Ты-то должен помнить!
— А почему я об этом должен помнить лучше вас, монсеньер? — спросил Ивонне, не удержавшись от искушения в свою очередь задать вопрос коннетаблю.
— Потому, — ответил старый вояка, — что ты мог случайно один раз видеть коннетабля Франции, а я кучу таких плутов, как ты, вижу каждый день!
— Это правда, монсеньер, — ответил Ивонне. — Ну, так вы видели меня у короля.
— Как у короля? — воскликнул коннетабль. — Ты что, у короля бываешь?
— Во всяком случае, в тот день, когда я имел честь вас там видеть, господин коннетабль, я там был, — ответил Ивонне с самой изысканной вежливостью.
— Гм, припоминаю, в самом деле: ты был с молодым офицером, приехавшим к королю с поручением от моего племянника…
— С господином де Телиньи.
— Да, верно, — сказал коннетабль. — Ну как там, все хорошо?
— Наоборот, монсеньер, все плохо!
— Как плохо! Ты думай что говоришь, мошенник!
— Я говорю чистую правду, монсеньер! Позавчера, во время вылазки в предместье Иль, мы потеряли шестьдесят человек убитыми и ранеными. Вчера при попытке захватить испанский пост перед воротами Ремикур мы потеряли пятнадцать кавалеристов из роты дофина и их лейтенанта господина де Телиньи…
— Телиньи?! — прервал его коннетабль, который считал себя неуязвимым, выйдя невредимым из стольких битв и стычек. — Телиньи дал себя убить?! Ну и глупец!.. Дальше?
— А дальше, господин коннетабль, вот письмо господина адмирала: он просит скорейшего подкрепления.
— С этого нужно было начинать, болван! — воскликнул коннетабль, вырывая письмо из рук Ивонне.
И он стал его читать, прерываясь, по своему обыкновению, чтобы отдать приказы:
— «Я буду удерживать предместье Иль так долго, как только смогу…»
И хорошо сделаете, черт возьми!.. Пусть мне позовут господина Дандело!
«… поскольку с высоты предместья одна батарея артиллерии может смести крепостную стену Ремикур по всей длине, от Водяной башни до Красной…»
Позвать сюда маршала де Сент-Андре!
«… но, чтобы удержать предместье Иль и другие опорные пункты, которым угрожает противник, мне нужно подкрепление, по меньшей мере, в две тысячи человек, тогда как в действительности я располагаю пятьюстами — шестьюстами…»
Черт возьми! Я ему пошлю четыре тысячи!.. Пусть придет господин герцог Энгиенский!.. По какому праву эти господа спят, если я уже проснулся?.. Немедленно сюда герцога Энгиенского!.. Посмотрим, что там еще твердит одно и то же мой племянник?
«Уменя только шестнадцать стволов артиллерии и всего сорок канониров, аркебуз — пятьдесят или шестьдесят; наконец, боеприпасов — на две недели, а продовольствия — на три недели…»
— Как, это все правда, что он пишет? — воскликнул коннетабль.
— Совершенная правда, монсеньер! — учтиво ответил Ивонне.
— И в самом деле, посмотрел бы я, как ничтожество, вроде тебя, опровергает слова моего племянника!.. Гм!
И коннетабль свирепо посмотрел на Ивонне. Ивонне поклонился и сделал три шага назад.
— Ты что пятишься? — спросил коннетабль.
— Я думал, что монсеньеру больше не о чем меня спрашивать.
— Ты ошибаешься… Подойди! Ивонне занял прежнее место.
— А как ведут себя горожане? — спросил коннетабль.
— Превосходно, монсеньер!
— Мошенники!.. Посмотрел бы я на них, если бы они посмели вести себя иначе!
— Даже монахи взялись за алебарды!
— Бездельники!.. Так ты говоришь, они сражаются?
— Как львы, монсеньер! Что же до женщин…
— Они стонут, плачут и дрожат?.. Эти негодницы больше ни на что не способны!
— Напротив, монсеньер, они ободряют защитников, перевязывают раненых, хоронят мертвых.
— Мошенницы!..
В эту минуту дверь открылась и на пороге появился мужчина в полных доспехах, только на голове у него была бархатная шапка.
— А, господин Дандело, пойдите сюда! — сказал коннетабль. — Ваш брат так вопит в своем Сен-Кантене, как будто его режут.
— Монсеньер, — смеясь, ответил г-н Дандело, — если мой брат, а ваш племянник, вопит, то, я думаю, вы понимаете, зная его, что вопит он не от страха.
— Гм, черт возьми, я знаю, что это не от добра… и это-то меня и злит… Поэтому я позвал вас и маршала де Сент-Андре…
— Я здесь, — отозвался, появившись у входа в комнату, маршал.
— Хорошо, хорошо… маршал… А где господин д'Энгиен?
— Прошу прощения, монсеньер, — сказал, входя, герцог, — я здесь.
— Потроха свинячьи, господа! — яростно прорычал свое самое грязное ругательство коннетабль, видя, что все явились на его зов и ему не на ком выместить дурное настроение, составлявшее основу его характера. — Потроха свинячьи, господа! Мы же не в Капуе, чтобы, как вы, сладко спать!
— Меня это не касается, монсеньер, — сказал маршал, — я уже давно встал.
— А я и не ложился, — сказал герцог Энгиенский.
— Я говорю о господине Дандело.
— Обо мне? — воскликнул Дандело. — Монсеньер должен извинить меня: я проверял посты и оказался здесь раньше этих господ потому, что, когда меня разыскали, я был на коне и прискакал сюда верхом.
— Тогда, значит, я говорю о себе, — сказал Монморанси. — Похоже, я стар и никуда не годен, ведь я один лежал… Гром и молния!
— Коннетабль, — со смехом прервал его Дандело, — да какой черт это говорит?
— Никто, надеюсь, потому что тому, кто это скажет, я разобью морду, как тому предсказателю, кто тогда на дороге напророчил мне несчастье. Но дело не в этом; дело в том, что нужно оказать помощь бедняге Колиньи, ведь ему приходится сражаться с пятидесятитысячной армией. Пятьдесят тысяч, что вы на это скажете? Мне кажется, что у моего племянника со страху в глазах двоится.
Трое офицеров улыбнулись одновременно с одинаковым выражением лица.
— Если мой брат говорит, что пятьдесят тысяч, — сказал Дандело, — то это действительно пятьдесят тысяч, монсеньер.
— И скорее даже шестьдесят, чем пятьдесят, — сказал маршал де Сент-Андре.
— А вы что об этом думаете, господин д'Энгиен?
— Точно то же, что эти господа, господин коннетабль.
— Значит, вы все, как всегда, несогласны со мной?
— Вовсе нет, господин коннетабль, — ответил Дандело, — но мы думаем, что адмирал говорит правду.
— Вы готовы рискнуть чем-нибудь, чтобы помочь адмиралу?
— Я готов рискнуть жизнью, — заявил Дандело.
— И мы тоже, — в один голос ответили маршал де Сент-Андре и герцог Энгиенский.
— Ну, тогда все хорошо, — сказал коннетабль.
И, повернувшись в сторону прихожей, откуда доносился громкий шум, он крикнул:
— Черт побери, что за шум?
— Монсеньер, — ответил один из караульных офицеров, — тут человек, арестованный у Амских ворот.
— Бросьте его в тюрьму!
— Кажется, что это солдат, переодетый крестьянином.
— Так повесьте его!
— Но он ссылается на господина адмирала и говорит, что он от него.
— А письмо или охранная грамота при нем есть?
— Нет, и потому мы решили, что он шпион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263
— А почему я об этом должен помнить лучше вас, монсеньер? — спросил Ивонне, не удержавшись от искушения в свою очередь задать вопрос коннетаблю.
— Потому, — ответил старый вояка, — что ты мог случайно один раз видеть коннетабля Франции, а я кучу таких плутов, как ты, вижу каждый день!
— Это правда, монсеньер, — ответил Ивонне. — Ну, так вы видели меня у короля.
— Как у короля? — воскликнул коннетабль. — Ты что, у короля бываешь?
— Во всяком случае, в тот день, когда я имел честь вас там видеть, господин коннетабль, я там был, — ответил Ивонне с самой изысканной вежливостью.
— Гм, припоминаю, в самом деле: ты был с молодым офицером, приехавшим к королю с поручением от моего племянника…
— С господином де Телиньи.
— Да, верно, — сказал коннетабль. — Ну как там, все хорошо?
— Наоборот, монсеньер, все плохо!
— Как плохо! Ты думай что говоришь, мошенник!
— Я говорю чистую правду, монсеньер! Позавчера, во время вылазки в предместье Иль, мы потеряли шестьдесят человек убитыми и ранеными. Вчера при попытке захватить испанский пост перед воротами Ремикур мы потеряли пятнадцать кавалеристов из роты дофина и их лейтенанта господина де Телиньи…
— Телиньи?! — прервал его коннетабль, который считал себя неуязвимым, выйдя невредимым из стольких битв и стычек. — Телиньи дал себя убить?! Ну и глупец!.. Дальше?
— А дальше, господин коннетабль, вот письмо господина адмирала: он просит скорейшего подкрепления.
— С этого нужно было начинать, болван! — воскликнул коннетабль, вырывая письмо из рук Ивонне.
И он стал его читать, прерываясь, по своему обыкновению, чтобы отдать приказы:
— «Я буду удерживать предместье Иль так долго, как только смогу…»
И хорошо сделаете, черт возьми!.. Пусть мне позовут господина Дандело!
«… поскольку с высоты предместья одна батарея артиллерии может смести крепостную стену Ремикур по всей длине, от Водяной башни до Красной…»
Позвать сюда маршала де Сент-Андре!
«… но, чтобы удержать предместье Иль и другие опорные пункты, которым угрожает противник, мне нужно подкрепление, по меньшей мере, в две тысячи человек, тогда как в действительности я располагаю пятьюстами — шестьюстами…»
Черт возьми! Я ему пошлю четыре тысячи!.. Пусть придет господин герцог Энгиенский!.. По какому праву эти господа спят, если я уже проснулся?.. Немедленно сюда герцога Энгиенского!.. Посмотрим, что там еще твердит одно и то же мой племянник?
«Уменя только шестнадцать стволов артиллерии и всего сорок канониров, аркебуз — пятьдесят или шестьдесят; наконец, боеприпасов — на две недели, а продовольствия — на три недели…»
— Как, это все правда, что он пишет? — воскликнул коннетабль.
— Совершенная правда, монсеньер! — учтиво ответил Ивонне.
— И в самом деле, посмотрел бы я, как ничтожество, вроде тебя, опровергает слова моего племянника!.. Гм!
И коннетабль свирепо посмотрел на Ивонне. Ивонне поклонился и сделал три шага назад.
— Ты что пятишься? — спросил коннетабль.
— Я думал, что монсеньеру больше не о чем меня спрашивать.
— Ты ошибаешься… Подойди! Ивонне занял прежнее место.
— А как ведут себя горожане? — спросил коннетабль.
— Превосходно, монсеньер!
— Мошенники!.. Посмотрел бы я на них, если бы они посмели вести себя иначе!
— Даже монахи взялись за алебарды!
— Бездельники!.. Так ты говоришь, они сражаются?
— Как львы, монсеньер! Что же до женщин…
— Они стонут, плачут и дрожат?.. Эти негодницы больше ни на что не способны!
— Напротив, монсеньер, они ободряют защитников, перевязывают раненых, хоронят мертвых.
— Мошенницы!..
В эту минуту дверь открылась и на пороге появился мужчина в полных доспехах, только на голове у него была бархатная шапка.
— А, господин Дандело, пойдите сюда! — сказал коннетабль. — Ваш брат так вопит в своем Сен-Кантене, как будто его режут.
— Монсеньер, — смеясь, ответил г-н Дандело, — если мой брат, а ваш племянник, вопит, то, я думаю, вы понимаете, зная его, что вопит он не от страха.
— Гм, черт возьми, я знаю, что это не от добра… и это-то меня и злит… Поэтому я позвал вас и маршала де Сент-Андре…
— Я здесь, — отозвался, появившись у входа в комнату, маршал.
— Хорошо, хорошо… маршал… А где господин д'Энгиен?
— Прошу прощения, монсеньер, — сказал, входя, герцог, — я здесь.
— Потроха свинячьи, господа! — яростно прорычал свое самое грязное ругательство коннетабль, видя, что все явились на его зов и ему не на ком выместить дурное настроение, составлявшее основу его характера. — Потроха свинячьи, господа! Мы же не в Капуе, чтобы, как вы, сладко спать!
— Меня это не касается, монсеньер, — сказал маршал, — я уже давно встал.
— А я и не ложился, — сказал герцог Энгиенский.
— Я говорю о господине Дандело.
— Обо мне? — воскликнул Дандело. — Монсеньер должен извинить меня: я проверял посты и оказался здесь раньше этих господ потому, что, когда меня разыскали, я был на коне и прискакал сюда верхом.
— Тогда, значит, я говорю о себе, — сказал Монморанси. — Похоже, я стар и никуда не годен, ведь я один лежал… Гром и молния!
— Коннетабль, — со смехом прервал его Дандело, — да какой черт это говорит?
— Никто, надеюсь, потому что тому, кто это скажет, я разобью морду, как тому предсказателю, кто тогда на дороге напророчил мне несчастье. Но дело не в этом; дело в том, что нужно оказать помощь бедняге Колиньи, ведь ему приходится сражаться с пятидесятитысячной армией. Пятьдесят тысяч, что вы на это скажете? Мне кажется, что у моего племянника со страху в глазах двоится.
Трое офицеров улыбнулись одновременно с одинаковым выражением лица.
— Если мой брат говорит, что пятьдесят тысяч, — сказал Дандело, — то это действительно пятьдесят тысяч, монсеньер.
— И скорее даже шестьдесят, чем пятьдесят, — сказал маршал де Сент-Андре.
— А вы что об этом думаете, господин д'Энгиен?
— Точно то же, что эти господа, господин коннетабль.
— Значит, вы все, как всегда, несогласны со мной?
— Вовсе нет, господин коннетабль, — ответил Дандело, — но мы думаем, что адмирал говорит правду.
— Вы готовы рискнуть чем-нибудь, чтобы помочь адмиралу?
— Я готов рискнуть жизнью, — заявил Дандело.
— И мы тоже, — в один голос ответили маршал де Сент-Андре и герцог Энгиенский.
— Ну, тогда все хорошо, — сказал коннетабль.
И, повернувшись в сторону прихожей, откуда доносился громкий шум, он крикнул:
— Черт побери, что за шум?
— Монсеньер, — ответил один из караульных офицеров, — тут человек, арестованный у Амских ворот.
— Бросьте его в тюрьму!
— Кажется, что это солдат, переодетый крестьянином.
— Так повесьте его!
— Но он ссылается на господина адмирала и говорит, что он от него.
— А письмо или охранная грамота при нем есть?
— Нет, и потому мы решили, что он шпион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263