А на этот раз, напротив, его святейшество на их стороне, и, хотя это сотрудничество чисто нравственное и духовное, французы не могут не одержать победу… Господин де Гиз, мой дорогой коннетабль, — продолжал Генрих, — в этом отношении похож на вас: он никогда не сомневается в удаче, пока при нем его добрая шпага, а за ним идет несколько тысяч храбрых солдат. Он ускорил прибытие своей армии и, как только она подошла, покинул Рим, взял штурмом город Кампли и предал мечу всех жителей — мужчин, женщин и детей.
Новость об этой расправе коннетабль воспринял с видимым одобрением.
Кардинал оставался совершенно бесстрастным.
— От Кампли, — продолжал король, — герцог направился к Чивителле и осадил ее. Город, как говорят, построен на крутом холме и хорошо укреплен. Сначала решили пробить стены цитадели, но, прежде чем брешь стала достаточно велика, наша армия со своим обычным нетерпением кинулась на приступ. К несчастью, то место, где они пытались пробиться, со всех сторон было защищено бастионами и наших людей отбросили обратно, причем мы потеряли двести человек убитыми и триста ранеными.
Губы коннетабля тронула радостная улыбка: непобедимый не смог взять какую-то крепостишку!
— А в это время — продолжал король, — герцог Альба, собрав в Кьети свои войска, выступил на помощь осажденным с тремя тысячами испанцев, шестью тысячами немцев, тремя тысячами итальянцев и тремястами калабрийцев. Это было вдвое больше, чем у герцога де Гиза, и ввиду превосходства противника он решил снять осаду и ждать врага на открытой местности между Фермо и Асколи. Он думал, что герцог Альба примет сражение, но герцог Альба, уверенный в том, что мы и сами найдем свою погибель, продолжает избегать какой бы то ни было стычки, сражения или битвы, либо готов принять бой, но имея такие позиции, какие не оставляли бы нам ни малейшей надежды на успех. В этом положении, не надеясь получить от папы ни людей, ни денег, герцог де Гиз прислал герцога Немурского просить у меня или значительных подкреплений, или позволения покинуть Италию и вернуться домой. Ваше мнение, господа? Следует ли нам совершить последнее усилие и послать нашему возлюбленному герцогу де Гизу деньги и людей, в чем он так нуждается, или же призвать его к себе и тем самым отказаться раз и навсегда от этого прекрасного Неаполитанского королевства, которое, основываясь на обещаниях его святейшества, я предназначил своему сыну Карлу?
Коннетабль сделал знак, что он хочет взять слово, но все же готов уступить его кардиналу Лотарингскому; кардинал в свою очередь легко покачал головой, давая тем самым понять коннетаблю, что тот может говорить.
Впрочем, это была обычная тактика кардинала — дать сопернику высказаться первым.
— Государь, — сказал коннетабль, — я полагаю, что не стоит бросать так удачно начатое дело и нет таких усилий, какие ваше величество не должны бы были приложить, чтобы поддержать в Италии вашу армию и ее генерала.
— А вы как считаете, господин кардинал? — спросил король.
— Я, — сказал Шарль Лотарингский, — прошу прощения у господина коннетабля, держусь прямо противоположного мнения.
— Меня это не удивляет, господин кардинал, — ответил с досадой коннетабль, — иначе это был бы первый раз, когда мы стали бы согласны; итак, вы считаете, сударь, что ваш брат должен вернуться?
— Я полагаю, что отозвать его было бы правильно.
— Одного или с армией? — спросил коннетабль.
— С армией, вплоть до последнего солдата!
— А зачем? Что, на больших дорогах мало грабителей? Мне кажется, там их великое множество!
— Может быть, на больших дорогах и немало грабителей, господин коннетабль, может быть, их, как вы говорите, там великое множество, но храбрых солдат и больших полководцев здесь явно не хватает.
— Вы забываете, господин кардинал, что у нас сейчас мир, а во время мира для выдающихся завоевателей нет дела.
— Прошу ваше величество, — сказал кардинал, обращаясь к королю, — спросить у господина коннетабля, серьезно ли он верит в длительность этого мира?
— Черт побери! Верю ли я?! — воскликнул коннетабль. — Что за вопрос?
— Ну так вот, государь, — сказал кардинал, — я не только в него не верю, но и полагаю, что, если ваше величество не хотят предоставить испанскому королю честь напасть на вас, то ваше величество должны как можно скорее напасть на короля Испании.
— Несмотря на торжественную клятву? — воскликнул коннетабль с горячностью, которую можно было принять за искренность. — Вы не забыли, господин кардинал, что клятвы следует держать? А королевское слово тем более нерушимо, и Франция никогда не нарушала своего слова даже по отношению к туркам или сарацинам!
— Но тогда, раз это так, — сказал кардинал, — почему же ваш племянник, господин де Шатийон, вместо того чтобы сидеть спокойно в своем пикардийском губернаторстве, обманом пытается взять штурмом Дуэ, в чем он и преуспел бы, если бы мимо того места, куда приставили лестницы, случайно не проходила одна старушка и не подняла тревогу?
— Почему мой племянник это сделал? — воскликнул коннетабль, угодив в ловушку. — Сейчас скажу вам, почему он это сделал!
— Послушаем, — сказал кардинал.
И, повернувшись к королю, он намеренно подчеркнуто произнес:
— Послушайте, государь.
— О, его величеству это известно так же, как и мне, — сказал коннетабль, — потому что его величество только кажется занятым любовными похождениями, но знайте, господин кардинал, мы не оставляем короля в неведении относительно государственных дел.
— Слушаем вас, господин коннетабль, — холодно повторил кардинал. — Вы собирались сообщить нам, какая причина заставила господина адмирала напасть на Дуэ.
— Да я вам, черт возьми, не одну, а десять причин приведу!
— Приводите, господин коннетабль.
— Во-первых, это было сделано после того, как граф де Мег, губернатор Люксембурга, предпринял попытку через своего мажордома подкупить за тысячу экю наличными и обещание такой же пенсии пожизненно трех солдат из гарнизона Меца, которые должны были сдать ему город.
— Этот город мой брат успешно защитил, не так ли, — сказал кардинал, — мы слышали об этой попытке, но она, к счастью, провалилась, как и попытка вашего племянника-адмирала… Это первая причина, а вы, господин коннетабль, обещали назвать нам десять.
— Подождите, подождите… Вот чего вы еще не знаете, господин кардинал: этот же самый граф де Мег подкупил одного провансальского солдата из гарнизона Мариенбурга, и тот за изрядные деньги обязался отравить все колодцы в городе, но это предприятие тоже провалилось: граф, опасаясь, что одного человека для такого дела будет мало, нанял еще и других, а те все разболтали. Дьявольщина! Вы же не станете говорить, что это неправда, господин кардинал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263
Новость об этой расправе коннетабль воспринял с видимым одобрением.
Кардинал оставался совершенно бесстрастным.
— От Кампли, — продолжал король, — герцог направился к Чивителле и осадил ее. Город, как говорят, построен на крутом холме и хорошо укреплен. Сначала решили пробить стены цитадели, но, прежде чем брешь стала достаточно велика, наша армия со своим обычным нетерпением кинулась на приступ. К несчастью, то место, где они пытались пробиться, со всех сторон было защищено бастионами и наших людей отбросили обратно, причем мы потеряли двести человек убитыми и триста ранеными.
Губы коннетабля тронула радостная улыбка: непобедимый не смог взять какую-то крепостишку!
— А в это время — продолжал король, — герцог Альба, собрав в Кьети свои войска, выступил на помощь осажденным с тремя тысячами испанцев, шестью тысячами немцев, тремя тысячами итальянцев и тремястами калабрийцев. Это было вдвое больше, чем у герцога де Гиза, и ввиду превосходства противника он решил снять осаду и ждать врага на открытой местности между Фермо и Асколи. Он думал, что герцог Альба примет сражение, но герцог Альба, уверенный в том, что мы и сами найдем свою погибель, продолжает избегать какой бы то ни было стычки, сражения или битвы, либо готов принять бой, но имея такие позиции, какие не оставляли бы нам ни малейшей надежды на успех. В этом положении, не надеясь получить от папы ни людей, ни денег, герцог де Гиз прислал герцога Немурского просить у меня или значительных подкреплений, или позволения покинуть Италию и вернуться домой. Ваше мнение, господа? Следует ли нам совершить последнее усилие и послать нашему возлюбленному герцогу де Гизу деньги и людей, в чем он так нуждается, или же призвать его к себе и тем самым отказаться раз и навсегда от этого прекрасного Неаполитанского королевства, которое, основываясь на обещаниях его святейшества, я предназначил своему сыну Карлу?
Коннетабль сделал знак, что он хочет взять слово, но все же готов уступить его кардиналу Лотарингскому; кардинал в свою очередь легко покачал головой, давая тем самым понять коннетаблю, что тот может говорить.
Впрочем, это была обычная тактика кардинала — дать сопернику высказаться первым.
— Государь, — сказал коннетабль, — я полагаю, что не стоит бросать так удачно начатое дело и нет таких усилий, какие ваше величество не должны бы были приложить, чтобы поддержать в Италии вашу армию и ее генерала.
— А вы как считаете, господин кардинал? — спросил король.
— Я, — сказал Шарль Лотарингский, — прошу прощения у господина коннетабля, держусь прямо противоположного мнения.
— Меня это не удивляет, господин кардинал, — ответил с досадой коннетабль, — иначе это был бы первый раз, когда мы стали бы согласны; итак, вы считаете, сударь, что ваш брат должен вернуться?
— Я полагаю, что отозвать его было бы правильно.
— Одного или с армией? — спросил коннетабль.
— С армией, вплоть до последнего солдата!
— А зачем? Что, на больших дорогах мало грабителей? Мне кажется, там их великое множество!
— Может быть, на больших дорогах и немало грабителей, господин коннетабль, может быть, их, как вы говорите, там великое множество, но храбрых солдат и больших полководцев здесь явно не хватает.
— Вы забываете, господин кардинал, что у нас сейчас мир, а во время мира для выдающихся завоевателей нет дела.
— Прошу ваше величество, — сказал кардинал, обращаясь к королю, — спросить у господина коннетабля, серьезно ли он верит в длительность этого мира?
— Черт побери! Верю ли я?! — воскликнул коннетабль. — Что за вопрос?
— Ну так вот, государь, — сказал кардинал, — я не только в него не верю, но и полагаю, что, если ваше величество не хотят предоставить испанскому королю честь напасть на вас, то ваше величество должны как можно скорее напасть на короля Испании.
— Несмотря на торжественную клятву? — воскликнул коннетабль с горячностью, которую можно было принять за искренность. — Вы не забыли, господин кардинал, что клятвы следует держать? А королевское слово тем более нерушимо, и Франция никогда не нарушала своего слова даже по отношению к туркам или сарацинам!
— Но тогда, раз это так, — сказал кардинал, — почему же ваш племянник, господин де Шатийон, вместо того чтобы сидеть спокойно в своем пикардийском губернаторстве, обманом пытается взять штурмом Дуэ, в чем он и преуспел бы, если бы мимо того места, куда приставили лестницы, случайно не проходила одна старушка и не подняла тревогу?
— Почему мой племянник это сделал? — воскликнул коннетабль, угодив в ловушку. — Сейчас скажу вам, почему он это сделал!
— Послушаем, — сказал кардинал.
И, повернувшись к королю, он намеренно подчеркнуто произнес:
— Послушайте, государь.
— О, его величеству это известно так же, как и мне, — сказал коннетабль, — потому что его величество только кажется занятым любовными похождениями, но знайте, господин кардинал, мы не оставляем короля в неведении относительно государственных дел.
— Слушаем вас, господин коннетабль, — холодно повторил кардинал. — Вы собирались сообщить нам, какая причина заставила господина адмирала напасть на Дуэ.
— Да я вам, черт возьми, не одну, а десять причин приведу!
— Приводите, господин коннетабль.
— Во-первых, это было сделано после того, как граф де Мег, губернатор Люксембурга, предпринял попытку через своего мажордома подкупить за тысячу экю наличными и обещание такой же пенсии пожизненно трех солдат из гарнизона Меца, которые должны были сдать ему город.
— Этот город мой брат успешно защитил, не так ли, — сказал кардинал, — мы слышали об этой попытке, но она, к счастью, провалилась, как и попытка вашего племянника-адмирала… Это первая причина, а вы, господин коннетабль, обещали назвать нам десять.
— Подождите, подождите… Вот чего вы еще не знаете, господин кардинал: этот же самый граф де Мег подкупил одного провансальского солдата из гарнизона Мариенбурга, и тот за изрядные деньги обязался отравить все колодцы в городе, но это предприятие тоже провалилось: граф, опасаясь, что одного человека для такого дела будет мало, нанял еще и других, а те все разболтали. Дьявольщина! Вы же не станете говорить, что это неправда, господин кардинал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263