Девушка положила локоть на спинку кресла, оперлась подбородком на кулак и так долго и пристально разглядывала шахматную доску, словно там решалась судьба нации.
Желание выиграть так явно читалось на лице девушки, что Саймон почти решился поддаться и позволить ей выиграть. Почти. Но он знал, что Эмилия не примет ложной победы. Откинувшись на спинку стула, он оглядел комнату.
Яркий огонь свечей сверкал на золоченых рамах пейзажей и портретов, украшавших стены. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, теплый свет которой освещал всю собравшуюся в гостиной семью. Родители Эмилии расположились за небольшим столиком из красного дерева, стоявшим у камина, и играли с Анной и леди Геррит в пикет. Феба сидела в кресле рядом с ними, склонив голову над книгой. Почувствовав взгляд Саймона, она подняла от чтения глаза, робко улыбнулась ему и вернулась к своему роману.
Саймон сделал глубокий вдох, втягивая в себя аромат роз, доносившийся сквозь открытые двери. Какое-то восхитительное спокойствие охватило его, словно укутывая своим теплом. Давно ему не доводилось проводить время в такой уютной обстановке. Кажется, целую вечность. В детстве он никогда не сидел вот так, в кругу семьи. Да и вообще его родные никогда не собирались, чтобы поговорить или просто провести вечер вместе.
Этот дом дышал любовью и спокойствием, он наверняка был очень дорог этим людям. И Саймон чувствовал, что эта атмосфера притягивает и его, манит остаться у теплого семейного очага, с этой женщиной, которая может воспламенить его кровь одним блеском своих золотистых глаз.
Он посмотрел на свою противницу.
Свои роскошные волосы Эмилия собрала в узел на затылке, лишь два мерцающих локона падали ей на плечи и казались особенно красивыми на фоне ее белой кожи.
Он украдкой посмотрел на девушку, погрузившуюся в раздумья. Она рассеянно наматывала на палец непокорную прядь, хмурилась, размышляя над следующим ходом. У Саймона защемило в груди. Как легко привыкнуть к тому, что каждый вечер и каждую ночь Эмилия будет рядом. Как легко забыть о том, что привело его сюда, к этим людям. Как опасно отдаваться на волю этих чувств!
Человек в его положении не мог стать привлекательным для такой женщины. Нравится ему или нет, но они с Эмилией Мейтленд враги. Саймон поежился, словно от холодного ветра. Стоило реально взглянуть на вещи, и все обаяние вечера в кругу семьи Мейтлендов пропадало без следа. Возможно, именно он и разрушит их семейный очаг.
Эмилия передвинула своего коня, но не убрала пальцы от фигуры, пока не убедилась, что сделала хороший ход. Она откинулась на спинку и с улыбкой произнесла:
— Шах!
Саймон бросил короткий взгляд на доску, затем посмотрел на свою улыбающуюся противницу.
— Вы уверены, что хотели сделать именно этот ход?
Девушка кивнула:
— Конечно.
Выдержав паузу, Саймон поставил своего ферзя рядом с вражеским королем и с некоторым сожалением в голосе сказал:
— Тогда вам мат.
— О! — Эмилия наклонилась вперед, недоуменно взглянула на фигуры и воскликнула:
— Я не заметила вашу фигуру! Он усмехнулся:
— Очевидно, так.
— Я знала, что он выиграет! — радостно захлопала в ладоши Джейн.
— Вы самый лучший шахматист во всем мире! — произнесла Оливия, восхищенно глядя на человека, сумевшего победить непобедимую сестру.
А Саймон почувствовал страшную тяжесть в груди. Ощущение вины стало просто невыносимым. Нет, он служит Англии, и только родная страна ему дорога. А не эта маленькая девочка, которая смотрит на него, как на героя. И конечно, не эта прекрасная женщина, способная перевернуть всю его душу, если он не будет осторожен. Вернее всего для него будет держаться подальше от этой семьи.
Эмилия посмотрела на него и прищурилась, как тигрица, собирающаяся выпустить когти.
— Вы не хотите сыграть снова?
— Для меня это будет большим удовольствием, моя госпожа. — Саймон был сама любезность. Он выстроил свои фигуры на поле битвы и приготовился к защите.
Глава 9
Саймон стоял у окна в офисе Хью Мейтленда в Бристоле. Конторы «Мейтленд Энтерпрайз» размещались в трехэтажном деревянном здании на набережной. Завод по производству сахара-рафинада, медеплавильный, стекольный и мыловаренный заводы располагались бок о бок с судоверфями и магазинами — деревянными строениями, поднимавшимися на два-три этажа над серой портовой водой.
Саймон рассеянно скользил взглядом по частоколу мачт, внимательно прислушиваясь к разговору, который вели трое мужчин у него за спиной.
— Если нам не удастся получить морскую охрану, корабли, готовые к отправке в Индию, будут в опасности.
Хью Мейтленд побарабанил пальцами по столу, подчеркивая важность сказанного. А Саймон сдосадой поймал себя на том, что, вместо участия в беседе, постоянно возвращается мыслями к своей рыжеволосой леди.
Эмилия разговаривала во сне. Не каждую ночь, но один или два раза, с тех пор как он разместился в ее комнате, Саймон слышал ее нежное бормотание, состоявшее из бессвязных слов, которые имели смысл только в ее снах.
Какие мечты пробуждались в этой девушке, когда она закрывала глаза? Были ли они так же невинны, как и сама спящая Эмилия? Он отдал бы жизнь, чтобы разделить с нею ее сны и скрыться от кошмаров, преследовавших по ночам его самого.
— На прошлой неделе компания «Тарред» потеряла два судна. Американские каперы, — откуда-то донесся голос Мейтленда.
Саймон сделал еще одну попытку сосредоточиться, но вновь безуспешно. Где-то далеко, из трубы какой-то мануфактуры, поднимались клубы дыма, и теплый летний ветерок доносил его запах сюда. Но Саймону казалось, что пахнет лавандой. Он ложился спать, вдыхая аромат этих цветов, а просыпаясь, первое, что он ощущал, — это их свежее благоухание.
Комната Эмилии походила на лавандовое поле. Букеты были расставлены в фарфоровых вазах повсюду — на столах, подоконниках, во всех углах.
И вновь нахлынули воспоминания. Нежное тело Эмилии, трепетно дрожащее в его объятиях. Ее затуманенные страстные глаза. Ее бледная грудь, волновавшаяся при каждом ее вдохе.
Ее влажные соски, напрягающиеся, когда он прикасался к ним языком.
Последние несколько дней Саймон старался держаться от нее подальше, но не мог удалиться от этой прекрасной тигрицы, чтобы забыть ее.
Он ложился в постель и ждал ее. Просыпался и снова ждал. В своих снах он держал ее в объятиях. В мечтах он сотни раз занимался с нею любовью. Сны не давали облегчения — желание обладать этой женщиной только возрастало.
Саймон глубоко вздохнул и вновь почувствовал едкий запах дыма. Надо как можно скорее прекратить думать об этой женщине. Нельзя стоять здесь, любуясь восходом солнца, и мечтать об Эмилии Мейтленд, подобно юнцу, влюбившемуся впервые в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91