегодня он ощущал себя старым и разбитым. Ему было трудно испытывать Брата Терпение, одновременно подвергаясь его испытанию, и следить, чтобы Мать Пуреса была спокойна. По мере того как ее тело слабело, она все глубже погружалась памятью в прошлое. Отдавая приказания Каприоту, умершему тридцать лет назад, она приходила в негодование оттого, что он их не выполняет. Она звала родителей и сестер и горько плакала, когда они не отзывались. Иногда она начинала перебирать четки, которые у нее было невозможно отнять, и читала молитвы, заученные в детстве. Нового Брата она возненавидела сразу же, проклинала его по-испански, грозилась побить хлыстом и кричала, что он хочет ее ограбить. Учитель понимал, что скоро она не сможет жить в Башне, и молился, чтобы она умерла прежде, чем ему придется ее отослать.
Когда он представлял общине нового Брата, Мать Пуреса отдыхала у себя в комнате. Подойдя теперь к ее двери, он тихонько постучал и спросил:
– Ты спишь, радость моя?
Она не ответила.
– Пуреса, ты спишь?
Тишина. "Спит, – подумал он. – Смилуйся над ней, Господь, пошли ей сейчас смерть".
Заперев комнату на засов, чтобы она не могла выйти, Учитель вернулся в свою комнату и приступил к молитве.
Мать Пуреса, следившая из-за алтаря во дворе, как он запирает ее дверь, тихо рассмеялась и хихикала до тех пор, пока на глазах у нее не выступили слезы.
Она не спешила уйти. Здесь было так хорошо, так прохладно. Глаза ее закрылись, подбородок ткнулся в иссохшую грудь, и в этот момент с неба на нее обрушился Каприот.
Глава 17
Она шла по дороге, напряженно выпрямившись и отставив от тела руки, будто ребенок, который испачкался во время игры. Даже издали Куинн видел, что это кровь. Вся ее одежда была в крови.
Остановив машину, он побежал ей навстречу.
– Мать Пуреса, что вы тут делаете?
Она смотрела на него без испуга или удивления, как на совершенно незнакомого человека.
– Ищу умывальную. Я испачкала руки. Они липкие, и это ужасно неприятно.
– Где вы их испачкали?
– Там. – Она неопределенно махнула рукой.
– Но умывальная в противоположном направлении.
– Подумать только! Я опять заблудилась. – Она поглядела на него с любопытством, склонив к плечу голову, как птица. – А откуда вы знаете, где умывальная?
– Я бывал тут прежде. Вы говорили со мной и обещали прислать официальное приглашение через Каприота.
– Боюсь, что ничего не получится. Каприот у меня больше не служит. На сей раз он слишком много себе позволил, и я велела ему убираться до захода солнца... Вы, наверное, думаете, что это настоящая кровь?
– Да, – сурово сказал Куинн. – Да, это кровь.
– Глупости! Это сок. Какой-то сок, в который Каприот влил крахмала, чтобы подшутить надо мной. Дерзкая и жестокая шутка, вы не находите?
– Где он сейчас?
– Там.
– Где?!
– Молодой человек, если вы будете кричать на меня, я прикажу вас выпороть.
– Мать Пуреса, это очень важно, – сказал Куинн, пытаясь смягчить голос, – кровь настоящая.
– Вы все-таки попались на его удочку. – Она коснулась пятна на груди, которое уже потемнело и начало засыхать. – Настоящая кровь? Вы уверены?
– Да.
– Боже, он не поленился собрать настоящую кровь и облиться ею с головы до ног!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64