Он отвечает кроткой улыбкой.
— Простите, это у меня навязчивая идея. — Он выходит из воды, садится возле нее на берегу и тянется к ботинкам.
Где-то в кустах рододендрона за озером трещит сучок, словно под чьей-то ногой. Из бреши в изгороди выходит мужчина — средних лет, белокурый, в свежем светлом костюме. Издали Джейми кажется, что мужчина сердится, но когда пришелец подходит ближе, он замечает на его лице лишь радушную улыбку.
— Привет, Элла, — говорит он. — Не хочешь ли ты представить меня своему другу?
— Пити! Откуда ты взялся? Я думала, что ты за границей. Неужели лягушатники выкинули тебя? — Девушка вскакивает на ноги, бежит и, встав на носки, целует пришедшего в щеку. Старший обнимает ее за талию.
Джейми встает. Солнце разом достало его.
Девушка все трещит.
— Это Джеймс Уэзералл, он собирается поступить к нам садовником.
— В самом деле? А я думал, что твоя мать и Маргарет прекрасно справляются с делом. — Глаза мужчины рассматривают Джейми, и нос его морщится, словно ему не нравится увиденное.
— Ну что ты понимаешь в подобных вещах? — Она хохочет. — Мистер Уэзералл, это мой кузен Питер, черная овца в нашем семействе. Впрочем, он не кусается и достаточно безвредный.
— Здравствуйте, — произносит Джейми и, шагнув вперед, протягивает руку.
Кузен Питер, смотрит лишь на Эллу и каким-то образом не замечает его жест.
— Ну, Элла-Белла, а я было собирался пригласить тебя в цыганскую чайную. Тем более ты сегодня одета в цыганском стиле. — Он смотрит на ее босые ноги. — И день такой хороший… Или ты будешь паинькой, приоденешься, и я отвезу тебя в Гринстедскую церковь. Так куда едем?
— В цыганскую чайную, — уверенно отвечает она. Надев сандалии, она как раз собирается уйти в лес с кузеном, когда вспоминает про Джейми. — Мистер Уэзералл, если вы пройдете к дому, то где-нибудь возле него обнаружите мою тетю Маргарет. Она приглядит за вами, пока мама не вернется.
Оторвавшись от бледного человека, она протягивает ему руку. Мягкое, прохладное прикосновение.
— Надеюсь, что вас возьмут, — говорит она, и взгляды их встречаются.
— Я тоже. — Джейми, затаив дыхание, провожает ее взглядом. Он нагибается за пиджаком, а когда поворачивается, уже не видит их.
От озера его отделяла густая изгородь, закрывавшая путь вперед. Часть его все еще участвовала в сценке, напоминая, что пора теперь отыскать миссис Банньер, спрашивая, почему он понравился ей и зачем ей проводить время с этим жутким человеком.
Но эти мысли тают как сон. Он уже не может понять, что делает здесь и почему снял пиджак.
И тут его осеняет: он шел к Рут — в госпиталь в Эппинг… Физекерли Бирн шагает вперед, и забор ощетинивается листьями и шипами прямо на его глазах.
Листовик не хочет пропускать его.
Бирн вздохнул с невольной дрожью, протянул руку и взял ветвь. Изогнувшаяся в его пальцах, сильная и новая поросль не ломалась. Тогда он решил перелезть и уже приступил к этому делу, однако ветви, которые казались прочными, начали ломаться под его ногами. Бирн очутился на земле. Рана на руке открылась, оставляя пятна крови на листьях. В отчаянии он бросился на изгородь, и ветки ударили по лицу, чуть не задев глаза.
Он побежал вдоль изгороди и увидел, что она тянется вокруг всего поместья. Тоннель, через который только что выехал Том, затянулся.
Ему не выйти.
Там сзади поместье подмаргивало в солнечном свете, окутанное мантией ползучих растений. Бирн, волоча ноги, нерешительно побрел вперед.
Что с ним случилось у озера? Видение еще не рассеялось. Воспоминания о происшедшем смешивалось в его уме с первой встречей с Рут, когда он попросил у нее работы.
Бирн был в гневе. Личность его похитил, украл молодой уэльский садовник. Но Джеймс Уэзералл не знал, что здесь происходит, он был такой же жертвой, как и Бирн. Словно время затянул какой-то вращающийся водоворот, стягивавший вместе события, людей и эмоции.
Или же здесь возникла замкнутая петля, нечто повторяющееся снова и снова. Слишком уж много аналогий — он тоже садовник, он любит Рут…
Ох, Рут. И никого рядом с ней в последние мгновения. Невыносимая мысль. Думая о Рут, Бирн не заметил, как зеленый занавес открыл перед ним входную дверь.
Он оказался в холле, даже не осознав этого.
Там никого не было.
39
Крик Бирна — «Саймон, где вы?» — поглотила мертвая тишина дома. Мгновение он оставался на месте, прислушиваясь.
Листовик тихо скребся в окно под ним. Наверху угадывалось какое-то движение, негромко хлопала дверь. Ритмичные удары повиновались дуновению ветра… ни далекого топота, ни воя. Бирн мог только предполагать, где находится Лягушка-брехушка, — смущало, что она могла притаиться где угодно.
Повсюду стояли книги, сложенные на буфетах неровным-и стопками, но так, словно никто не читал их.
Бирн попытался представить, где могут находиться все остальные. Стол был заставлен остатками трапезы. Он взял бокал и выпил немного вина.
Тут снова раздался звук. Наверху по-прежнему хлопала дверь, доносился далекий, негромкий говор. Неужели они там? Взяв биту для крикета из стойки для зонтиков, Бирн отправился наверх. Боже мой, подумал он. С крикетной битой? Что же он делает !
Все двери на площадке были закрыты. Он вновь закричал:
— Эй, Саймон? Вы здесь?
Ответа опять не последовало. Стараясь держаться подальше от лифта, Бирн обошел вокруг площадки, стуча в каждую дверь. Ответа не было.
Длинный коридор ожидал его. Ноги гулко стучали по голым доскам. Где-то в конце его все хлопала дверь, под порывами ветра, которого он не мог заметить. Бирн был рад тому, что бита у него в руках. Здесь он тоже стучал в каждую из запертых дверей: ему весьма не хотелось открывать любую из них.
Хлопавшая дверь оказалась в самом конце. Бирн придержал ее. За дверью была лестница, ведущая на чердак. Зажженные на стенах свечи освещали ему дорогу. Наверху, посреди всякого хлама и ветхих вещей, он обнаружил Саймона — тот сидел в шезлонге и мирно курил.
Возле него находилась игрушечная собачка — старинная, мех на ее шкурке вытерся, красные глаза были сделаны из стекла.
— В последний раз я был здесь, наверное, век назад, — негромко заметил Саймон, увидев Бирна. — Впрочем, я не любил сюда ходить. Во-первых, из-за сырости, во-вторых, из-за всей мишуры.
С битой в руке Бирн показался себе смешным. Увидев, что Саймон смотрит на него с похожим на удивление выражением, он опустил биту.
— Где остальные?
— Мои возлюбленные родители? Где-нибудь внизу. Сражаются в кухне, дерутся в библиотеке… Кто знает, да и какая разница? Я ушел сюда, чтобы не путаться под ногами. А где были вы? Откуда такое внезапное возвращение?
— Я попытался убраться отсюда. Я… — Разве можно сказать Саймону, куда он хотел попасть? — Но Листовик не пропустил меня, хотя Том уехал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
— Простите, это у меня навязчивая идея. — Он выходит из воды, садится возле нее на берегу и тянется к ботинкам.
Где-то в кустах рододендрона за озером трещит сучок, словно под чьей-то ногой. Из бреши в изгороди выходит мужчина — средних лет, белокурый, в свежем светлом костюме. Издали Джейми кажется, что мужчина сердится, но когда пришелец подходит ближе, он замечает на его лице лишь радушную улыбку.
— Привет, Элла, — говорит он. — Не хочешь ли ты представить меня своему другу?
— Пити! Откуда ты взялся? Я думала, что ты за границей. Неужели лягушатники выкинули тебя? — Девушка вскакивает на ноги, бежит и, встав на носки, целует пришедшего в щеку. Старший обнимает ее за талию.
Джейми встает. Солнце разом достало его.
Девушка все трещит.
— Это Джеймс Уэзералл, он собирается поступить к нам садовником.
— В самом деле? А я думал, что твоя мать и Маргарет прекрасно справляются с делом. — Глаза мужчины рассматривают Джейми, и нос его морщится, словно ему не нравится увиденное.
— Ну что ты понимаешь в подобных вещах? — Она хохочет. — Мистер Уэзералл, это мой кузен Питер, черная овца в нашем семействе. Впрочем, он не кусается и достаточно безвредный.
— Здравствуйте, — произносит Джейми и, шагнув вперед, протягивает руку.
Кузен Питер, смотрит лишь на Эллу и каким-то образом не замечает его жест.
— Ну, Элла-Белла, а я было собирался пригласить тебя в цыганскую чайную. Тем более ты сегодня одета в цыганском стиле. — Он смотрит на ее босые ноги. — И день такой хороший… Или ты будешь паинькой, приоденешься, и я отвезу тебя в Гринстедскую церковь. Так куда едем?
— В цыганскую чайную, — уверенно отвечает она. Надев сандалии, она как раз собирается уйти в лес с кузеном, когда вспоминает про Джейми. — Мистер Уэзералл, если вы пройдете к дому, то где-нибудь возле него обнаружите мою тетю Маргарет. Она приглядит за вами, пока мама не вернется.
Оторвавшись от бледного человека, она протягивает ему руку. Мягкое, прохладное прикосновение.
— Надеюсь, что вас возьмут, — говорит она, и взгляды их встречаются.
— Я тоже. — Джейми, затаив дыхание, провожает ее взглядом. Он нагибается за пиджаком, а когда поворачивается, уже не видит их.
От озера его отделяла густая изгородь, закрывавшая путь вперед. Часть его все еще участвовала в сценке, напоминая, что пора теперь отыскать миссис Банньер, спрашивая, почему он понравился ей и зачем ей проводить время с этим жутким человеком.
Но эти мысли тают как сон. Он уже не может понять, что делает здесь и почему снял пиджак.
И тут его осеняет: он шел к Рут — в госпиталь в Эппинг… Физекерли Бирн шагает вперед, и забор ощетинивается листьями и шипами прямо на его глазах.
Листовик не хочет пропускать его.
Бирн вздохнул с невольной дрожью, протянул руку и взял ветвь. Изогнувшаяся в его пальцах, сильная и новая поросль не ломалась. Тогда он решил перелезть и уже приступил к этому делу, однако ветви, которые казались прочными, начали ломаться под его ногами. Бирн очутился на земле. Рана на руке открылась, оставляя пятна крови на листьях. В отчаянии он бросился на изгородь, и ветки ударили по лицу, чуть не задев глаза.
Он побежал вдоль изгороди и увидел, что она тянется вокруг всего поместья. Тоннель, через который только что выехал Том, затянулся.
Ему не выйти.
Там сзади поместье подмаргивало в солнечном свете, окутанное мантией ползучих растений. Бирн, волоча ноги, нерешительно побрел вперед.
Что с ним случилось у озера? Видение еще не рассеялось. Воспоминания о происшедшем смешивалось в его уме с первой встречей с Рут, когда он попросил у нее работы.
Бирн был в гневе. Личность его похитил, украл молодой уэльский садовник. Но Джеймс Уэзералл не знал, что здесь происходит, он был такой же жертвой, как и Бирн. Словно время затянул какой-то вращающийся водоворот, стягивавший вместе события, людей и эмоции.
Или же здесь возникла замкнутая петля, нечто повторяющееся снова и снова. Слишком уж много аналогий — он тоже садовник, он любит Рут…
Ох, Рут. И никого рядом с ней в последние мгновения. Невыносимая мысль. Думая о Рут, Бирн не заметил, как зеленый занавес открыл перед ним входную дверь.
Он оказался в холле, даже не осознав этого.
Там никого не было.
39
Крик Бирна — «Саймон, где вы?» — поглотила мертвая тишина дома. Мгновение он оставался на месте, прислушиваясь.
Листовик тихо скребся в окно под ним. Наверху угадывалось какое-то движение, негромко хлопала дверь. Ритмичные удары повиновались дуновению ветра… ни далекого топота, ни воя. Бирн мог только предполагать, где находится Лягушка-брехушка, — смущало, что она могла притаиться где угодно.
Повсюду стояли книги, сложенные на буфетах неровным-и стопками, но так, словно никто не читал их.
Бирн попытался представить, где могут находиться все остальные. Стол был заставлен остатками трапезы. Он взял бокал и выпил немного вина.
Тут снова раздался звук. Наверху по-прежнему хлопала дверь, доносился далекий, негромкий говор. Неужели они там? Взяв биту для крикета из стойки для зонтиков, Бирн отправился наверх. Боже мой, подумал он. С крикетной битой? Что же он делает !
Все двери на площадке были закрыты. Он вновь закричал:
— Эй, Саймон? Вы здесь?
Ответа опять не последовало. Стараясь держаться подальше от лифта, Бирн обошел вокруг площадки, стуча в каждую дверь. Ответа не было.
Длинный коридор ожидал его. Ноги гулко стучали по голым доскам. Где-то в конце его все хлопала дверь, под порывами ветра, которого он не мог заметить. Бирн был рад тому, что бита у него в руках. Здесь он тоже стучал в каждую из запертых дверей: ему весьма не хотелось открывать любую из них.
Хлопавшая дверь оказалась в самом конце. Бирн придержал ее. За дверью была лестница, ведущая на чердак. Зажженные на стенах свечи освещали ему дорогу. Наверху, посреди всякого хлама и ветхих вещей, он обнаружил Саймона — тот сидел в шезлонге и мирно курил.
Возле него находилась игрушечная собачка — старинная, мех на ее шкурке вытерся, красные глаза были сделаны из стекла.
— В последний раз я был здесь, наверное, век назад, — негромко заметил Саймон, увидев Бирна. — Впрочем, я не любил сюда ходить. Во-первых, из-за сырости, во-вторых, из-за всей мишуры.
С битой в руке Бирн показался себе смешным. Увидев, что Саймон смотрит на него с похожим на удивление выражением, он опустил биту.
— Где остальные?
— Мои возлюбленные родители? Где-нибудь внизу. Сражаются в кухне, дерутся в библиотеке… Кто знает, да и какая разница? Я ушел сюда, чтобы не путаться под ногами. А где были вы? Откуда такое внезапное возвращение?
— Я попытался убраться отсюда. Я… — Разве можно сказать Саймону, куда он хотел попасть? — Но Листовик не пропустил меня, хотя Том уехал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98