Но это будет завтра…
Узбек сидит на мягких войлоках, застеленных голубым шелковым покрывалом. Отражая пламя светильников, золотыми искорками вспыхивают в его руках янтарные бусинки четок. На плечи хана наброшен легкий зеленый чапан, расшитый серебряными узорами. Справа от Узбек-хана сидит темнолицый кареглазый человек с большими вислыми усами — это старший сын Таныбек. Ему под сорок, и грузным, большим телом он похож на кипчакского бая. Одет Таныбек богато — на нем шуба из хорькового меха, широкий, отделанный серебром пояс, на ногах зимние сапоги.
Рядом с ним младший сын хана — Джанибек. Ему за тридцать, но одет он так, как одеваются молодые джигиты, — в легкий бешмет, стянутый в талии узким шелковым поясом, в бархатные, расшитые крупными накладными узорами штаны, на ногах легкие сапоги — гутулы, на голове красный борик. Одежда выдает в Джанибеке человека легкого, веселого нрава.
Облокотившись на его колено, похожий на маленького хорька, пристроился старший сын Джанибека — Бердибек. Ему лет шесть-семь. Он рыж, как его великий предок Чингиз-хан, лицо беспокойное, нервное, глаза, словно две зеленые льдинки, смотрят на людей пристально, не мигая.
Слева от Узбек-хана хорезмский купец Жакуп. Он поджар и сух, а в сравнении с сидящими в шатре кипчакскими баями — огромными и сытыми — кажется изможденным.
Пожилая рабыня, примостившись у входа в шатер, разливает в серебряные чаши кумыс, а красивый и стройный юноша-слуга подает их гостям хана.
Говорит Жакуп. Речь его плавна и нетороплива. Он рассказывает, что повидал и услышал за свою долгую жизнь, бывая в заморских странах и о тех новостях, что привез недавно его доверенный человек, плавающий с товарами в Египет и к османским тюркам.
— Рассказывают знающие люди: страшные события произошли в королевстве рациев . В годы давние король решил воевать с болгарским царем. Два огромных войска сошлись на берегах реки Искер, что впадает с полуденной стороны в большую реку Тунадарью . И, увидев, что силы их равны и никому не одержать победы, уговорились они покончить дело миром. В знак верности слову каждый из них построил на своем берегу по церкви и увел воинов в свои страны. Прошло время, и сын того короля Стефан Душан, занявший престол своего отца, напал на болгар и разбил их. Воины его пленили болгарского царя. Очень огорчился отец и велел привести пленника в свой дворец. Он усадил его на почетное место, говоря, что царю не пристало сидеть где попало.
Сын рассердился на отца и пришел к нему во дворец…— Жакуп замолчал, отхлебнул из чаши кумыса, прикрыл глаза, словно отдыхая.
— И что же было дальше?.. — спросил Узбек-хан. Четки его лежали на коленях — слушая купца, он забыл про них.
— Дальше, мой повелитель… Дальше… сын крикнул отцу, что поверженному врагу нельзя оказывать почести, и ударом палицы разбил болгарскому царю голову…
В шатре сделалось тихо. Каждый обдумывал услышанное.
Джанибек-султан случайно глянул на Бердибека. Глаза сына возбужденно и радостно блестели.
— Что было потом? — нетерпеливо спросил кто-то.
— Король велел похоронить убитого царя в соборе святого Георгия. А сын, боясь мести отца, уехал в другой город. Старый король не хотел ему мстить, но сын подумал, что отец замышляет против него дурное, и, тайно вернувшись во дворец, задушил его ночью в постели.
Сидящие в шатре удивленно зацокали языками.
И вдруг послышался звенящий голос Бердибека:
— Отец, зачем ему надо было душить? Лучше убить вот так…— мальчик быстро вытянул правую руку вперед, — кинжалом…
Глаза Джанибека потемнели. Он хлестнул сына ладонью по щеке:
— Ты плохой мальчишка! Разве может сын убивать отца?!
Бердибек не заплакал, только нагнул упрямо голову, словно изготовился к драке.
— Зачем бьешь?! Если бы он не убил отца, то как бы занял его трон?!
— Вы послушайте, что болтает этот щенок!
— Не трогай его…— сказал Тюре-бий, задумчиво рассматривая взъерошенного мальчика. — Откуда знать ребенку, что убийство ближнего — это грех?
Кто-то из кипчакских баев тяжело вздохнул:
— Времена сейчас такие… Многие не знают, что хорошо, что плохо…
Вмешался Узбек-хан:
— Время, говоришь? Это мы должны объяснить молодым, что отцу грех убивать сына, а сыну — отца…
Хану показалось, что в глазах Тюре мелькнула усмешка. Не о нем ли подумал бий, не о Елбасмыше ли вспомнил? Давно это было, а никто не забыл. Прогоняя нахлынувшие воспоминания и стараясь перевести разговор на другое, Узбек повернулся к Жакупу:
— Рассказывай дальше. Покарал ли убийцу бог, или он смог выпросить у всевышнего прощение?..
Снова померещился Елбасмыш, опять привиделась катящаяся по ковру отрубленная голова двоюродного брата. По спине пополз противный холод. Сколько молился богу, упрашивая простить его, помочь забыть прошлое, скольким виновным даровал жизнь, надеясь, что небо заметит его деяния. В конце концов, случилась эта история в далекие молодые годы, и если бы люди знали, как часто тень убитого приходит во сне и наяву, они бы давно его простили и никто даже в мыслях своих не упрекнул Узбека.
Жакуп был купцом. И, если бы аллах не дал ему хитрости, он бы давно держал в руках не золотые дирхемы, а конский навоз. Жакуп знал, кому и что рассказывать.
— Дело, наверно, даже не в том, убил король отца или кого-то другого. Всякое бывает в этой суетной жизни… Я не улем, мне недоступны высокие истины. Я говорю про то, что видел и что знаю. Сев на трон, король не смог крепко натянуть вожжи и направить повозку своей государственности по нужной дороге. Она то грохотала по камням, то увязала в болоте. И народ понял, что бог наказывает короля за содеянное, понял и стал роптать. Король почувствовал, что бог гневается и оттого все, что он делал, обречено на неудачу. Уверовав в свои мысли, приказал во всех церквах и монастырях молиться за него и просить всевышнего отпустить его грех. Король пожертвовал священникам много золота, дал во владение новые земли и начал строить церкви. Он часто ездил молиться на могилу отца…
— Значит, не простил его бог? — перебил Жакупа кто-то из кипчакский баев.
— Я думаю, что простил, — глядя на Узбек-хана, твердо сказал купец. — История эта случилась давно, но король до сих пор жив. Не раз ходил он после этого в походы на греков и албанцев и всегда возвращался с победой.
Хан облегченно вздохнул. В истории, рассказанной Жакупом, он словно нашел ответ на то, что эти годы мучило его. Всю свою жизнь Узбек оставался правоверным мусульманином, свято выполнял заветы пророка, значит, и его должен простить аллах.
— Расскажи нам об османских тюрках, — попросил хан. — В чем их сила и откуда родилось их могущество?
Купец погладил широкой ладонью клинышек жидкой, тронутой сединой бородки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68