«Женщину, независимо от ее ранга, никогда не станут уважать и бояться, как мужчину».
Женщина, управляющая государством, — такое положение было неприемлемо в принципе. Как можно допускать, чтобы женщина правила нацией, если ей запрещено править своим мужем! Это же общеизвестно, что мужчины сильные и рассудительные, у них широкая душа и острый ум, а потому они способны опекать других. Женщины же легкомысленны и слабы, у них отсутствует логика, они не способны сконцентрировать свое внимание на чем-то серьезном, они недальновидны, а потому руководить не могут. Кроме того, все знают, что женщины подчиняются законам Луны, и поэтому непостоянны и капризны. Причем эти черты присущи всем женщинам без исключения, даже самым одаренным. Еще один довод: все образы королевского величия — абсолютно повсю-ду — чисто мужские. Восхождение на престол женщины означает оскорбление самой сути этой величественности. С политической точки зрения женщина-правителышца — это как бы символ бессилия нации. И что более важно, ни одна королева в принципе не может выполнить основную функцию монарха: являться для своих подданных неким воплощением Бога. Епископ Гардинер писал об этом так: «Короли являются представителями Бога на земле. Важнейшее их предназначение — в наиболее полном виде раскрыть для своих подданных сущность великого Божьего промысла». Выходит, что ни одна женщина уе способна на это, так как ей изначально присуща греховность. Так что женщина-правительница — это не что иное, как богохульство.
Мария взошла на престол, когда идея монархии в Англии была существенным образом трансформирована. И совершил эту трансформацию ее отец, Генрих VIII, который правил одной лишь силой своего характера и умения воздействовать на людей. Проще говоря, для среднего жителя Англии настоящим монархом был лишь тот, кто выглядел и действовал, как Генрих VIII. Поэтому любому следующему за ним правителю предстояло примерить его сапоги. Юноше Эдуарду они пришлись явно не впору, теперь наступила очередь Марии. Ее задача усложнялась вдвое из-за полученного образования и тех сложных противоречивых чувств, которые она испытывала к своему отцу. Мария жила под его властью почти тридцать один год. Она любила и ненавидела Генриха с одинаковой силой. С одной стороны, разве можно было простить то, что он сделал с ее матерью или с ней самой? А с другой стороны, после смерти Генриха в критические моменты своей жизни она почти всегда взывала к его памяти. Для нее он был эталоном власти, рядом с которой меркло любое другое могущество. Марии придавало сил сознание, что она дочь Генриха (впрочем, так же как и Екатерины). Вместе с престолом и титулом отца она унаследовала и его властность.
Парадоксальность ситуации заключалась в том, что все, чему ее учили с детства, было направлено на то, чтобы лишить ее этого свойства характера. Марии всячески прививали комплекс неполноценности, учили не доверять своим суждениям, бояться своей слабости и стыдиться своей греховности. Марии никогда не говорили, что можно противостоять миру, напротив, ей предписывалось всегда быть обращенной внутрь себя, сосредоточившись на сохранении целомудрия и культивировании соответствующих этому стремлению жестов, выражении и тона, с какими ей следовало разговаривать. Она была начитанна и интеллектуально развита, но развитие это было аморфное и в общем-то формальное. Иными словами, статус, который сейчас приобрела Мария, по всем параметрам вступал в противоречие со статусом ее пола, и все события ее нелегкого правления развертывались на фоне взаимодействия этих двух статусов.
* * *
Марии в то время было тридцать семь, она была невысока ростом, но по-прежнему хороша собой. Почти по-мальчишески стройная, с яркими рыжеватыми волосами и румяными щеками, она выглядела много моложе своих лет. Глаза у нее были светло-карие и очень большие, а нос «умеренных размеров и широкий, что делало ее лицо весьма красивым». На самых удачных портретах оно у нее почему-то неизменно какое-то дерзкое, и в нем чувствуется некий неотчетливо выраженный сарказм, хотя на венецианца Соранцо произвели большое впечатление как раз «необыкновенное добросердечие королевы и ее мягкость». Как и отец, свою красоту она подчеркивала, «наряжаясь изысканно и великолепно». Как и он, она любила часто менять наряды, выбирая облегающие, струящиеся платья и нижние юбки, какие носили английские дворянки. Ей нравились также платья во французском стиле с корсажами и большими, широкими рукавами. Последний наряд она надевала по торжественным случаям, но даже ее повседневная одежда была весьма роскошной. Мария любила богатую отделку, дорогой бархат и парчу. Ее костюмы и накидки были пошиты из золотых и серебряных тканей, и она надевала к ним большое количество украшений — на пальцах и на шее, не считая тех, которыми были отделаны сами наряды. Венецианский посол особо отметил пристрастие Марии к драгоценностям. «Хотя их у нее огромное множество, причем многое оставлено предшественницами, она постоянно покупает новые, несмотря на то что финансы оставляют желать лучшего».
Надо заметить, что Мария вела жизнь достаточно скромную, так что любовь к дорогим вещам, можно сказать, была ее единственной утехой. Она поднималась с рассветом, молилась и слушала мессу, которую служили для нее лично, потом работала за письменным столом до часа или двух дня и лишь затем завтракала. Королева охотно встречалась не только с членами ее Тайного совета, которые докладывали «все подробности государственных дел», но и с каждым испрашивающим аудиенции. Вечерами она также усердно работала, обычно до полуночи. Этой привычкой проводить все время бодрствования за работой Мария напоминала свою бабушку Изабеллу. Прерывалась она только для того, чтобы совершить тот или иной религиозный обряд. Это занимало у нее несколько часов в день, а в большие церковные праздники намного больше. Для удобства работы всем ведущим членам Совета во дворце были отведены апартаменты. По старой привычке некоторые из них оставались там ночевать. Совет собирался каждое утро под председательством канцлера, Стивена Гардинера, епископа Винчестерского, который был также исповедником Марии. Затем государственными делами в течение дня занимался он один.
Иностранцы, гостившие при дворе Марии, находили ее умной и образованной. Они считали, что «она прочла литературы по-латыни более чем достаточно, особенно того, что касается Священного писания». С послами Мария говорила по-латыни, по-французски и по-испански. На итальянском она не говорила, но все понимала и вообще обнаруживала живость ума и красноречие, которые ни у кого не оставляли сомнений в ее способности править государством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
Женщина, управляющая государством, — такое положение было неприемлемо в принципе. Как можно допускать, чтобы женщина правила нацией, если ей запрещено править своим мужем! Это же общеизвестно, что мужчины сильные и рассудительные, у них широкая душа и острый ум, а потому они способны опекать других. Женщины же легкомысленны и слабы, у них отсутствует логика, они не способны сконцентрировать свое внимание на чем-то серьезном, они недальновидны, а потому руководить не могут. Кроме того, все знают, что женщины подчиняются законам Луны, и поэтому непостоянны и капризны. Причем эти черты присущи всем женщинам без исключения, даже самым одаренным. Еще один довод: все образы королевского величия — абсолютно повсю-ду — чисто мужские. Восхождение на престол женщины означает оскорбление самой сути этой величественности. С политической точки зрения женщина-правителышца — это как бы символ бессилия нации. И что более важно, ни одна королева в принципе не может выполнить основную функцию монарха: являться для своих подданных неким воплощением Бога. Епископ Гардинер писал об этом так: «Короли являются представителями Бога на земле. Важнейшее их предназначение — в наиболее полном виде раскрыть для своих подданных сущность великого Божьего промысла». Выходит, что ни одна женщина уе способна на это, так как ей изначально присуща греховность. Так что женщина-правительница — это не что иное, как богохульство.
Мария взошла на престол, когда идея монархии в Англии была существенным образом трансформирована. И совершил эту трансформацию ее отец, Генрих VIII, который правил одной лишь силой своего характера и умения воздействовать на людей. Проще говоря, для среднего жителя Англии настоящим монархом был лишь тот, кто выглядел и действовал, как Генрих VIII. Поэтому любому следующему за ним правителю предстояло примерить его сапоги. Юноше Эдуарду они пришлись явно не впору, теперь наступила очередь Марии. Ее задача усложнялась вдвое из-за полученного образования и тех сложных противоречивых чувств, которые она испытывала к своему отцу. Мария жила под его властью почти тридцать один год. Она любила и ненавидела Генриха с одинаковой силой. С одной стороны, разве можно было простить то, что он сделал с ее матерью или с ней самой? А с другой стороны, после смерти Генриха в критические моменты своей жизни она почти всегда взывала к его памяти. Для нее он был эталоном власти, рядом с которой меркло любое другое могущество. Марии придавало сил сознание, что она дочь Генриха (впрочем, так же как и Екатерины). Вместе с престолом и титулом отца она унаследовала и его властность.
Парадоксальность ситуации заключалась в том, что все, чему ее учили с детства, было направлено на то, чтобы лишить ее этого свойства характера. Марии всячески прививали комплекс неполноценности, учили не доверять своим суждениям, бояться своей слабости и стыдиться своей греховности. Марии никогда не говорили, что можно противостоять миру, напротив, ей предписывалось всегда быть обращенной внутрь себя, сосредоточившись на сохранении целомудрия и культивировании соответствующих этому стремлению жестов, выражении и тона, с какими ей следовало разговаривать. Она была начитанна и интеллектуально развита, но развитие это было аморфное и в общем-то формальное. Иными словами, статус, который сейчас приобрела Мария, по всем параметрам вступал в противоречие со статусом ее пола, и все события ее нелегкого правления развертывались на фоне взаимодействия этих двух статусов.
* * *
Марии в то время было тридцать семь, она была невысока ростом, но по-прежнему хороша собой. Почти по-мальчишески стройная, с яркими рыжеватыми волосами и румяными щеками, она выглядела много моложе своих лет. Глаза у нее были светло-карие и очень большие, а нос «умеренных размеров и широкий, что делало ее лицо весьма красивым». На самых удачных портретах оно у нее почему-то неизменно какое-то дерзкое, и в нем чувствуется некий неотчетливо выраженный сарказм, хотя на венецианца Соранцо произвели большое впечатление как раз «необыкновенное добросердечие королевы и ее мягкость». Как и отец, свою красоту она подчеркивала, «наряжаясь изысканно и великолепно». Как и он, она любила часто менять наряды, выбирая облегающие, струящиеся платья и нижние юбки, какие носили английские дворянки. Ей нравились также платья во французском стиле с корсажами и большими, широкими рукавами. Последний наряд она надевала по торжественным случаям, но даже ее повседневная одежда была весьма роскошной. Мария любила богатую отделку, дорогой бархат и парчу. Ее костюмы и накидки были пошиты из золотых и серебряных тканей, и она надевала к ним большое количество украшений — на пальцах и на шее, не считая тех, которыми были отделаны сами наряды. Венецианский посол особо отметил пристрастие Марии к драгоценностям. «Хотя их у нее огромное множество, причем многое оставлено предшественницами, она постоянно покупает новые, несмотря на то что финансы оставляют желать лучшего».
Надо заметить, что Мария вела жизнь достаточно скромную, так что любовь к дорогим вещам, можно сказать, была ее единственной утехой. Она поднималась с рассветом, молилась и слушала мессу, которую служили для нее лично, потом работала за письменным столом до часа или двух дня и лишь затем завтракала. Королева охотно встречалась не только с членами ее Тайного совета, которые докладывали «все подробности государственных дел», но и с каждым испрашивающим аудиенции. Вечерами она также усердно работала, обычно до полуночи. Этой привычкой проводить все время бодрствования за работой Мария напоминала свою бабушку Изабеллу. Прерывалась она только для того, чтобы совершить тот или иной религиозный обряд. Это занимало у нее несколько часов в день, а в большие церковные праздники намного больше. Для удобства работы всем ведущим членам Совета во дворце были отведены апартаменты. По старой привычке некоторые из них оставались там ночевать. Совет собирался каждое утро под председательством канцлера, Стивена Гардинера, епископа Винчестерского, который был также исповедником Марии. Затем государственными делами в течение дня занимался он один.
Иностранцы, гостившие при дворе Марии, находили ее умной и образованной. Они считали, что «она прочла литературы по-латыни более чем достаточно, особенно того, что касается Священного писания». С послами Мария говорила по-латыни, по-французски и по-испански. На итальянском она не говорила, но все понимала и вообще обнаруживала живость ума и красноречие, которые ни у кого не оставляли сомнений в ее способности править государством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194