— Скажу, что особист наш, Шарудило, по пьянке дал на всякий случай, еще в прошлом году. А потом забыл об этом.
— Это правдоподобно?
— Вполне.
— Ну что ж… правильно мыслите. Записывайте. — Волков продиктовал номер телефона. — Значит, завтра, с самого утра. Все понятно? Вопросы есть?
— Никак нет. Спасибо вам, Петр Сергеич.
— Не за что, — Волков направился к выходу из комнаты.
Седов встал и вышел вместе с ним в переднюю.
— Вот, возьмите, — протянул он Петру в дверях два ярко-красных пасхальных яйца. — С Богом.
— Спасибо, — Волков положил яйца в карман куртки и шагнул за порог.
Дверь за его спиной закрылась, он стал спускаться по лестнице и невольно вздрогнул, когда из-за закрывшейся двери кавторанга на всю парадную гулко разнеслось:
— А ка-агда уста-а-алая-а падло-одка-а!..
38
Волков вышел из лифта, подошел к квартире Германа и позвонил в звонок. Раздалось звонкое тявканье, затем дверь открылась.
— Привет, — сказал Герман, — заходи. Петр вошел и протянул ему ключи от машины. Потом распахнул куртку и вынул из-за
— пояса обрез.
— Тачка под окном. Ас этим… не надо бы тебе с ним по улицам шастать.
— А я и не шастаю, — Герман запер дверь, взял обрез и положил его на вешалку. — По улицам.
— Через открытую дверь Волков увидел сидящих на кухне у стола Элис, Адашева-Гурского и Жаклин.
— Ну как там у вас? — взглянул Петр на Германа. Как она?
— Да как… а никак. Только на Лизу и откликается пока. Кто ей это в башку вбил?
— Леон. Эффект запечатления. Она же как цыпленок новорожденный там, около метро, была. Тот, когда из яйца вылупится, кого первого увидит, с тем себя и отождествляет. Увидит утку, считает, что он утенок. Увидит собачку, считает, что тоже собачка, бегает за ней как щеночек. Леон, очевидно, первый с ней заговорил после того, как у нее мозги включились. Вот она теперь и Лиза.
— Если .так и дальше будет, ей же там в Америке даже гринкарту не выдадут.
— Ну вот еще. Отождествят уж как-нибудь, идентифицируют. Ее нужно в привычную среду засунуть, и чтоб на ее родном языке все вокруг говорили. Глядишь, и вспомнит себя.
— Да ладно, шучу я. Пойдем? За Светлое Христово Воскресенье? Они вошли на кухню.
— Держи, — Петр подал Гурскому его бумажник и ключи от квартиры.
— Слава Богу… Наконец-то хоть домой можно попасть, — Александр убрал их в карман. — А то мотаюсь по чужим углам. Аж с четверга. Просто как лишенец какой-то.
Герман открыл холодильник и достал из него бутылку водки.
— Присаживайся, — кивнул он Волкову на стул.
— Да я, в общем-то, на минутку.
— Но рюмашку-то всяко хлопнешь?
— Ну давай, — Петр присел к столу.
— Видишь, как у нас все ловко совпало, — Герман отвинтил пробку, — и праздничек сегодня, и Жаклин нашлась. Все живы и… почти здоровы. Все в порядке. Грех не выпить. Разве нет?
— Мне глоточек, Гера, — сказал Гурский, — чисто символически.
— Как скажешь, — Герман плеснул ему на донышко и взглянул на Жаклин: — Джеки, вам я тоже чисто символически, да? Мало ли что… а мне отвечать потом.
Она задумчиво тронула рукой свою рюмку, вздохнула и подняла на Германа скорбный взгляд громадных синих глаз:
— Не надо маму парить…
Элис подавилась бутербродом и закашлялась. Гурский переглянулся с Германом и похлопал ее ладонью по спине.
— Спасибо, — сдавленно выдохнула Элис Раен.
— М-да… — крякнул Волков. — Однако. «Вот оно, — Петр бросил взгляд на печальные черты сидевшей с потерянным видом девушки. — Вот оно, Петя, лицо врага. Господи ты Боже мой…»
— Все чокнулись и выпили.
— Ребяточки…— поднялся Гурский, — а пойду-ка я домой.
— Пошли, — присоединился к нему Волков. — Я тебя закину.
— Ну, как знаете, — Герман вышел из-за стола.
— Счастливо, — кивнул Адашев-Гурский Элис и Жаклин. — Не грустите тут, все обойдется.
— Да, конечно, — Элис взглянула на него и чуть пожала одним плечом.
— Пока, — кивнула Жаклин.
Гурский снял в прихожей с вешалки свою куртку, надел ее, и они с Волковым вышли из квартиры.
— Да, Гера! — обернулся на площадке лестничной клетки Александр. — Я чего приходил-то… Мы на рыбалку к Ваське в Лимовку едем или нет?
— Ой, Сань, даже и не знаю пока, — задумался тот. — Давай созвонимся, а?
— Ну давай. Всего доброго.
— Счастливо. Герман закрыл дверь.
39
— А что с тем хмырем, ну… который с Кирочной? — Гурский забрался в джип и достал сигареты. — Ты же так ничего толком и не рассказал. Почти.
— А что с ним… — Волков выруливал со двора. — Ничего. Отпустил я его. Что мне с ним делать? И потом, он, если уж так разобраться… ну что он такого сделал? А натерпелся…
— А не хрен с говном дружить.
— Да видишь ли… Он, собственно, ни с кем особо и не дружил. Ну принял у себя в доме Парфена некоего, приятеля, с которым сидел. Они с ним там, на зоне, что называется, «ели вместе». Ну так… а как не принять-то? Что ж он, пидарас какой? Все правильно. Жить у себя оставил. Это он вам грузил, что снимает, мол, у него кто-то комнату, а кто-что, дескать, он и знать не знает. А что ему, с другой стороны, вам еще говорить?
— Ну да.
— Вот. Парфена у себя оставил, а дальнейшее от него уже и не зависело.
— А как Джеки вообще к нему в дом попала?
— Как? Ну… — Петр остановился у светофора, — видишь ли… Она тем вечером, в четверг, на самом деле у Славы была. А потом… вышла, очевидно, на улицу, у нее там встреча была с одним… ну попросили ее, короче, посылку передать, а она города-то, видимо, не знает, вот и решила у Славиного дома встречу эту назначить. Вышла, в машину к этому, с которым встречалась, села. А тут в них бычара один отмороженный и впилился. Ну и… у братвы же обычай один, они же виноватыми не бывают. Короче, этот отморозок с них бабки, естественно, потребовал. Хотите, дескать, разойтись мирно — гоните лавэ. И видимо, настолько убедительно обосновал свою позицию, что даже Джеки поняла расклад и решила не усугублять конфликт. У того-то, которому она посылку передавала денег с собой не оказалось, и она решила, по доброте душевной, за него сразу, на месте, заплатить. Чтобы с быком этим разойтись, ну а потом… этот приятель ей бы компенсировал. Но у нее тоже то ли с собой не было, то ли было, но мало. И пошла она за деньгами к Славе домой, Может, сумка ее там лежать осталась, а может, и из Славиных решила взять, кто знает, какие у них там со Славой отношения были, если у нее свой ключ от его квартиры был. А отморозок этот хозяина с машиной отпустил и за ней поперся, чтобы не сбежала. Дальнейшее ясно?
— Примерно… — кивнул Гурский. — Она его в дом пустила.
— Ну да. Что там и как дальше вышло, в деталях только она сама рассказать может. Но… — Волков воткнул передачу и тронулся с места. — Увидел, видимо, браток, что квартира, упакована (Джеки, возможно, бабки еще, вдобавок ко всему, засветила) и решил не мелочиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53