Он описал внутренний двор Башни, положение тела в нем и предполагаемые обстоятельства смерти. Шериф слушал молча, и лишь сузившиеся глаза свидетельствовали о его интересе.
– Чей это был труп?
– Джорджа Хейвуда, торговца недвижимостью из Чикото.
– Значит, он упал – или его сбросили – с одного из этажей Башни?
– Судя по всему, да.
– Не повезло сегодня вашим друзьям, мистер Куинн.
– Я прежде видел Хейвуда всего один раз, вряд ли его можно назвать другом.
– Вы видели его один раз, – повторил Ласситер, – и тем не менее сразу же определили, что это он, хотя лицо было разбито и в крови? Хорошее у вас зрение!
– Я узнал его машину.
– По номеру?
– Нет. По модели и цвету.
– Только и всего?
– Да.
– Погодите, мистер Куинн. Вы увидели поблизости машину той же модели и того же цвета, что у Хейвуда, и немедленно решили, что это она и есть?
– Да.
– Но почему? По дорогам ездят сотни одинаковых машин.
– Хейвуд уехал из Чикото несколько дней назад при странных обстоятельствах, – сказал Куинн. – Он сказал матери и друзьям, что улетает на Гавайи, но его имени нет ни в одном списке пассажиров – помощница Хейвуда обзвонила все авиакомпании.
– И все равно это еще не повод, чтобы считать погибшего в Башне Хейвудом. Если только вы не догадывались, что встретите его там.
– Для меня это была неожиданность.
– Полная неожиданность?
– Да.
– В наших краях живет немного людей, но и из них мало кто знает о Башне, не говоря уже о том, где она расположена. Что там делал торговец недвижимостью из Чикото?
– Судя по одежде и бритой голове, он решил вступить в общину.
– И вы уверены, что это Хейвуд, хотя обнаружили его тело там, где не ожидали, в непривычной одежде, с обритой головой, – говорил Ласситер, делая ударение на каждом слове, – и с лицом, изуродованным до неузнаваемости?
– Я не уверен стопроцентно, шериф, но если хотите заключить пари, то у меня много шансов выиграть.
– Официально – не хочу, а неофициально – какие у вас шансы?
– Девять из десяти.
– Хорошие шансы, – сказал Ласситер, уважительно кивнув. – Просто замечательные. Знать бы еще, почему вы так высоко себя цените. Скажите откровенно.
– Я уже сказал откровенно, что видел Хейвуда один раз и почти ничего о нем не знаю.
Кто-то постучал в дверь, и Ласситер вышел ненадолго в коридор. Когда он вернулся, его лицо было багрового цвета, на лбу выступил пот.
– В сегодняшней газете была заметка о женщине по фамилии Хейвуд, – сказал он. – Читали?
– Нет.
– Она убежала вчера из тюрьмы Теколото в грузовике. Сегодня утром ее обнаружили в горах, милях в пятнадцати от Теколото. У нее был тепловой удар, она в шоке и ничего толком не говорит. Эти двое Хейвудов случайно не родственники?
– Брат и сестра.
– Как интересно! А с мисс Хейвуд вы случайно не дружите?
– Я видел ее один раз, – устало сказал Куинн. – Как и брата, так что и здесь нет повода говорить о дружбе.
– У вас есть повод предполагать, что мисс и мистер Хейвуд назначили друг другу свидание в Башне?
– Нет.
– Странное совпадение! Сначала исчезает Хейвуд, а пару дней спустя его сестра. Они-то хоть между собой дружили?
– Насколько я знаю, да.
– Мистер Куинн, вы меня огорчаете. Я-то думал, поскольку мы коллеги, вы забросаете меня сведениями, а вы все "да" и "нет". Видно, в Неваде лицензию получить легче, чем в Калифорнии.
– Не знаю.
– Возможно, узнаете, если попробуете получить ее здесь, – сказал Ласситер. – Теперь насчет женщины, которую вы привезли. Какое она имеет отношение к Хейвуду?
– Не знаю.
– Надеюсь, Сестра Благодать Спасения не единственное ее имя?
– Ее зовут Мария Алиса Фезерстоун.
– Родственники есть?
– Сын в Чикаго или где-то поблизости от Чикаго. Скорее всего, его зовут Чарли.
– Девять против одного?
– Примерно.
Открыв дверь, Ласситер крикнул в коридор:
– Билл, пришли сюда Сэма с походной лабораторией. И свяжись с чикагской полицией, пусть они найдут человека по фамилии Фезерстоун – возможно, его зовут Чарли – и сообщат, что его мать умерла. Кто-то накормил ее такой дозой мышьяка, что она убила бы лошадь.
Несмотря на жару, Куинна стала бить дрожь. "Она была медсестрой, – думал он, чувствуя, как чья-то тяжелая рука сжимает ему горло. – Скорее всего, она сразу поняла, что ее отравили, и знала, кто это сделал, но не назвала имени".
Он вспомнил их первый разговор. Сестра Благодать стояла у плиты, потирая руки, словно на нее пахнуло смертным холодом. "Я старею... Бывают дни, когда это чувствуется особенно сильно. Душа моя спокойна, но тело бунтует. Ему хочется чего-то мягкого, теплого, нежного. Когда я по утрам поднимаюсь с постели, моя душа прикасается к небу, а вот ноги – ох, как же им холодно, как они болят! Однажды в каталоге "Сиэрс" я увидела тапочки... лучше представить невозможно, хотя, конечно, они – потакание плоти..."
– Пошли, Куинн, – сказал Ласситер. – Придется вам еще раз прогуляться в Башню.
– Почему?
– Вы хорошо знаете дорогу. Будете гидом и переводчиком.
– Я бы предпочел отказаться.
– А у вас нет выбора. Что с вами? О чем вы думаете?
– О розовых махровых тапочках.
– Извините, чего нет, того нет. Хотите взамен плюшевого медвежонка?
Куинн глубоко вздохнул. "Изранив босые ноги о грубую и колючую землю, я ступлю на гладкую золотую почву райского сада".
– Если можно, я хотел бы увидеть Сестру Благодать.
– У вас для этого еще будет время. Она никуда не спешит. – Ласситер беззлобно улыбнулся. – Вам такие шутки не нравятся, Куинн? Хотите совет? Пусть они вам нравятся. Если при нашей работе начать думать о смерти всерьез, это кончится желтым домом.
– Я все же рискну, шериф.
* * *
Машину вел помощник шерифа, а сам шериф и Куинн сидели на заднем сиденье. За ними ехал второй автомобиль с другими помощниками и походной лабораторией. В четыре часа дня было жарко, как в полдень. Едва они выехали из города, Ласситер снял шляпу и пиджак и расстегнул ворот рубашки.
– Вы хорошо знали Сестру Благодать, Куинн?
– Разговаривал с ней несколько раз.
– Тогда почему вас так расстроила ее смерть?
– Она была очень хорошей и умной женщиной.
– Кто-то думал иначе. У вас на примете никого нет?
Куинн смотрел в окно, думая, как бы рассказать об убийстве О'Гормана, не упоминая о письме, которое получила Марта, и понимал, что скрыть его будет очень и очень трудно.
– У меня есть основания полагать, – осторожно начал он, – что Сестра была другом и доверенным лицом преступника. Убийцы.
– Кого-то из членов общины?
– Да.
– Глупо и опасно для женщины, которую вы называете умной.
– Согласен, но представьте себе, что это за община. У нее нет связей с внешним миром, она существует сама по себе. Истинно Верующие, как они там себя называют, не считают нужным придерживаться наших правил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Чей это был труп?
– Джорджа Хейвуда, торговца недвижимостью из Чикото.
– Значит, он упал – или его сбросили – с одного из этажей Башни?
– Судя по всему, да.
– Не повезло сегодня вашим друзьям, мистер Куинн.
– Я прежде видел Хейвуда всего один раз, вряд ли его можно назвать другом.
– Вы видели его один раз, – повторил Ласситер, – и тем не менее сразу же определили, что это он, хотя лицо было разбито и в крови? Хорошее у вас зрение!
– Я узнал его машину.
– По номеру?
– Нет. По модели и цвету.
– Только и всего?
– Да.
– Погодите, мистер Куинн. Вы увидели поблизости машину той же модели и того же цвета, что у Хейвуда, и немедленно решили, что это она и есть?
– Да.
– Но почему? По дорогам ездят сотни одинаковых машин.
– Хейвуд уехал из Чикото несколько дней назад при странных обстоятельствах, – сказал Куинн. – Он сказал матери и друзьям, что улетает на Гавайи, но его имени нет ни в одном списке пассажиров – помощница Хейвуда обзвонила все авиакомпании.
– И все равно это еще не повод, чтобы считать погибшего в Башне Хейвудом. Если только вы не догадывались, что встретите его там.
– Для меня это была неожиданность.
– Полная неожиданность?
– Да.
– В наших краях живет немного людей, но и из них мало кто знает о Башне, не говоря уже о том, где она расположена. Что там делал торговец недвижимостью из Чикото?
– Судя по одежде и бритой голове, он решил вступить в общину.
– И вы уверены, что это Хейвуд, хотя обнаружили его тело там, где не ожидали, в непривычной одежде, с обритой головой, – говорил Ласситер, делая ударение на каждом слове, – и с лицом, изуродованным до неузнаваемости?
– Я не уверен стопроцентно, шериф, но если хотите заключить пари, то у меня много шансов выиграть.
– Официально – не хочу, а неофициально – какие у вас шансы?
– Девять из десяти.
– Хорошие шансы, – сказал Ласситер, уважительно кивнув. – Просто замечательные. Знать бы еще, почему вы так высоко себя цените. Скажите откровенно.
– Я уже сказал откровенно, что видел Хейвуда один раз и почти ничего о нем не знаю.
Кто-то постучал в дверь, и Ласситер вышел ненадолго в коридор. Когда он вернулся, его лицо было багрового цвета, на лбу выступил пот.
– В сегодняшней газете была заметка о женщине по фамилии Хейвуд, – сказал он. – Читали?
– Нет.
– Она убежала вчера из тюрьмы Теколото в грузовике. Сегодня утром ее обнаружили в горах, милях в пятнадцати от Теколото. У нее был тепловой удар, она в шоке и ничего толком не говорит. Эти двое Хейвудов случайно не родственники?
– Брат и сестра.
– Как интересно! А с мисс Хейвуд вы случайно не дружите?
– Я видел ее один раз, – устало сказал Куинн. – Как и брата, так что и здесь нет повода говорить о дружбе.
– У вас есть повод предполагать, что мисс и мистер Хейвуд назначили друг другу свидание в Башне?
– Нет.
– Странное совпадение! Сначала исчезает Хейвуд, а пару дней спустя его сестра. Они-то хоть между собой дружили?
– Насколько я знаю, да.
– Мистер Куинн, вы меня огорчаете. Я-то думал, поскольку мы коллеги, вы забросаете меня сведениями, а вы все "да" и "нет". Видно, в Неваде лицензию получить легче, чем в Калифорнии.
– Не знаю.
– Возможно, узнаете, если попробуете получить ее здесь, – сказал Ласситер. – Теперь насчет женщины, которую вы привезли. Какое она имеет отношение к Хейвуду?
– Не знаю.
– Надеюсь, Сестра Благодать Спасения не единственное ее имя?
– Ее зовут Мария Алиса Фезерстоун.
– Родственники есть?
– Сын в Чикаго или где-то поблизости от Чикаго. Скорее всего, его зовут Чарли.
– Девять против одного?
– Примерно.
Открыв дверь, Ласситер крикнул в коридор:
– Билл, пришли сюда Сэма с походной лабораторией. И свяжись с чикагской полицией, пусть они найдут человека по фамилии Фезерстоун – возможно, его зовут Чарли – и сообщат, что его мать умерла. Кто-то накормил ее такой дозой мышьяка, что она убила бы лошадь.
Несмотря на жару, Куинна стала бить дрожь. "Она была медсестрой, – думал он, чувствуя, как чья-то тяжелая рука сжимает ему горло. – Скорее всего, она сразу поняла, что ее отравили, и знала, кто это сделал, но не назвала имени".
Он вспомнил их первый разговор. Сестра Благодать стояла у плиты, потирая руки, словно на нее пахнуло смертным холодом. "Я старею... Бывают дни, когда это чувствуется особенно сильно. Душа моя спокойна, но тело бунтует. Ему хочется чего-то мягкого, теплого, нежного. Когда я по утрам поднимаюсь с постели, моя душа прикасается к небу, а вот ноги – ох, как же им холодно, как они болят! Однажды в каталоге "Сиэрс" я увидела тапочки... лучше представить невозможно, хотя, конечно, они – потакание плоти..."
– Пошли, Куинн, – сказал Ласситер. – Придется вам еще раз прогуляться в Башню.
– Почему?
– Вы хорошо знаете дорогу. Будете гидом и переводчиком.
– Я бы предпочел отказаться.
– А у вас нет выбора. Что с вами? О чем вы думаете?
– О розовых махровых тапочках.
– Извините, чего нет, того нет. Хотите взамен плюшевого медвежонка?
Куинн глубоко вздохнул. "Изранив босые ноги о грубую и колючую землю, я ступлю на гладкую золотую почву райского сада".
– Если можно, я хотел бы увидеть Сестру Благодать.
– У вас для этого еще будет время. Она никуда не спешит. – Ласситер беззлобно улыбнулся. – Вам такие шутки не нравятся, Куинн? Хотите совет? Пусть они вам нравятся. Если при нашей работе начать думать о смерти всерьез, это кончится желтым домом.
– Я все же рискну, шериф.
* * *
Машину вел помощник шерифа, а сам шериф и Куинн сидели на заднем сиденье. За ними ехал второй автомобиль с другими помощниками и походной лабораторией. В четыре часа дня было жарко, как в полдень. Едва они выехали из города, Ласситер снял шляпу и пиджак и расстегнул ворот рубашки.
– Вы хорошо знали Сестру Благодать, Куинн?
– Разговаривал с ней несколько раз.
– Тогда почему вас так расстроила ее смерть?
– Она была очень хорошей и умной женщиной.
– Кто-то думал иначе. У вас на примете никого нет?
Куинн смотрел в окно, думая, как бы рассказать об убийстве О'Гормана, не упоминая о письме, которое получила Марта, и понимал, что скрыть его будет очень и очень трудно.
– У меня есть основания полагать, – осторожно начал он, – что Сестра была другом и доверенным лицом преступника. Убийцы.
– Кого-то из членов общины?
– Да.
– Глупо и опасно для женщины, которую вы называете умной.
– Согласен, но представьте себе, что это за община. У нее нет связей с внешним миром, она существует сама по себе. Истинно Верующие, как они там себя называют, не считают нужным придерживаться наших правил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64