– Если я здесь распоряжаюсь, – с возмущением воскликнул Черный принц, – то приказываю развязать этого рыцаря, вернуть ему оружие и коня!..
– Ура! Ура славному принцу Уэльскому! – закричали бретонские рыцари.
– А как же выкуп? – спросил мавр, пытаясь выиграть время.
Принц искоса взглянул на него.
– Сколько ты хочешь? – с презрением спросил он.
Мавр молчал.
Принц снял с груди осыпанный бриллиантами крест и протянул Мотрилю:
– Бери, неверный!
Мотриль опустил голову и шепотом произнес имя Пророка.
– Вы свободны, господин рыцарь, – обратился принц к Молеону. – Возвращайтесь во Францию и оповестите всех, что принц Уэльский, который счастлив иметь честь целое лето силой удерживать при себе самого грозного рыцаря в мире, после окончания кампании отпустит Бертрана Дюгеклена, отпустит без выкупа.
– Подачка этим французским оборванцам! – пробормотал дон Педро.
Бертран его услышал.
– Сеньор, не будьте со мной столь великодушны, иначе ваши друзья вгонят меня в краску, – сказал он. – Я принадлежу государю, который выкупит меня десять раз, если я десять раз попаду в плен и каждый раз буду назначать за себя королевский выкуп.
– Тогда сами назначьте сумму, – любезно предложил принц.
Бертран ненадолго задумался.
– Принц, я стою семьдесят тысяч золотых флоринов, – сказал он.
– Хвала Господу! – воскликнул дон Педро. – Гордыня его погубит. У короля Карла Пятого во всей Франции не найдется и половины этой суммы.
– Возможно, – ответил Бертран. – Но поскольку шевалье де Молеон едет во Францию, он, надеюсь, не откажется вместе со своим оруженосцем объехать Бретань и в каждой деревне, на каждой дороге объявить: «Бертран Дюгеклен в плену у англичан!.. Прядите шерсть, женщины Бретани, он ждет от вас выкупа за себя!»
– Я сделаю это, клянусь Богом! – воскликнул Молеон.
– И привезете эти деньги его милости раньше, чем я здесь заскучаю, – сказал Бертран. – В это, кстати, я не верю, потому что, находясь в обществе столь великодушного принца, я мог бы просидеть в плену всю жизнь.
Принц Уэльский подал Бертрану руку.
– Шевалье, – обратился он к Молеону, который был свободен и радовался, что ему вернули меч, – сегодня вы проявили себя как честный солдат. Вы спасли Энрике де Трастамаре и отняли у нас главный выигрыш в этой битве, но мы не держим на вас зла, потому что тем самым вы развязали нам руки для новых битв. Примите вот эту золотую цепь и этот крест, который не пожелал взять неверный.
Аженор заметил, что дон Педро что-то шепнул Мотрилю, а тот ответил ему улыбкой, зловещей смысл которой, казалось, не ускользнул от Дюгеклена.
– Всем оставаться на местах! – скомандовал Черный принц. – Я покараю смертью любого, кто выйдет за ограду лагеря… будь он рыцарь или король!
– Шандос, – прибавил он, – вы коннетабль Англии и отважный рыцарь, вы будете сопровождать господина де Молеона до первого города и дадите ему охранную грамоту.
Мотриль, чьи гнусные интриги были в очередной раз разгаданы проницательным и сильным умом, уныло посмотрел на своего повелителя.
Дон Педро рухнул с высот своей ликующей радости; теперь он уже не мог отомстить Молеону.
Аженор преклонил колено перед принцем Уэльским, поцеловал руку Дюгеклена, который, обняв его, шепнул:
– Передайте королю, что наши хищники нажрались до отвала, что теперь они ненадолго уснут, и, если он пришлет за меня выкуп, я заведу наемников туда, куда обещал. Передайте моей жене, чтобы она продала наш последний надел земли, мне придется выкупить немало бретонцев.
Растроганный Аженор сел на своего доброго коня, в последний раз попрощался с боевыми товарищами и отправился в дорогу.
– Ну кто бы мог подумать, – проворчал Мюзарон, – что англичанин понравится мне больше мавра?
XXVI. Союз
В то время как победа уже склонилась на сторону дона Педро, Дюгеклен попал в руки врага, а Молеон по приказу коннетабля покинул поле боя, куда его потом привели в шлеме и плаще короля Энрике, с места сражения выехал гонец и направился в селение Куэльо.
Там, расположившись в ста шагах друг от друга, две женщины – одна в носилках с эскортом арабов, другая верхом на андалусском муле со свитой кастильских рыцарей – ждали, охваченные страхом и надеждой.
Донья Мария опасалась, что разгром в битве разрушит все планы дона Педро и отнимет у него свободу.
Аисса желала, чтобы любая развязка событий – победа или поражение – вернула ей возлюбленного. Ей было безразлично и падение дона Педро, и возвышение дона Энрике; она хотела бы увидеть только Аженора – либо за гробом первого, либо за триумфальной колесницей второго.
Обе женщины, каждая со своим горем, встретились вечером. Мария была больше чем встревожена: она ревновала. Она знала, что Мотриль-победитель полностью посвятит себя заботам об удовольствиях короля. Мария Падилья разгадала все его хитрости, а неискушенная Аисса подтверждала ее подозрения.
Поэтому Мария следила за Аиссой, хотя девушку – мавр, как обычно, держал ее в носилках – охраняли двадцать готовых на все рабов Мотриля.
Не желая подвергать свое бесценное сокровище опасностям битвы и грубого обхождения союзников-англичан, мавр оставил носилки в Куэльо, что находилась примерно в двух льё от поля сражения и состояла из двух десятков жалких лачуг.
Своим рабам он строго-настрого наказал: во-первых, ждать его, во-вторых, никого, кроме него, к закрытым носилкам не подпускать.
На случай если он не вернется или погибнет в бою, Мотриль отдал другие распоряжения, о которых мы еще узнаем.
Вот почему Аисса ждала исхода битвы в Куэльо.
Покидая Бургос, дон Педро оставил с доньей Марией сильную охрану. Известий от короля Мария Падилья должна была ждать в городе; дон Педро дал ей много денег и драгоценностей, потому что полностью доверял своей преданной любовнице, зная, что в несчастье Мария будет гораздо больше предана ему, чем в дни удачи.
Но Мария не желала терзаться ревностью – этой мукой пошлых женщин. Ее жизненным правилом был принцип: лучше пережить горе, но знать об измене. Она остерегалась слабостей дона Педро и знала, что Куэльо совсем недалеко от Наваррете.
Поэтому она, сев верхом на породистого арагонского мула и захватив с собой шесть оруженосцев и двадцать всадников – это были не слуги, а ее друзья, – незаметно добралась до подножия холма, по ту сторону которого стояли лачуги Куэльо, и разбила здесь свой лагерь.
Поднявшись на холм, она видела, как сходятся ряды обеих армий; она могла бы наблюдать и за ходом битвы, но сердце ее дрогнуло, потому что слишком многое зависело от исхода этого события.
У подножия холма Мария Падилья и встретилась с Аиссой.
Донья Мария выслала на поле битвы толкового гонца и поджидала его, расположившись совсем радом с носилками Аиссы, которые охраняли развалившиеся на траве рабы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164