Это я просто обязан посмотреть, — объявил он, направляясь к узкой лесенке.
— А я думала, ты ужасно устал, — крикнула она вслед.
— Заметь, это идеальный случай увидеть твою спальню, поскольку я абсолютно безвреден.
А вот этому она ни на секунду не поверила!
Чердак с двойными мансардными окнами и скошенными потолками стал хранилищем для ненужных бабулиных древностей: кровати с четырьмя столбиками из вишневого дерева, дубового бюро, туалетного столика с позолоченным зеркалом и даже старого портняжного манекена, оставшегося с той поры, когда бабуля развлекалась шитьем, а не сватовством. У одного окна стояли уютные кресло и оттоманка, у другого со вставленным в стекло уродливым, но вполне жизнеспособным кондиционером — маленький письменный стол орехового дерева. Недавно Аннабел добавила бело-голубые тюлевые занавески и такое же покрывало, а также французские эстампы с пейзажами.
Хорошо, что она успела здесь прибраться, и еще лучше, если бы он не заметил розового лифчика на кровати. Но он немедленно уставился на лифчик, после чего осмотрел манекен, обряженный в старую кружевную скатерть и бейсболку с логотипом «Кабз».
— Бабуля?
— Она была фанаткой.
— Вижу.
Хит задрал голову.
— Сюда бы добавить парочку светильников, и больше ни о чем не придется мечтать.
— Может, тебе следовало бы сосредоточиться на обстановке собственного дома?
— Полагаю.
— Честно, Хит, имей я такой роскошный дом и твои деньги, я превратила бы его в дворец.
— Ты о чем?
— Массивная мебель, столы с каменными столешницами, роскошное освещение, авангардистские картины на стенах — гигантские полотнища. Как ты можешь жить в таком изумительном доме и пальцем о палец не ударить, чтобы привести его в порядок?
Он так странно смотрел на Аннабел, что той стало не по себе.
— В спальне бабули очень своенравные жалюзи, — пробормотала она, отворачиваясь — Пойду опущу их и принесу чистые полотенца.
Она поспешила вниз. Слабый запах «Дикой розы» от Эйвон все еще витал в комнате. Она включила маленькую фарфоровую лампу на туалетном столике, поправила жалюзи, побежала в ванную, где спрятала коробку с «тампаксами», и повесила на старую хромированную сушилку чистые полотенца.
Хит все не спускался. Может, увидел старую куклу, сидящую на бюро? Хуже того, как насчет каталога сексуальных игрушек, который она так и не нашла времени выбросить?
Аннабел ринулась наверх.
Он лежал на ее кровати, полностью одетый, если не считать туфель, и крепко спал. Рот слегка приоткрыт, ноги в простых черных носках скрещены. Одна рука лежит на груди. Другая опущена. Из-под бедра выглядывает розовый лоскут лифчика. Кончики пальцев почти касались его, и Аннабел сразу сделалось нехорошо. Назовите ее психопаткой, но она не может вынести вида брошенного в соседстве с Хитом белья.
Она на цыпочках прошла к кровати. Пол скрипнул. Аннабел медленно схватилась за бретельку лифчика и потянула.
Лифчик не поддавался.
Хит с шумом выдохнул. Черт! Она и без того места себе не находит! Лучше бы уйти и оставить все как есть.
Но она опять потянула бретельку.
Хит повернулся на бок, лицом к ней, окончательно придавив лифчик.
На лбу Аннабел выступил пот. И хотя она сознавала, что это безумие, все равно не могла заставить себя уйти. Пол снова скрипнул, когда она опустилась на колени. Та самая доска, которая всегда скрипела, стоило на нее наступить, так что нужно быть поосторожнее.
Сердце бешено колотилось. Она оперлась о матрас и продела пальцы сквозь петлю, выглядывавшую из-под бедра.
И дернула что было сил.
Тяжелое веко приподнялось. Хриплый со сна голос перепугал Аннабел так, что она подскочила.
— Либо ложись рядом, либо проваливай.
— Это… — Она снова дернула. — Моя постель.
— Знаю. Я отдыхаю.
На отдых это не похоже. Похоже, что он с удобствами устроился на всю ночь. В компании ее белья.
— Не могу ли я…
— У меня ноги отнимаются. Его глаза снова закрылись.
— Можешь получить свою постель утром. Последнее слово он едва промямлил.
— Ладно, но…
— Уйди.
— Уйду. Но сначала не возражаешь, если…
Он перекатился на спину, что должно было высвободить лифчик. Но этого не случилось. Мало того, лифчик застрял между его бедром и рукой.
— Мне… э… кое-что нужно. Самую малость. И я больше тебя не побеспокою…
Стальные пальцы стиснули ее запястье.
— Что тебе нужно?
— Мой лифчик.
Он вскинул голову и посмотрел вниз, все еще не выпуская ее запястья.
— Зачем?
— Я помешана на аккуратности. Беспорядок в комнате сводит меня с ума, — прошипела она, выдергивая руку.
Хит уставился на свисавший с ее пальцев лифчик.
— Идешь куда-то?
— Нет, я…
Она сама разбудила спящего льва и теперь смяла лифчик в руке, стараясь сделать его невидимым.
— Ложись. Я пойду в бабулину спальню.
— Поздно. Я уже проснулся. — Он приподнялся на локтях. Я как-то уже привык ко всем твоим идиотским выходкам, но в этот раз, нужно сказать, просто потрясен.
— Забудь.
— Но единственное я знаю наверняка. — Он кивнул на руку. — Тут дело не в лифчике.
— Это ты так думаешь, — фыркнула она. — Пока не окажешься на моем месте, нечего судить.
— О чем судить?
— Тебе все равно не понять.
— Большую часть жизни я провел в обществе футболистов. Ты поразишься, услышав, чего только мне не приходилось понимать.
— Но такого ты еще не встречал.
— А ты за меня не говори.
Упрямо сжатые губы буквально кричали о том, что он не сдастся, а других объяснений, кроме правды, у нее не было.
— Я не могу видеть… — Она сглотнула и облизала губы. — Мне трудно видеть… э… женское белье рядом с рукой мужчины. Это… это когда белье не надето на женщину.
Хит застонал и снова рухнул на подушки.
— О Господи! Только не говори!
— Меня это расстраивает, — выпалила она. Что было мягко сказано.
Она знала, что он посмеется над ней. И он посмеялся. Громовые звуки отдались от старых стен чердака. Она пригвоздила его взглядом.. Хит свесил ноги с кровати.
— Ты боишься, что я стану рядиться в женское белье? Аннабел съежилась: уж очень неприятно слышать, когда твои тайные мысли излагают вслух. Как она дожила до тридцати одного года, и никто ни разу не сдал ее в психушку?
— Не боюсь. Но… дело в том… зачем подвергать себя искушению?
А вот это ему понравилось, и он снова расхохотался.
Что же, его можно понять: она сама на его месте веселилась бы, но сейчас ей было не до веселья.
Поникшая Аннабел повернулась к двери. Хит, мигом став серьезным, вскочил. Еще одна доска скрипнула, когда он подошел к ней и положил руки на плечи.
— Эй, ты действительно страдаешь, верно? Она кивнула.
— Прости. Я слишком много времени провел в мужских раздевалках. Обещаю, что больше не стану тебя дразнить.
Его сочувствие было больнее издевки, но она все равно повернулась и уткнулась ему в грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100