— бросил Петр через плечо Гурскому.
— Нет, конечно..
— Ну вот… Вот тебе первая заморочка. А потом… ты уж извини, ты человек приезжий, иногородний, можно сказать, только поэтому я тебе и растолковываю. Чтобы осознала ситуацию. Ну вот, они устанавливают наши личности, а личности наши… Я… ну это ладно, ты — сержант морской пехоты (американской, заметь), а Гурский — вообще неизвестно кто и чем занимается.
— Я журналист, у меня удостоверение.
— Засунь его себе в задницу.
— Эт-то грубо…
— Ну? И кто мы для ментов, по-твоему?
— Ну… ми видел, как…
— Ага, — кивнул Волков, — сейчас… Никакие мы, на хрен, не свидетели. Мы для них подарок. На блюдечке с голубой каемочкой. Подозреваемые мы, вот кто. Причем самые главные. Других-то у них нет. Вот нас они разрабатывать и будут. По самые кукареки. Мало не покажется. Ну, меня-то еще по старой памяти, может, и не очень, хоть все равно я для них теперь личность темная. Но за мной Дед наш, он меня понапрасну мучить не даст. А у тебя пальчики по всему дому поналяпаны. Так что… А позвонить, это мы обязательно. Это мы запросто. Вон, по-моему…— медленно катясь вдоль тротуара Первой линии, Петр кивнул Гурскому на телефон-автомат и остановился. — У тебя жетончик есть?
— Откуда… Да и вообще, здесь карта, по-моему, нужна.
— У меня есть. — Элис достала из кармана бумажник и, вынув из него магнитную карту, протянула Гурскому.
— Только очень быстро, — сказал ему Волков.
— Ладно, сам знаю. — Александр выбрался из машины, подошел к телефону, вставил в него карту и, вновь достав из кармана платок, взял им трубку.
— Алло, милиция? — сказал он хриплым голосом, услышав ответ. — По адресу Съезжинская, тридцать три, квартира двенадцать, только что совершено убийство. Кто говорит? Доброжелательный гражданин информирует.
Повесил трубку и вернулся в машину.
— Давай-ка обратно к Герке, — сказал он Петру. — Я сейчас, точно, стакан вмажу.
— А чего это вы опять все вместе? — удивился Герман, открыв им дверь.
— А ты небось уже всю жижу всосал? — Гурский помогал Элис снять куртку.
— Да полно еще… А что случилось-то?
— Да видишь ли, — Волков повесил куртку и прошел на кухню, — ерунда там какая-то, у этого бой-френда.
— В смысле? Нет его, что ли?
— В том-то и дело, — Гурский сел к столу и налил себе большую рюмку водки. — Он-то там есть. Но, с другой стороны, его больше нет. Совсем.
— Недопонял я ваших каламбуров…
— Мертвый он там лежит. Грохнули его, — Гурский одним махом выпил водки и занюхал кусочком черного хлеба. — Чего тут непонятного?
— Ни фи-га себе… — Герман вскинул брови. — А Жаклин?
— А ее нету. И квартира нараспашку.
— Ни фига себе…— задумчиво повторил Герман. — А… Петь, и что?
Волков придвинул стул Элис и сам тоже сел к столу.
— А что? — пожал он одним плечом. — Нет ее там, и слава Богу. Еще бы и этого не хватало. Может, она еще до него не доехала. А может, приезжала раньше, чем договаривались, книжку оставила и уехала. Мы же там не искали. Вы с ней как договаривались, — обернулся он к Элис, — на какое-то строго конкретное время?
— Нет, — покачала она головой. — Жаклин сказал… вечером. Но я так решил — после десять.
— А созвониться, ну, когда она там уже будет?
— Нет.
— Ну понятно… Слушай, а она что — живет там?
— Нет, — опять покачала головой Элис. — Это… он ее друг. Но она имеет ключ.
— То есть вещей ее там быть не должно?
— Я не знаю, но… нет, я так думаю, вещи в общежитии. Она туда толка приходит и уходит.
— К Славе этому?
— Да.
— Ясно. А в общежитие ты можешь позвонить, узнать — там она или нет?
— Да, — кивнула Элис, встала из-за стола и вышла из кухни.
— А как его грохнули? — Герман потянулся за сигаретами, раскрыл пустую пачку, смял ее в кулаке и бросил в мусорное ведро. — Светка, принеси там, в комнате…
— Да башку проломили, судя по всему. Но я же вскрытия не делал. Лежит он в куртке, свет везде горит, дверь не заперта. Черт его знает… Ну что? — взглянул он на вернувшуюся Элис.
— Ее нет, — тихонько сказала она и подняла на него растерянный взгляд громадных черных глаз.
— Ну и что вы все на меня уставились? — Волков оглядел присутствующих. — Рано еще дергаться. Мало ли где она может быть? Может, у нее этих бой-френдов, как… Ментам про Славу этого сообщили? Сообщили. Ну и давайте через денек, если она, конечно, сама не проявится, и про Жаклин вашу заявите. Пусть менты и ищут. Им проще. Их много, им за это жалованье платят.
— Петя… ~ Гурский взглянул на Волкова. — Ну какие менты? Ты сам-то прикинь.
— А что? Через денек-другой, еще раз говорю, если она не загуляла и сама откуда-нибудь не вынырнет к тому времени, заявите: так, мол, и так, наша подружка была знакома с таким-то, а его грохнули, как выясняется…
— Прости, — перебил его Гурский, — а как мы узнали, что его грохнули?
— Ну я не знаю… позвонили, там, или зашли, а соседи и рассказали. По телевизору, в конце концов, увидели, наверняка в новостях покажут. Ну вот, его, дескать, убили, а она куда-то пропала, а мы волнуемся. Консулу сообщите. Менты, если узнают, что иностранная гражданка куда-то замусорилась, да еще, если из консульства позвонят, они вообще все на уши поставят. А, Алиса?
— Это очень плохо… — сокрушенно покачала та головой.
— Для тебя?
— Для всех. Для американский группа.
— Да уж чего хорошего. Но я повторяю — рано дергаться. Гурский, а чего это ты в одиночку хлопнул? — Волков придвинул к себе все рюмки и наполнил их. — Давайте-ка лучше за то, чтобы все обошлось. Чтобы все хорошо было.
Все чокнулись и выпили.
— А что у тебя за контора? — спросил Герман, закусывая салатом.
— Да… охрана, сопровождение. Всяко-разно.
— Частный сыск?
— Незаконная оперативно-розыскная деятельность запрещена. Только ментам можно, ну и прочим госструктурам. С санкции прокурора.
— Ага, конечно…
— Ребята, ну рано дергаться. Серьезно. Да и… я даже соседей официально опросить не могу. Пошлют меня куда подальше, и все. Имеют полное право. Или в ту же ментуру сдать. И очень даже просто.
— Тебя сдашь…
— Ну, это я так. Но не обязан никто мне ничего рассказывать. Ментам и то не говорят, а уж мне… Сашка, ты чего? — взглянул вдруг Волков на Адашева-Гурского.
Александр очень побледнел, склонился над столом и стал медленно сползать со стула, заваливаясь прямо в объятия обескураженного Германа.
Петр вскочил, отстранил перепуганную Элис и склонился над другом, хлопая его по щекам.
— Что с тобой?
— Не знаю… — еле слышно прошептал Гур-ский.
— Ребята, — Светлана выскочила из кухни, — я сейчас «скорую»…
— Да какая там «скорая», — крикнул ей вслед Волков, — пока она приедет, он у нас откинется. Сашка, что с тобой?
— Плохо…-выдохнул Александр.
— Герка, — Петр быстро надевал на себя в передней куртку, — давай его ко мне в машину!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Нет, конечно..
— Ну вот… Вот тебе первая заморочка. А потом… ты уж извини, ты человек приезжий, иногородний, можно сказать, только поэтому я тебе и растолковываю. Чтобы осознала ситуацию. Ну вот, они устанавливают наши личности, а личности наши… Я… ну это ладно, ты — сержант морской пехоты (американской, заметь), а Гурский — вообще неизвестно кто и чем занимается.
— Я журналист, у меня удостоверение.
— Засунь его себе в задницу.
— Эт-то грубо…
— Ну? И кто мы для ментов, по-твоему?
— Ну… ми видел, как…
— Ага, — кивнул Волков, — сейчас… Никакие мы, на хрен, не свидетели. Мы для них подарок. На блюдечке с голубой каемочкой. Подозреваемые мы, вот кто. Причем самые главные. Других-то у них нет. Вот нас они разрабатывать и будут. По самые кукареки. Мало не покажется. Ну, меня-то еще по старой памяти, может, и не очень, хоть все равно я для них теперь личность темная. Но за мной Дед наш, он меня понапрасну мучить не даст. А у тебя пальчики по всему дому поналяпаны. Так что… А позвонить, это мы обязательно. Это мы запросто. Вон, по-моему…— медленно катясь вдоль тротуара Первой линии, Петр кивнул Гурскому на телефон-автомат и остановился. — У тебя жетончик есть?
— Откуда… Да и вообще, здесь карта, по-моему, нужна.
— У меня есть. — Элис достала из кармана бумажник и, вынув из него магнитную карту, протянула Гурскому.
— Только очень быстро, — сказал ему Волков.
— Ладно, сам знаю. — Александр выбрался из машины, подошел к телефону, вставил в него карту и, вновь достав из кармана платок, взял им трубку.
— Алло, милиция? — сказал он хриплым голосом, услышав ответ. — По адресу Съезжинская, тридцать три, квартира двенадцать, только что совершено убийство. Кто говорит? Доброжелательный гражданин информирует.
Повесил трубку и вернулся в машину.
— Давай-ка обратно к Герке, — сказал он Петру. — Я сейчас, точно, стакан вмажу.
— А чего это вы опять все вместе? — удивился Герман, открыв им дверь.
— А ты небось уже всю жижу всосал? — Гурский помогал Элис снять куртку.
— Да полно еще… А что случилось-то?
— Да видишь ли, — Волков повесил куртку и прошел на кухню, — ерунда там какая-то, у этого бой-френда.
— В смысле? Нет его, что ли?
— В том-то и дело, — Гурский сел к столу и налил себе большую рюмку водки. — Он-то там есть. Но, с другой стороны, его больше нет. Совсем.
— Недопонял я ваших каламбуров…
— Мертвый он там лежит. Грохнули его, — Гурский одним махом выпил водки и занюхал кусочком черного хлеба. — Чего тут непонятного?
— Ни фи-га себе… — Герман вскинул брови. — А Жаклин?
— А ее нету. И квартира нараспашку.
— Ни фига себе…— задумчиво повторил Герман. — А… Петь, и что?
Волков придвинул стул Элис и сам тоже сел к столу.
— А что? — пожал он одним плечом. — Нет ее там, и слава Богу. Еще бы и этого не хватало. Может, она еще до него не доехала. А может, приезжала раньше, чем договаривались, книжку оставила и уехала. Мы же там не искали. Вы с ней как договаривались, — обернулся он к Элис, — на какое-то строго конкретное время?
— Нет, — покачала она головой. — Жаклин сказал… вечером. Но я так решил — после десять.
— А созвониться, ну, когда она там уже будет?
— Нет.
— Ну понятно… Слушай, а она что — живет там?
— Нет, — опять покачала головой Элис. — Это… он ее друг. Но она имеет ключ.
— То есть вещей ее там быть не должно?
— Я не знаю, но… нет, я так думаю, вещи в общежитии. Она туда толка приходит и уходит.
— К Славе этому?
— Да.
— Ясно. А в общежитие ты можешь позвонить, узнать — там она или нет?
— Да, — кивнула Элис, встала из-за стола и вышла из кухни.
— А как его грохнули? — Герман потянулся за сигаретами, раскрыл пустую пачку, смял ее в кулаке и бросил в мусорное ведро. — Светка, принеси там, в комнате…
— Да башку проломили, судя по всему. Но я же вскрытия не делал. Лежит он в куртке, свет везде горит, дверь не заперта. Черт его знает… Ну что? — взглянул он на вернувшуюся Элис.
— Ее нет, — тихонько сказала она и подняла на него растерянный взгляд громадных черных глаз.
— Ну и что вы все на меня уставились? — Волков оглядел присутствующих. — Рано еще дергаться. Мало ли где она может быть? Может, у нее этих бой-френдов, как… Ментам про Славу этого сообщили? Сообщили. Ну и давайте через денек, если она, конечно, сама не проявится, и про Жаклин вашу заявите. Пусть менты и ищут. Им проще. Их много, им за это жалованье платят.
— Петя… ~ Гурский взглянул на Волкова. — Ну какие менты? Ты сам-то прикинь.
— А что? Через денек-другой, еще раз говорю, если она не загуляла и сама откуда-нибудь не вынырнет к тому времени, заявите: так, мол, и так, наша подружка была знакома с таким-то, а его грохнули, как выясняется…
— Прости, — перебил его Гурский, — а как мы узнали, что его грохнули?
— Ну я не знаю… позвонили, там, или зашли, а соседи и рассказали. По телевизору, в конце концов, увидели, наверняка в новостях покажут. Ну вот, его, дескать, убили, а она куда-то пропала, а мы волнуемся. Консулу сообщите. Менты, если узнают, что иностранная гражданка куда-то замусорилась, да еще, если из консульства позвонят, они вообще все на уши поставят. А, Алиса?
— Это очень плохо… — сокрушенно покачала та головой.
— Для тебя?
— Для всех. Для американский группа.
— Да уж чего хорошего. Но я повторяю — рано дергаться. Гурский, а чего это ты в одиночку хлопнул? — Волков придвинул к себе все рюмки и наполнил их. — Давайте-ка лучше за то, чтобы все обошлось. Чтобы все хорошо было.
Все чокнулись и выпили.
— А что у тебя за контора? — спросил Герман, закусывая салатом.
— Да… охрана, сопровождение. Всяко-разно.
— Частный сыск?
— Незаконная оперативно-розыскная деятельность запрещена. Только ментам можно, ну и прочим госструктурам. С санкции прокурора.
— Ага, конечно…
— Ребята, ну рано дергаться. Серьезно. Да и… я даже соседей официально опросить не могу. Пошлют меня куда подальше, и все. Имеют полное право. Или в ту же ментуру сдать. И очень даже просто.
— Тебя сдашь…
— Ну, это я так. Но не обязан никто мне ничего рассказывать. Ментам и то не говорят, а уж мне… Сашка, ты чего? — взглянул вдруг Волков на Адашева-Гурского.
Александр очень побледнел, склонился над столом и стал медленно сползать со стула, заваливаясь прямо в объятия обескураженного Германа.
Петр вскочил, отстранил перепуганную Элис и склонился над другом, хлопая его по щекам.
— Что с тобой?
— Не знаю… — еле слышно прошептал Гур-ский.
— Ребята, — Светлана выскочила из кухни, — я сейчас «скорую»…
— Да какая там «скорая», — крикнул ей вслед Волков, — пока она приедет, он у нас откинется. Сашка, что с тобой?
— Плохо…-выдохнул Александр.
— Герка, — Петр быстро надевал на себя в передней куртку, — давай его ко мне в машину!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53