— Твой указ теперь и лепты не стоит!
— Что же тогда делать?!
— Спасать завещание! — Вельможа протянул руку к груди Луция. — Давай его сюда!
— Нет! — отшатнулся римлянин.
— Давай завещание и быстро беги к моему дворцу! — накинулся на него Эвдем.
— Ну нет, слишком дорого оно мне досталось, чтобы его отвез в Рим кто-то другой!
— Так достанется еще дороже! — закричал Эвдем. — Расплатишься за него своей головой, и моя полетит тоже! Спеши в мой дворец, палач надежно спрячет тебя в подвале.
— Идти в твой подвал?! Чтобы меня там замуровали?!!
— Не глупи, Луций, ты ведь знаешь мое отношение к тебе! В подвале не только дыба и замурованные кельи. Там есть потайная комната, где тебе хватит вина и еды, чтобы дождаться прихода легионов Рима. Ну, давай завещание! И пойми, сейчас вся охрана Никодима поставлена на ноги, и только я теперь могу выскользнуть из Пергама. Решайся: еще минута — и тебе не удастся даже добежать до дворца…
— Но, Эвдем…
— Ну?
Опережая повозку, вперед проскакали несколько всадников.
Прохожие, чтобы не попасть под копыта лошадей, в испуге прижались к заборам и стенам домов.
— Видишь! — кивнул на них Эвдем. — Один отряд уже помчался к Элее!
— Хорошо, хорошо! — сдался Пропорций и, доставая завещание, предупредил: — Но поклянись небом и землей, что, когда ты будешь отдавать его в руки городского претора, ты скажешь, что это я, я подделал его и отравил Аттала!
— Клянусь! — выхватывая пергамент, вскричал вельможа и приказал Протасию притормозить лошадей.
Повозка остановилась. Луций выскочил из нее, бросаясь в сторону дворца Эвдема.
— Это хорошо, — провожая его взглядом, задумчиво сказал Эвдем, делая знак евнуху трогаться с места. — Они будут искать его и пойдут по ложному следу.
— Он, конечно, не доберется до дворца, его схватят люди Никодима, господин… И все лавры в Риме достанутся тебе! Неплохо придумано! — подхватил Протасий.
— Да, я знаю Никодима, он не выпустит его из Пергама, — кивнул Эвдем.
— А нас выпустит! У него почти все воины новые, они не знают тебя в лицо, и потом эта повозка…
Евнух осекся, поймав на себе пристальный взгляд Эвдема.
— Все верно, Протасий, — с нехорошей усмешкой одобрил тот, нащупывая в складках одежды кинжал. — Они действительно не станут искать меня в этой жалкой повозке, и почти никто из них не знает меня. Но зато они хорошо знают тебя. Прости, Протасий, но ты слишком популярная личность в Пергаме… Еще бы — евнух скупает всех молоденьких рабынь…
— Нет! — зажмурился, прикрываясь руками, Протасий и выпустил вожжи.
Лошади было понесли, почуяв свободу, но Эвдем, подхватив вожжи одной рукой, властно удержал их, а другой всадил кинжал по самую рукоять в левый бок евнуху и вытолкнул его на полном ходу из повозки.
Тем временем Луций, прячась, как только вдали показывались вооруженные всадники, наконец добежал до дворца Эвдема. Добежал и тут же нырнул обратно за угол. Перед знакомыми воротами стояло несколько охранников в золоченых доспехах.
«Проклятый Эвдем!» — подумал он и, увидев проезжавшую мимо телегу с сидящим в ней крестьянином, закричал:
— Эй ты, стой! Стой, да погоди же!
Удивленный крестьянин притормозил мулов, и Луций, протянув ему золотой, попросил:
— Увези меня скорее отсюда!
— Куда? — оглянулся крестьянин, впервые в жизни держа в руках золотую монету.
— Куда угодно! — вскричал Пропорций и, упав на дно телеги, торопливо принялся засыпать себя соломой. — Дам тебе еще два, три, десять статеров, только увези меня из этого проклятого города!
— Видать, ты здорово досадил кому-то! — заметил крестьянин. — И хоть ты римлянин, так уж и быть, я спасу тебя за десять золотых! А ну пошли! — замахнулся он вожжами на мулов. — Живее, живее, дохлятины! Будет вам скоро и ячмень, и теплая лепешка!
Словно поняв слова своего хозяина, мулы резво побежали по пергамской дороге.
Выглядывая в щель, Луций видел бегущих воинов, дергавших за руки и поворачивавших к себе прохожих, внимательно всматриваясь в их лица.
Метались по сторонам, явно ища кого-то, бедняки и рабы. Луций решил, что сходит с ума, потому что в одном из них он узнал своего раба Прота, выброшенного им подыхать на остров Эскулапа.
Телега неожиданно остановилась.
— Что случилось? — сбрасывая с лица сено, встревоженно спросил Луций спрыгивающего на землю крестьянина.
— Мне тут нужно зайти по одному делу!
— Проклятье! — пробормотал Луций и, услышав вдалеке цокот копыт, упал на дно телеги.
В щель было видно, как крестьянин вошел в дверь богатой лавки.
Всадники промчались дальше. Луций осторожно приподнял голову.
— Все ясно, — пробормотал он. — «Улыбка Селены»… Какая-то харчевня. И надо же мне было сразу дать ему деньги! Теперь дожидайся, пока он пропьет их! Целый золотой — это неделю можно пить!
Но крестьянин вышел неожиданно быстро.
— Поехали? — обрадовался ему Пропорций.
Вместо ответа хозяин телеги засопел и протянул ему золотой.
— Что это значит?! — растерялся Луций.
— А то, что дальше я поеду один, — мрачно ответил крестьянин. — В Пергаме беда. Убили базилевса. И я не хочу везти человека, который, возможно, причастен к этому, раз прячется от царской охраны!
В голосе крестьянина прозвучала такая решимость, что Луций понял — этот не повезет его дальше даже за все золото Пергама. Он нехотя вылез из телеги.
Как назло, больше на улице не было ни одной повозки. Зато вдалеке показался новый отряд воинов.
Луций метнулся в одну сторону, в другую. Не видя иного укрытия, бросился в распахнутые двери лавки, из которой только что вышел крестьянин.
Артемидор, уже знавший обо всем, едва взглянув на посетителя, понял, что судьба привела к нему в лавку того самого римлянина, которого искал весь Пергам.
«Вот случай, который может примирить меня с Аристоником и спасти царство от Рима!» — мгновенно принял он решение и, не давая раскрыть рта нежданному гостю, протянул к нему руку:
— Завещание!
— Что?! — испуганно попятился назад Луций, но, услышав загрохотавшие на улице подковы, бросился в угол, где стояла статуя Селены.
— Завещание! — повторил Артемидор. — Ну? Или мне крикнуть воинов?
— Нет, только не это!.. — вскричал римлянин.
— Тогда завещание!
— Но у меня его нет…
— Я зову воинов! — сделал шаг к двери Артемидор.
— Нет! — закричал Луций. — Только не их… Я говорю правду! Клянусь Юпитером…
— Где же оно?!
— Уже полчаса, как на пути в Рим.
— Проклятье! — закусил губу Артемидор.
Сообразив, что никакая сила теперь не сможет спасти Пергам от вторжения римских легионов, которые скоро придут, чтобы забрать согласно завещанию все, что им положено, а положено им все, начиная от дворца царя и кончая рабским эргастулом, он принял неожиданное для себя решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
— Что же тогда делать?!
— Спасать завещание! — Вельможа протянул руку к груди Луция. — Давай его сюда!
— Нет! — отшатнулся римлянин.
— Давай завещание и быстро беги к моему дворцу! — накинулся на него Эвдем.
— Ну нет, слишком дорого оно мне досталось, чтобы его отвез в Рим кто-то другой!
— Так достанется еще дороже! — закричал Эвдем. — Расплатишься за него своей головой, и моя полетит тоже! Спеши в мой дворец, палач надежно спрячет тебя в подвале.
— Идти в твой подвал?! Чтобы меня там замуровали?!!
— Не глупи, Луций, ты ведь знаешь мое отношение к тебе! В подвале не только дыба и замурованные кельи. Там есть потайная комната, где тебе хватит вина и еды, чтобы дождаться прихода легионов Рима. Ну, давай завещание! И пойми, сейчас вся охрана Никодима поставлена на ноги, и только я теперь могу выскользнуть из Пергама. Решайся: еще минута — и тебе не удастся даже добежать до дворца…
— Но, Эвдем…
— Ну?
Опережая повозку, вперед проскакали несколько всадников.
Прохожие, чтобы не попасть под копыта лошадей, в испуге прижались к заборам и стенам домов.
— Видишь! — кивнул на них Эвдем. — Один отряд уже помчался к Элее!
— Хорошо, хорошо! — сдался Пропорций и, доставая завещание, предупредил: — Но поклянись небом и землей, что, когда ты будешь отдавать его в руки городского претора, ты скажешь, что это я, я подделал его и отравил Аттала!
— Клянусь! — выхватывая пергамент, вскричал вельможа и приказал Протасию притормозить лошадей.
Повозка остановилась. Луций выскочил из нее, бросаясь в сторону дворца Эвдема.
— Это хорошо, — провожая его взглядом, задумчиво сказал Эвдем, делая знак евнуху трогаться с места. — Они будут искать его и пойдут по ложному следу.
— Он, конечно, не доберется до дворца, его схватят люди Никодима, господин… И все лавры в Риме достанутся тебе! Неплохо придумано! — подхватил Протасий.
— Да, я знаю Никодима, он не выпустит его из Пергама, — кивнул Эвдем.
— А нас выпустит! У него почти все воины новые, они не знают тебя в лицо, и потом эта повозка…
Евнух осекся, поймав на себе пристальный взгляд Эвдема.
— Все верно, Протасий, — с нехорошей усмешкой одобрил тот, нащупывая в складках одежды кинжал. — Они действительно не станут искать меня в этой жалкой повозке, и почти никто из них не знает меня. Но зато они хорошо знают тебя. Прости, Протасий, но ты слишком популярная личность в Пергаме… Еще бы — евнух скупает всех молоденьких рабынь…
— Нет! — зажмурился, прикрываясь руками, Протасий и выпустил вожжи.
Лошади было понесли, почуяв свободу, но Эвдем, подхватив вожжи одной рукой, властно удержал их, а другой всадил кинжал по самую рукоять в левый бок евнуху и вытолкнул его на полном ходу из повозки.
Тем временем Луций, прячась, как только вдали показывались вооруженные всадники, наконец добежал до дворца Эвдема. Добежал и тут же нырнул обратно за угол. Перед знакомыми воротами стояло несколько охранников в золоченых доспехах.
«Проклятый Эвдем!» — подумал он и, увидев проезжавшую мимо телегу с сидящим в ней крестьянином, закричал:
— Эй ты, стой! Стой, да погоди же!
Удивленный крестьянин притормозил мулов, и Луций, протянув ему золотой, попросил:
— Увези меня скорее отсюда!
— Куда? — оглянулся крестьянин, впервые в жизни держа в руках золотую монету.
— Куда угодно! — вскричал Пропорций и, упав на дно телеги, торопливо принялся засыпать себя соломой. — Дам тебе еще два, три, десять статеров, только увези меня из этого проклятого города!
— Видать, ты здорово досадил кому-то! — заметил крестьянин. — И хоть ты римлянин, так уж и быть, я спасу тебя за десять золотых! А ну пошли! — замахнулся он вожжами на мулов. — Живее, живее, дохлятины! Будет вам скоро и ячмень, и теплая лепешка!
Словно поняв слова своего хозяина, мулы резво побежали по пергамской дороге.
Выглядывая в щель, Луций видел бегущих воинов, дергавших за руки и поворачивавших к себе прохожих, внимательно всматриваясь в их лица.
Метались по сторонам, явно ища кого-то, бедняки и рабы. Луций решил, что сходит с ума, потому что в одном из них он узнал своего раба Прота, выброшенного им подыхать на остров Эскулапа.
Телега неожиданно остановилась.
— Что случилось? — сбрасывая с лица сено, встревоженно спросил Луций спрыгивающего на землю крестьянина.
— Мне тут нужно зайти по одному делу!
— Проклятье! — пробормотал Луций и, услышав вдалеке цокот копыт, упал на дно телеги.
В щель было видно, как крестьянин вошел в дверь богатой лавки.
Всадники промчались дальше. Луций осторожно приподнял голову.
— Все ясно, — пробормотал он. — «Улыбка Селены»… Какая-то харчевня. И надо же мне было сразу дать ему деньги! Теперь дожидайся, пока он пропьет их! Целый золотой — это неделю можно пить!
Но крестьянин вышел неожиданно быстро.
— Поехали? — обрадовался ему Пропорций.
Вместо ответа хозяин телеги засопел и протянул ему золотой.
— Что это значит?! — растерялся Луций.
— А то, что дальше я поеду один, — мрачно ответил крестьянин. — В Пергаме беда. Убили базилевса. И я не хочу везти человека, который, возможно, причастен к этому, раз прячется от царской охраны!
В голосе крестьянина прозвучала такая решимость, что Луций понял — этот не повезет его дальше даже за все золото Пергама. Он нехотя вылез из телеги.
Как назло, больше на улице не было ни одной повозки. Зато вдалеке показался новый отряд воинов.
Луций метнулся в одну сторону, в другую. Не видя иного укрытия, бросился в распахнутые двери лавки, из которой только что вышел крестьянин.
Артемидор, уже знавший обо всем, едва взглянув на посетителя, понял, что судьба привела к нему в лавку того самого римлянина, которого искал весь Пергам.
«Вот случай, который может примирить меня с Аристоником и спасти царство от Рима!» — мгновенно принял он решение и, не давая раскрыть рта нежданному гостю, протянул к нему руку:
— Завещание!
— Что?! — испуганно попятился назад Луций, но, услышав загрохотавшие на улице подковы, бросился в угол, где стояла статуя Селены.
— Завещание! — повторил Артемидор. — Ну? Или мне крикнуть воинов?
— Нет, только не это!.. — вскричал римлянин.
— Тогда завещание!
— Но у меня его нет…
— Я зову воинов! — сделал шаг к двери Артемидор.
— Нет! — закричал Луций. — Только не их… Я говорю правду! Клянусь Юпитером…
— Где же оно?!
— Уже полчаса, как на пути в Рим.
— Проклятье! — закусил губу Артемидор.
Сообразив, что никакая сила теперь не сможет спасти Пергам от вторжения римских легионов, которые скоро придут, чтобы забрать согласно завещанию все, что им положено, а положено им все, начиная от дворца царя и кончая рабским эргастулом, он принял неожиданное для себя решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150