испуганная пожилая чета, стоящая у двери, женщина, чья внешность была скрыта – или потеряна – под слоями косметики, мужчина того же возраста, что и Куинн, с пустым взглядом и в щегольском костюме, три женщины в синих форменных платьях с жизнерадостными улыбками социальных работников, мужчина с сыном-подростком, избегавшие смотреть друг на друга, как после долгого и незаконченного спора, седая женщина, державшая в руках надорванный бумажный пакет с яблоками.
Их вызывали одного за другим, и в конце концов в комнате остались только отец с сыном и Куинн.
– Веди себя как следует, слышишь? – тихо и настойчиво заговорил отец. – Нечего губы дуть. Она твоя родная мать.
– Мне об этом каждый день напоминают в школе.
– Перестань! Поставь себя на ее место. Она скучает, ждет не дождется, когда ты приедешь. Тебе что, жалко улыбнуться и сказать, что мы ее любим и помним?
– Не могу. У меня не получится, потому что это вранье.
– Ты думаешь, мне легко? Или ей? Одному тебе плохо? Думаешь, ей нравится сидеть в клетке?
– Ничего я не думаю, – упрямо сказал мальчик. – Не хочу я ничего думать.
– Майк, все и так плохо, не делай еще хуже! Я ведь не железный.
Появилась охранница.
– Идемте, мистер Уильяме. Как дела, Майк? Все такой же отличник?
Сын не ответил.
– Он молодчина, – сказал отец. – Первый ученик в классе. Я в его годы был другим. Это мать у нас умная, он в нее пошел. Мог бы хоть за это быть ей благодарным.
– Мне от нее ничего не нужно.
Они скрылись за дверью.
Куинну пришлось ждать еще минут пятнадцать. Он изучил картины на стенах, чехлы на стульях и вид из окна – такое же трехэтажное здание, как и то, где он находился. Глядя на него, Куинн думал, многие ли его обитательницы выйдут на волю преображенными. Люди, делавшие космические корабли, чтобы долететь до Луны, посылали себе подобных в места наказания, не менявшиеся веками. На семерых космонавтов денег тратилось больше, чем на двести пятьдесят тысяч человек, сидевших по тюрьмам.
В комнату вошла коренастая женщина в синей форме.
– Мистер Куинн?
– Да.
– Вашего имени нет в списке посетителей мисс Хейвуд.
– Я уже объяснялся по этому поводу в административном корпусе.
– Знаю. Если мисс Хейвуд захочет, то будет с вами говорить, если нет, то нет. Идите за мной.
В зале свиданий стоял многоголосый шум. Почти все кабинки были заняты. В одной из них за проволочной сеткой сидела Альберта Хейвуд. Ее маленькие руки спокойно лежали на столе, голубые глаза смотрели внимательно и дружелюбно. Казалось, она не в тюрьме, а у себя в банке. Куинн не удивился бы, если бы она вдруг сказала: "Будем рады открыть вам счет..."
Вместо этого она произнесла:
– Какой у вас затравленный вид! Вы первый раз в тюрьме?
– Нет.
– Мне сказали, что вас зовут Куинн. Я знала нескольких Куиннов и думала, что вы один из них, но теперь вижу, что ошиблась. Мы ведь раньше не встречались?
– Нет, мисс Хейвуд.
– Тогда почему вы здесь?
– Я – частный сыщик, – сказал Куинн.
– Вот как! Наверное, это интересно. И чем же занимаются частные сыщики?
– Работой, за которую им платят.
– Разумеется, – сказала она с оттенком раздражения. – Но из вашего объяснения неясно, зачем вы приехали. Я последние годы живу замкнуто.
– Мне поручили найти Патрика О'Гормана.
Куинн не был готов к тому, что последовало за его словами. Ее лицо исказила ярость, она задохнулась и сжала руки в кулаки.
– Так найдите его! Не тратьте попусту время, пойдите и разыщите его! А когда найдете, пусть он получит сполна!
– Вы, должно быть, его хорошо знали, если так неравнодушны к его судьбе, мисс Хейвуд.
– Его судьба меня не волнует, я его почти не знала. Мне больно за свою судьбу.
– Какое он имеет отношение к вашей судьбе?
– Если бы он не исчез тогда, меня бы тут не было. Целый месяц в городе не говорили ни о чем, кроме О'Гормана. О'Горман то, О'Горман се, почему, как, кто, когда – до бесконечности! Если бы не этот ажиотаж, я бы не сделала той глупой ошибки. Но не могла же я жить, заткнув уши! Я нервничала, отвлекалась на разговоры. Господи, сколько было шума вокруг одного ничтожного человека! Естественно, я стала невнимательной. А моя работа требовала сосредоточенности и тщательного планирования.
– Не сомневаюсь, – сказал Куинн.
– Какому-то дураку вздумалось убежать из дома, а в тюрьму попал посторонний, ни в чем не виноватый человек – я!
Она говорила так искренне, что Куинну было непонятно, всегда ли она считала себя посторонним, ни в чем не виноватым человеком или годы, проведенные в Теколото, томительные часы ожидания и скуки помутили ее рассудок. О'Горман был злодеем, она жертвой. Черное и белое.
Альберта смотрела на него сквозь металлическую сетку сузившимися от ярости глазами.
– Скажите, разве это справедливо?
– Я слишком мало знаю обстоятельства дела, чтобы судить об этом.
– О'Горман посадил меня за решетку – вот вам и все обстоятельства. Не исключено, что он сделал это намеренно.
– Ну что вы, мисс Хейвуд! Не мог же он предусмотреть, как его исчезновение отразится на вашей работоспособности, если вы были едва знакомы!
– Я с ним здоровалась, – сказала она, морщась. Видимо, ей было неприятно вспоминать даже о столь незначительных знаках внимания, которые она оказывала человеку, повинному в ее бедах. – Но когда наши пути вновь пересекутся, я отомщу беспощадно! Я его уничтожу, как змею!
– Не думаю, что ваши пути вновь пересекутся, мисс Хейвуд.
– Почему? Я отсюда выйду.
– Да, но О'Гормана, скорее всего, нет в живых. Многие считают, что его убили.
– Кому понадобилось убивать О'Гормана? Разве что другому несчастному, с которым он обошелся как со мной?
– У него не было врагов.
– Тем более никто его не убивал. Он жив. Он не может быть мертвым!
– Почему?
Она даже привстала, будто хотела убежать от вопроса, но, заметив, что охранница наблюдает за ней, снова села.
– Потому что мне тогда некого будет винить. Я останусь одна. А я не виновата, что оказалась здесь, виноват кто-то другой. И этот другой – О'Горман. Он засадил меня сюда, потому что считал, что я с ним высокомерна, или потому что Джордж его уволил. Он меня ненавидел!
– То, что случилось с О'Горманом, не должно было отразиться на вас, мисс Хейвуд.
– Но отразилось же!
– Я уверен, что О'Горман не хотел вам зла, – сказал Куинн.
– Они мне это тоже говорят, только не знают всего, – ответила Альберта.
Она не пояснила, кто такие "они". Скорее всего, тюремные психологи или Джордж, решил Куинн.
– Ваш брат Джордж часто навещает вас, мисс Хейвуд?
– Каждый месяц. – Она сжала пальцами виски, как если бы у нее внезапно заболела голова. – Это так печально! Он говорит о доме, о старых друзьях, а я не должна позволять себе думать о них, иначе я сойду с... превращусь в истеричку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Их вызывали одного за другим, и в конце концов в комнате остались только отец с сыном и Куинн.
– Веди себя как следует, слышишь? – тихо и настойчиво заговорил отец. – Нечего губы дуть. Она твоя родная мать.
– Мне об этом каждый день напоминают в школе.
– Перестань! Поставь себя на ее место. Она скучает, ждет не дождется, когда ты приедешь. Тебе что, жалко улыбнуться и сказать, что мы ее любим и помним?
– Не могу. У меня не получится, потому что это вранье.
– Ты думаешь, мне легко? Или ей? Одному тебе плохо? Думаешь, ей нравится сидеть в клетке?
– Ничего я не думаю, – упрямо сказал мальчик. – Не хочу я ничего думать.
– Майк, все и так плохо, не делай еще хуже! Я ведь не железный.
Появилась охранница.
– Идемте, мистер Уильяме. Как дела, Майк? Все такой же отличник?
Сын не ответил.
– Он молодчина, – сказал отец. – Первый ученик в классе. Я в его годы был другим. Это мать у нас умная, он в нее пошел. Мог бы хоть за это быть ей благодарным.
– Мне от нее ничего не нужно.
Они скрылись за дверью.
Куинну пришлось ждать еще минут пятнадцать. Он изучил картины на стенах, чехлы на стульях и вид из окна – такое же трехэтажное здание, как и то, где он находился. Глядя на него, Куинн думал, многие ли его обитательницы выйдут на волю преображенными. Люди, делавшие космические корабли, чтобы долететь до Луны, посылали себе подобных в места наказания, не менявшиеся веками. На семерых космонавтов денег тратилось больше, чем на двести пятьдесят тысяч человек, сидевших по тюрьмам.
В комнату вошла коренастая женщина в синей форме.
– Мистер Куинн?
– Да.
– Вашего имени нет в списке посетителей мисс Хейвуд.
– Я уже объяснялся по этому поводу в административном корпусе.
– Знаю. Если мисс Хейвуд захочет, то будет с вами говорить, если нет, то нет. Идите за мной.
В зале свиданий стоял многоголосый шум. Почти все кабинки были заняты. В одной из них за проволочной сеткой сидела Альберта Хейвуд. Ее маленькие руки спокойно лежали на столе, голубые глаза смотрели внимательно и дружелюбно. Казалось, она не в тюрьме, а у себя в банке. Куинн не удивился бы, если бы она вдруг сказала: "Будем рады открыть вам счет..."
Вместо этого она произнесла:
– Какой у вас затравленный вид! Вы первый раз в тюрьме?
– Нет.
– Мне сказали, что вас зовут Куинн. Я знала нескольких Куиннов и думала, что вы один из них, но теперь вижу, что ошиблась. Мы ведь раньше не встречались?
– Нет, мисс Хейвуд.
– Тогда почему вы здесь?
– Я – частный сыщик, – сказал Куинн.
– Вот как! Наверное, это интересно. И чем же занимаются частные сыщики?
– Работой, за которую им платят.
– Разумеется, – сказала она с оттенком раздражения. – Но из вашего объяснения неясно, зачем вы приехали. Я последние годы живу замкнуто.
– Мне поручили найти Патрика О'Гормана.
Куинн не был готов к тому, что последовало за его словами. Ее лицо исказила ярость, она задохнулась и сжала руки в кулаки.
– Так найдите его! Не тратьте попусту время, пойдите и разыщите его! А когда найдете, пусть он получит сполна!
– Вы, должно быть, его хорошо знали, если так неравнодушны к его судьбе, мисс Хейвуд.
– Его судьба меня не волнует, я его почти не знала. Мне больно за свою судьбу.
– Какое он имеет отношение к вашей судьбе?
– Если бы он не исчез тогда, меня бы тут не было. Целый месяц в городе не говорили ни о чем, кроме О'Гормана. О'Горман то, О'Горман се, почему, как, кто, когда – до бесконечности! Если бы не этот ажиотаж, я бы не сделала той глупой ошибки. Но не могла же я жить, заткнув уши! Я нервничала, отвлекалась на разговоры. Господи, сколько было шума вокруг одного ничтожного человека! Естественно, я стала невнимательной. А моя работа требовала сосредоточенности и тщательного планирования.
– Не сомневаюсь, – сказал Куинн.
– Какому-то дураку вздумалось убежать из дома, а в тюрьму попал посторонний, ни в чем не виноватый человек – я!
Она говорила так искренне, что Куинну было непонятно, всегда ли она считала себя посторонним, ни в чем не виноватым человеком или годы, проведенные в Теколото, томительные часы ожидания и скуки помутили ее рассудок. О'Горман был злодеем, она жертвой. Черное и белое.
Альберта смотрела на него сквозь металлическую сетку сузившимися от ярости глазами.
– Скажите, разве это справедливо?
– Я слишком мало знаю обстоятельства дела, чтобы судить об этом.
– О'Горман посадил меня за решетку – вот вам и все обстоятельства. Не исключено, что он сделал это намеренно.
– Ну что вы, мисс Хейвуд! Не мог же он предусмотреть, как его исчезновение отразится на вашей работоспособности, если вы были едва знакомы!
– Я с ним здоровалась, – сказала она, морщась. Видимо, ей было неприятно вспоминать даже о столь незначительных знаках внимания, которые она оказывала человеку, повинному в ее бедах. – Но когда наши пути вновь пересекутся, я отомщу беспощадно! Я его уничтожу, как змею!
– Не думаю, что ваши пути вновь пересекутся, мисс Хейвуд.
– Почему? Я отсюда выйду.
– Да, но О'Гормана, скорее всего, нет в живых. Многие считают, что его убили.
– Кому понадобилось убивать О'Гормана? Разве что другому несчастному, с которым он обошелся как со мной?
– У него не было врагов.
– Тем более никто его не убивал. Он жив. Он не может быть мертвым!
– Почему?
Она даже привстала, будто хотела убежать от вопроса, но, заметив, что охранница наблюдает за ней, снова села.
– Потому что мне тогда некого будет винить. Я останусь одна. А я не виновата, что оказалась здесь, виноват кто-то другой. И этот другой – О'Горман. Он засадил меня сюда, потому что считал, что я с ним высокомерна, или потому что Джордж его уволил. Он меня ненавидел!
– То, что случилось с О'Горманом, не должно было отразиться на вас, мисс Хейвуд.
– Но отразилось же!
– Я уверен, что О'Горман не хотел вам зла, – сказал Куинн.
– Они мне это тоже говорят, только не знают всего, – ответила Альберта.
Она не пояснила, кто такие "они". Скорее всего, тюремные психологи или Джордж, решил Куинн.
– Ваш брат Джордж часто навещает вас, мисс Хейвуд?
– Каждый месяц. – Она сжала пальцами виски, как если бы у нее внезапно заболела голова. – Это так печально! Он говорит о доме, о старых друзьях, а я не должна позволять себе думать о них, иначе я сойду с... превращусь в истеричку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64