— Куда вы ходили, моя госпожа?.. Мы обыскали весь дворец…
Сакип-Жамал гордо вскинула голову. Лицо ее было бледным, а под глазами залегли синие тени.
— Какое тебе дело?! Как ты смеешь спрашивать меня?
Нукеру было страшно. Да, он должен был охранять жену эмира, следить за ней, и все-таки она была госпожой. Коварству женщин нет предела, и кто знает, как все может обернуться. Сколько раз видел он в жизни, что женщина заставляла поверить мужа в то, что черное — это белое, а белое — это черное. А что, если и с ним произойдет то же самое?
— Я не хотел вас обидеть… Но сам эмир поручил мне охранять вас, а если бы что-то случилось…
Сакип-Жамал вдруг подумала, что произойдет, если этот темнолицый донесет Кутлук Темиру… Ужас изморозью прошел по спине. Слишком хорошо знала она эмира, его характер, его нрав. Он не успокоится, пока не добьется правды. Для этого он пойдет на все.
Решение пришло неожиданно.
— Я сама скажу эмиру, где была, — сказала Сакип-Жамал. — Иди и вели седлать лошадей. Мы поедем в ставку.
— Слушаюсь и повинуюсь…— темнолицый нагнул голову и торопливо побежал к дворцовым конюшням, где наготове стояли лошади.
Сакип-Жамал задумчиво смотрела вслед нукеру. И, едва он скрылся с глаз, решительно повернулась и исчезла в узких и пыльных улочках города.
Целый день воины дворцовой охраны метались по улицам Ургенча, врывались в дома купцов и ремесленников, но Сакип-Жамал не находилась. Никто ее не видел, и никто о ней ничего не слышал.
Вечером, поняв, что поиски бесполезны, нукер на взмыленной лошади прискакал в ставку эмира. Валяясь в ногах Кутлук Темира, он торопливо и сбивчиво рассказал о том, что произошло, что он знал о связи Сакип-Жамал с человеком в голубой чалме.
Эмир слушал нукера, не перебивая. Желтая кожа на его исхудалом лице натянулась, а неподвижные глаза смотрели в упор, в них ничего нельзя было прочесть. Даже тогда, когда нукер закончил свой рассказ, Кутлук Темир не пошевелился. Молчание становилось жутким. Нукер, не отрываясь, следил за рукой эмира. Ему казалось, что тот схватится за саблю… и произойдет самое страшное. Но Кутлук Темир молчал. Дрожь начала сотрясать тело нукера, глаза помутнели, рот перекосила судорога.
Эмир вдруг заговорил. Голос его был ровным и тихим:
— Значит, ты не только проморгал мою жену, но и не знаешь, где ее искать?
Нукер во что бы то ни стало хотел сохранить жизнь. Стуча от ужаса зубами, он с трудом выговорил:
— О том, где находится госпожа, может знать только один человек…
Кутлук Темир подался вперед:
— Говори — кто.
— Ваш любимец Адильша.
— Откуда он может знать это?
— Он был посредником между госпожой и человеком в голубой чалме…
— Почему ты молчал об этом?
— Я хотел узнать, к чему приведет эта связь… Я хотел прийти к вам не с пустыми руками…
Желваки заиграли на скулах Кутлук Темира.
— Я не хочу тебя больше видеть…— он хлопнул в ладоши. В шатер вошли два воина. — Возьмите его. Пусть дадут ему пятьсот ударов плетью. Это моя награда…
Нукер закричал пронзительно и страшно.
— Уведите, — брезгливо сказал эмир. — Не умеющий ставить капкан сам попадается в него.
Едва утихли крики темнолицего нукера, Кутлук Темир велел привести Адильшу.
На все вопросы юноша отвечал: «Не знаю». Ни доброе слово, ни угрозы не смогли заставить его говорить.
— Хорошо, — устало сказал эмир. — Ты думаешь, что нет такой силы, которая бы развязала твой язык? Сейчас мои нукеры сорвут с тебя одежду и опустят в самый глубокий колодец с самой холодной водой. Быть может, это поможет тебе вспомнить то, что ты забыл. Я хочу знать совсем немного: какая связь была между Сакип-Жамал и человеком в голубой чалме. А самое главное — где их можно найти сейчас?
Адильша плакал, но молчал. И Кутлук-Темир велел исполнить свою угрозу.
Юношу недолго продержали в колодце. Эмир не забывал, что Адильша —сын Узбек-хана, но, когда его вытащили на поверхность, было уже поздно. Юноша заболел и через несколько дней, не приходя в сознание, так ничего и не сказав, умер. Его мать, Бубеш, от горя лишилась рассудка, и, чтобы она не натворила беды в ставке, ее посадили на цепь, приковав к вбитому в землю железному колу.
Кутлук Темир велел похоронить Адильшу с почестями, так, как было принято поступать с людьми из знатного рода, если их настигала смерть. Но скрыть правду о случившемся не удалось. На базарах Ургенча, в больших и малых городах Хорезма люди заговорили о жестокости эмира. Над глинобитными домами ремесленников и купцов, подобно ночной птице, неведомо откуда появившаяся закружилась песня-плач «Смерть сокола».
Это ее начал пересказывать в Крыму хану Узбеку купец Жакуп, но вовремя остановился, опасаясь ханского гнева. Всегда лучше, если твой повелитель узнает дурные вести от кого-нибудь другого. Зачем быть первым в худом деле? Всю песню, до конца, знал кипчак Жакуп, но только начало осмелился довести до ушей Узбек-хана. А дальше в ней пела-плакала несчастная мать:
Скажи ты мне, единственный ты мой,
Зачем всевышний разлучил нас рано?
Быть может, в рай решил тебя он взять.
Ведь справедлив он, говорят, без меры?
Сын отвечал:
Не бог небесный, мать, нас разлучил.
Эмир земной велел убить меня.
Мулла сказал: на небе рай. Так почему
Туда не поторопится эмир?
Песня-плач от имени Адильши рассказывала, как он был убит и как хотел жить, как радовался земным радостям и любил солнце.
Услышав песню, Кутлук Темир впал в ярость. Большую награду обещал он тому, кто приведет к нему улема в голубой чалме, который сложил эту песню. Но не нашлось в Ургенче человека, который предал бы Акберена, указал, где он скрывается.
Восстание рабов в Ургенче было подобно вспышке молнии на безоблачном небе. Кутлук Темир, занятый своей болезнью, не хотел верить соглядатаям, что среди рабов растет, набирает силу недовольство. Много лет правил он Хорезмом, и никто не смел поднять голову и дерзко посмотреть в глаза, никто не отваживался сказать неугодное ему слово. Что из того, что чернь недовольна? Не эмир создан для них, а они для него. Черни положено повиноваться, исполнять то, что пожелает ее повелитель, милостиво разрешающий ей жить на земле, дышать воздухом, видеть солнце.
Так думал Кутлук Темир. Поэтому он был твердо уверен, что бояться ему нечего. Достаточно одного слова, и невольники в один день будут усмирены. Их кровь потушит любой огонь, не дав ему разгореться. Жители Хорезма содрогнутся от жестокости и втянут головы в плечи, а взор их обратится к земле, и каждый поймет, что жизнь его подобна пыли на бесконечной караванной дороге.
Уверенный в себе, Кутлук Темир вооружил свое войско и отправил его на помощь Узбек-хану, решившему выступить против Ирана. В городе оставалось воинов ровно столько, чтобы следить за порядком и охранять ставку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68