Привыкшие к кочевой жизни, руководствуясь заветами своего великого предка Чингиз-хана, они говорили: «Абдолла задумал спрятать от нас свои богатства, укрыть их за стенами крепости. Достойно ли так поступать степняку?»
Абдоллу убили. Теперь же, когда подобное сделал Хусаин, перенеся свою ставку в Балх, его ждала участь деда. И Тимур сделал все, чтобы это произошло как можно скорее.
Сейчас, когда Мавераннахр принадлежал ему, Тимур вспомнил вновь об Инкар-бегим. Но теперь, помимо мести, им владел и трезвый расчет. Вдова нужна была, чтобы возвеличиться над другими эмирами. Но как заставить ее стать его женой? Упрямая женщина могла и в этот раз посмеяться над ним, но теперь он, держащий в своих руках повод власти, не имел права простить ей этого, потому что, смирившись с отказом, он дал бы повод для насмешек.
Удачливый все находит на дороге. Людская молва донесла до ушей Тимура, что Инкар-бегим, овдовев, тайно встречается с джигитом, с которым она была дружна в детстве. Один раз в неделю на рассвете он приезжает к ее аулу и входит в белую юрту. Только на миг помутила ревность разум Хромого Тимура, тотчас же уступив место коварному замыслу. Теперь ему было понятно, почему так несговорчива была в свое время Инкар-бегим, почему казалась всегда преданной немолодому Хусаину.
Взяв с собой двух нужных ему людей, проверенных еще в ту пору, когда приходилось разбойничать на дорогах, он однажды, накануне среды, тайно выехал в сторону аула Инкар-бегим. Отпустив коней пастись в низине, Хромой Тимур вместе с нукерами поднялся на вершину сопки. Отсюда хорошо был виден аул вдовы — два десятка юрт у чистого родника. Ярко светила полная луна, заливая землю мерцающим колдовским светом. Тихо и безлюдно было вокруг.
После полуночи, когда созвездие Плеяд, похожее на горсть мелких алмазов, обернулось вокруг Темирказык — Полярной звезды и поднялось высоко в небо, из юрты Инкар-бегим выскользнул человек, с головы до ног укутанный в просторный халат, и быстро направился в сторону небольшого оврага. Только по походке можно было догадаться, что идет женщина. За нею неторопливо затрусил огромный волкодав.
Затаившиеся на сопке замерли. Что нужно женщине среди ночи в степи, что ищет она в глубоком овраге, похожем на черную трещину?
Ждать пришлось недолго. Женщина вскоре появилась. Тимур не поверил тому, что увидел. Зоркие глаза не могли его обмануть. В овраг спустился один человек — хрупкий и тонкий, а сейчас из него выбрался — большой и толстый.
Хромой Тимур вдруг тихо засмеялся.
— Смотрите, — сказал он своим спутникам. — Одним халатом укрылись двое. У них это здорово получается — даже ступают они одновременно.
Нукер с толстой короткой шеей и с могучей фигурой борца удивленно цокал языком.
— Нет на свете никого хитрее женщины… Даже дьявол не додумался бы таким образом провести в юрту чужого человека…
— Пора, — сказал второй нукер, разглаживая свои большие вислые усы.
— Нет, — Тимур сделал рукой предостерегающий жест. В глазах его тускло и зловеще мерцали лунные блики. — Пусть войдут в юрту и займутся своими делами… А уж потом…
Луна опускалась к земле, наливалась красным зловещим светом, приближался рассвет.
— Теперь пора, — тихо сказал Тимур, и густые его брови сурово и жестоко сошлись к переносице.
Трое неслышно спустились с сопки и направились к юрте Инкар-бегим. Навстречу им бросился волкодав, загривок его ощетинился, блеснули влажные от слюны белые клыки.
Длинноусый нукер протянул к нему руку, что-то сказал вполголоса, и пес виновато завилял хвостом. Тимур знал, кого брать с собой на это дело: нукер когда-то состоял в личной охране Хусаина и часто бывал в этом ауле.
Никто не помешал Хромому Тимуру приблизиться к юрте Инкар-бегим. После смерти Хусаина аулы его жен охранялись не строго, и те несколько воинов, которые должны были нести караулы, видимо, где-то крепко спали.
Резко отбросив полог, закрывающий вход в юрту, Тимур первым переступил порог. Язычок пламени в светильнике-ночнике резко качнулся, и по выгнутым стенам юрты заметались зловещие тени.
От того, что увидел Тимур, у него на миг перехватило дыхание. На белой перине, разостланной на почетном месте — торе, предавались любви Инкар-бегим и молодой джигит. Тела их были обнажены и блестели от пота.
По каменному лицу Тимура пошли красные пятна, но ни один мускул не дрогнул на нем. Медленно, словно нехотя, сел он на деревянный сундук, стоящий справа от входа.
Джигит испуганно метнулся к разбросанной на полу одежде. Руки его дрожали, безумно расширенные глаза, не отрываясь, смотрели на Тимура.
— Не спеши, — презрительно сказал Тимур. — Одежда тебе больше не понадобится… Возьмите его…— и он повернулся к своим спутникам. — И пусть свершится то, чего он достоин за свой поступок.
Джигит все понял. Он посмотрел на Инкар-бегим. В глазах его были тоска и безысходность.
— Прощай…— едва слышно сказал он.
Нукеры схватили джигиты за руки и выволокли из юрты.
Не отрываясь, смотрел Тимур на Инкар-бегим. Обнаженная, она по-прежнему сидела на измятой постели, и он невольно залюбовался ее телом. Круглые бронзовые плечи, тугие груди с коричневыми, упруго торчащими сосками, длинные ноги…
— Оденься! — властно приказал Тимур.
Инкар-бегим вскинула голову. Глаза ее сухо блестели. Она презрительно посмотрела на него, неторопливо поднялась с постели, не стыдясь наготы, вызывающе покачивая бедрами, прошла по юрте, сняла висящую на крючке одежду.
За стеной юрты послышалась короткая возня, потом что-то большое и тяжелое упало на землю.
Женщина метнулась к выходу. Не меняя позы, Тимур выставил вперед ногу, преграждая дорогу.
— Сядь! — жестко сказал он. — Сейчас сюда принесут то, что тебе нужно…
Инкар-бегим в нерешительности остановилась, напряженно вслушиваясь в доносящиеся с улицы звуки. И вдруг резко повернулась к Тимуру:
— Почему ты приказываешь мне, словно я твоя жена?! Я ханская дочь, и мужем моим был эмир Хусаин…
Злая усмешка растянула его губы.
— Да. Ты пока не жена, но будешь ею. — Он помолчал. — Ты будешь ею… если хочешь жить…
Полог, закрывающий вход в юрту, распахнулся, и в черном проеме появился длинноусый нукер. В вытянутой руке он держал голову джигита.
Инкар-бегим порывисто шагнула вперед и долго всматривалась в лицо джигита, словно навсегда запоминала его черты.
— Я отомщу тебе! — охрипшим голосом сказала она. В глазах женщины была жгучая ненависть.
Тимур снисходительно усмехнулся и, обращаясь к длинноусому, велел:
— Вы мне пока не нужны. Унесите тело и голову этого…— он презрительно шевельнул рукой, — бросьте его в овраге, из которого он вылез. Пусть тело осквернителя станет пищей для волков и хищных птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Абдоллу убили. Теперь же, когда подобное сделал Хусаин, перенеся свою ставку в Балх, его ждала участь деда. И Тимур сделал все, чтобы это произошло как можно скорее.
Сейчас, когда Мавераннахр принадлежал ему, Тимур вспомнил вновь об Инкар-бегим. Но теперь, помимо мести, им владел и трезвый расчет. Вдова нужна была, чтобы возвеличиться над другими эмирами. Но как заставить ее стать его женой? Упрямая женщина могла и в этот раз посмеяться над ним, но теперь он, держащий в своих руках повод власти, не имел права простить ей этого, потому что, смирившись с отказом, он дал бы повод для насмешек.
Удачливый все находит на дороге. Людская молва донесла до ушей Тимура, что Инкар-бегим, овдовев, тайно встречается с джигитом, с которым она была дружна в детстве. Один раз в неделю на рассвете он приезжает к ее аулу и входит в белую юрту. Только на миг помутила ревность разум Хромого Тимура, тотчас же уступив место коварному замыслу. Теперь ему было понятно, почему так несговорчива была в свое время Инкар-бегим, почему казалась всегда преданной немолодому Хусаину.
Взяв с собой двух нужных ему людей, проверенных еще в ту пору, когда приходилось разбойничать на дорогах, он однажды, накануне среды, тайно выехал в сторону аула Инкар-бегим. Отпустив коней пастись в низине, Хромой Тимур вместе с нукерами поднялся на вершину сопки. Отсюда хорошо был виден аул вдовы — два десятка юрт у чистого родника. Ярко светила полная луна, заливая землю мерцающим колдовским светом. Тихо и безлюдно было вокруг.
После полуночи, когда созвездие Плеяд, похожее на горсть мелких алмазов, обернулось вокруг Темирказык — Полярной звезды и поднялось высоко в небо, из юрты Инкар-бегим выскользнул человек, с головы до ног укутанный в просторный халат, и быстро направился в сторону небольшого оврага. Только по походке можно было догадаться, что идет женщина. За нею неторопливо затрусил огромный волкодав.
Затаившиеся на сопке замерли. Что нужно женщине среди ночи в степи, что ищет она в глубоком овраге, похожем на черную трещину?
Ждать пришлось недолго. Женщина вскоре появилась. Тимур не поверил тому, что увидел. Зоркие глаза не могли его обмануть. В овраг спустился один человек — хрупкий и тонкий, а сейчас из него выбрался — большой и толстый.
Хромой Тимур вдруг тихо засмеялся.
— Смотрите, — сказал он своим спутникам. — Одним халатом укрылись двое. У них это здорово получается — даже ступают они одновременно.
Нукер с толстой короткой шеей и с могучей фигурой борца удивленно цокал языком.
— Нет на свете никого хитрее женщины… Даже дьявол не додумался бы таким образом провести в юрту чужого человека…
— Пора, — сказал второй нукер, разглаживая свои большие вислые усы.
— Нет, — Тимур сделал рукой предостерегающий жест. В глазах его тускло и зловеще мерцали лунные блики. — Пусть войдут в юрту и займутся своими делами… А уж потом…
Луна опускалась к земле, наливалась красным зловещим светом, приближался рассвет.
— Теперь пора, — тихо сказал Тимур, и густые его брови сурово и жестоко сошлись к переносице.
Трое неслышно спустились с сопки и направились к юрте Инкар-бегим. Навстречу им бросился волкодав, загривок его ощетинился, блеснули влажные от слюны белые клыки.
Длинноусый нукер протянул к нему руку, что-то сказал вполголоса, и пес виновато завилял хвостом. Тимур знал, кого брать с собой на это дело: нукер когда-то состоял в личной охране Хусаина и часто бывал в этом ауле.
Никто не помешал Хромому Тимуру приблизиться к юрте Инкар-бегим. После смерти Хусаина аулы его жен охранялись не строго, и те несколько воинов, которые должны были нести караулы, видимо, где-то крепко спали.
Резко отбросив полог, закрывающий вход в юрту, Тимур первым переступил порог. Язычок пламени в светильнике-ночнике резко качнулся, и по выгнутым стенам юрты заметались зловещие тени.
От того, что увидел Тимур, у него на миг перехватило дыхание. На белой перине, разостланной на почетном месте — торе, предавались любви Инкар-бегим и молодой джигит. Тела их были обнажены и блестели от пота.
По каменному лицу Тимура пошли красные пятна, но ни один мускул не дрогнул на нем. Медленно, словно нехотя, сел он на деревянный сундук, стоящий справа от входа.
Джигит испуганно метнулся к разбросанной на полу одежде. Руки его дрожали, безумно расширенные глаза, не отрываясь, смотрели на Тимура.
— Не спеши, — презрительно сказал Тимур. — Одежда тебе больше не понадобится… Возьмите его…— и он повернулся к своим спутникам. — И пусть свершится то, чего он достоин за свой поступок.
Джигит все понял. Он посмотрел на Инкар-бегим. В глазах его были тоска и безысходность.
— Прощай…— едва слышно сказал он.
Нукеры схватили джигиты за руки и выволокли из юрты.
Не отрываясь, смотрел Тимур на Инкар-бегим. Обнаженная, она по-прежнему сидела на измятой постели, и он невольно залюбовался ее телом. Круглые бронзовые плечи, тугие груди с коричневыми, упруго торчащими сосками, длинные ноги…
— Оденься! — властно приказал Тимур.
Инкар-бегим вскинула голову. Глаза ее сухо блестели. Она презрительно посмотрела на него, неторопливо поднялась с постели, не стыдясь наготы, вызывающе покачивая бедрами, прошла по юрте, сняла висящую на крючке одежду.
За стеной юрты послышалась короткая возня, потом что-то большое и тяжелое упало на землю.
Женщина метнулась к выходу. Не меняя позы, Тимур выставил вперед ногу, преграждая дорогу.
— Сядь! — жестко сказал он. — Сейчас сюда принесут то, что тебе нужно…
Инкар-бегим в нерешительности остановилась, напряженно вслушиваясь в доносящиеся с улицы звуки. И вдруг резко повернулась к Тимуру:
— Почему ты приказываешь мне, словно я твоя жена?! Я ханская дочь, и мужем моим был эмир Хусаин…
Злая усмешка растянула его губы.
— Да. Ты пока не жена, но будешь ею. — Он помолчал. — Ты будешь ею… если хочешь жить…
Полог, закрывающий вход в юрту, распахнулся, и в черном проеме появился длинноусый нукер. В вытянутой руке он держал голову джигита.
Инкар-бегим порывисто шагнула вперед и долго всматривалась в лицо джигита, словно навсегда запоминала его черты.
— Я отомщу тебе! — охрипшим голосом сказала она. В глазах женщины была жгучая ненависть.
Тимур снисходительно усмехнулся и, обращаясь к длинноусому, велел:
— Вы мне пока не нужны. Унесите тело и голову этого…— он презрительно шевельнул рукой, — бросьте его в овраге, из которого он вылез. Пусть тело осквернителя станет пищей для волков и хищных птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68