Правда, никаких доказательств предательства с их стороны пока получено не было. Появился лишь повод подозревать лорда Монтегю в ненависти к королю, скрываемой под внешней учтивостью придворного.
Генри Поул, как и Генри Кортни, маркиз Эксетер, знал короля с детства. Мальчики пе любили друг друга. Поул говорил, что Генрих VII тоже не любил своего сына, что «никакой у него не было к нему привязанности, что он ему вообще не нравился». Когда Поул стал лордом Монтегю, а его кузен — Генрихом VIII, они невзлюбили друг друга еще больше. Потом король начал разорять аббатства, назначать антипапских епископов и заполнил зал Тайного совета «подлецами». Это Монтегю очень не нравилось, и он говорил открыто, что характер короля изменился к худшему. Однажды Генрих меланхолически заметил: «А ведь я когда-нибудь от вас уйду… что же будет со всеми вами?» Монтегю, который был в это время рядом, чуть слышно произнес: «Если он будет так обходиться с нами и впредь, то мы будем счастливы избавлению». Эти слова брата Джеффри Поул выдал на допросе. А также и другие. Оказывается, Генри Монтегю однажды сказал, что «в прежние времена находил у короля больше учтивости и добросердечия, чем сейчас», и что «от короля никогда нельзя ждать ничего хорошего, ибо он уничтожает человека — либо немилостью, либо мечом». Но все равно подобные замечания никак нельзя было считать предательскими. Как и злые замечания по поводу ожирения Генриха и его болячек на ноге. Слова Монтегю о том, что «король неповоротлив и набит плотью», а также что «он с такой больной ногой долго не протянет», могли рассердить Генриха, но едва ли это было предательством. Не было никакого тяжкого преступления и в намеках Генри Монтегю, о которых под страхом смерти рассказал своим мучителям Джеффри Поул. Имелось в виду предположение о большом будущем, которое ожидало бы Реджинальда Поула в случае, если он женится на Марии. Однако Кромвель и его господин были этими показаниями удовлетворены и сочли, что у них имеется достаточно доказательств, чтобы обвинить Генри Поула в предательстве. Что же касается союзника Поула, маркиза Эксетера, то король уже очень давно был убежден, что именно маркиз и его жена «подстрекали» (слово Кромвеля) Марию во время правления Анны и вдохновляли ее на сопротивление отцу. Это давнее подозрение плюс письма, найденные при обыске у маркизы, которыми обменивались Эксетер и Реджинальд Поул, а также и другие, от Екатерины и Марии, по мнению короля, убедительно доказывали, что Эксетер, собираясь женить сына на Марии, планировал захват и убийство принца Эдуарда. Участие в заговоре лорда Монтегю было подтверждено посланиями, которые передавал некий «высокий парень в темно-желтом плаще».
Монтегю, Эксетер и еще один «заговорщик», сэр Эдвард Невилл, были посажены в тюрьму, осуждены и казнены в декабре 1538 года. Были также арестованы маркиза, ее сын и молодой наследник Монтегю. Маркизу в конце концов выпустили, а двое детей остались в Тауэре. Сына Эксетера, молодого Эдварда Кортни, придя к власти, освободила Мария, а вот судьба сына лорда Монтегю так и осталась неизвестной.
С династической точки зрения уничтожение кланов По-улов и Кортни, по-видимому, было целесообразным. Все казненные и брошенные в тюрьму, включая и Эдварда Невилла, могли претендовать на престол (правда, кровные связи с королями у них были весьма отдаленные), а Поулы к тому же состояли в близких родственных отношениях с настоящим государственным преступником. Потому в тревожные времена оставлять таких людей на свободе было рискованно. Впрочем, из семьи Поулов двое уцелели. Вне всяких сомнений, трагические фигуры. Это кардинал, чья личная скорбь добавила ему решимости выступить против Генриха с крестовым походом, и его сломленный брат, который из страха и слабости предал тех, кого любил. Джеффри Поул избежал казни, король его помиловал, но этот человек так и не оправился от потрясения до конца жизни. Вначале он пытался покончить с собой, но неудачно. Затем решил эмигрировать на континент, потому что жизнь в Англии казалась ему невозможной. Он приехал к брату Реджинальду, а потом переезжал из города в город, постепенно сходя с ума от горя. Брат выхлопотал ему прощение папы, но простить себя он так и не смог.
Для Марии эти казни послужили тяжелым напоминанием, что мстительность отца не имеет границ. Генрих показал, что не остановится ни перед чем. Он уже погубил многих из тех, кто поддерживал Екатерину и Марию, а теперь, видимо, решил избавиться от всех, кто хотя бы в какой-то степени угрожал праву принца Эдуарда на престол. Многие считали, что у Марии прав больше, чем у Эдуарда, даже несмотря на решение парламента. А что, если королю придет в голову избавиться и от нее?
Вдобавок ко всему пошли слухи, что в поведении короля стали отмечаться странности. Он определенно был опьянен своим могуществом, но некоторые считали, что Генрих потерял рассудок. Среди замечаний лорда Монтегю о короле было и такое: «…когда-нибудь он обязательно сойдет с ума, потому что часто без причины начинает злиться, а затем и драться». И это было верно. Король Генрих незаметно превратился во всеми ненавидимого злобного тирана. У него постоянно менялось настроение, и чаще всего в худшую сторону, он почти всегда был готов к ссоре. Мария еще помнила отца веселым и обаятельным и очень страшилась его теперешнего — вечно злого, раздражительного и непредсказуемого.
Самое трагическое в событиях 1538 года для Марии было то, что вместе со всеми арестовали и ее «вторую мать», Маргарет Поул. Ее безжалостно допросили, весь дом обыскали и, несмотря на возраст и нездоровье, заточили в Тауэр. Среди ее вещей люди короля нашли герб, символизирующий союз Марии и Реджинальда Поула. Художник изобразил два переплетенных цветка: анютины глазки, эмблему Поулов, и но-, готки — Марии, а из центра сплетения росло дерево, символ страстей Христовых. Это была серьезная улика. Графиня осмелилась считать возможным брак Марии с представителем династии Йорков (Белой розы), к тому же предателем, и надеялась на восстановление «старого учения о Христе»!
Графиню схватили в июне 1539-го и почти два года продержали в тюрьме. Затем весной 1541 года под предлогом того, что она каким-то образом может вызвать волнения в Йоркшире, Маргарет Поул привезли в Зеленую башню на казнь. Услышать последние слова шестидесятидевятилетней женщины пришло больше сотни людей. Она просила их молиться за короля, принца и ее любимую «принцессу» Марию. Затем встала па колени и положила голову на плаху. Опытный палач по какой-то причине в данный момент в Тауэре отсутствовал, и топор оказался в руках неумелого парня. Прежде чем умереть, Маргарет Поул изрядно настрадалась, потому что этот негодяй изрубил на куски ее голову и плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
Генри Поул, как и Генри Кортни, маркиз Эксетер, знал короля с детства. Мальчики пе любили друг друга. Поул говорил, что Генрих VII тоже не любил своего сына, что «никакой у него не было к нему привязанности, что он ему вообще не нравился». Когда Поул стал лордом Монтегю, а его кузен — Генрихом VIII, они невзлюбили друг друга еще больше. Потом король начал разорять аббатства, назначать антипапских епископов и заполнил зал Тайного совета «подлецами». Это Монтегю очень не нравилось, и он говорил открыто, что характер короля изменился к худшему. Однажды Генрих меланхолически заметил: «А ведь я когда-нибудь от вас уйду… что же будет со всеми вами?» Монтегю, который был в это время рядом, чуть слышно произнес: «Если он будет так обходиться с нами и впредь, то мы будем счастливы избавлению». Эти слова брата Джеффри Поул выдал на допросе. А также и другие. Оказывается, Генри Монтегю однажды сказал, что «в прежние времена находил у короля больше учтивости и добросердечия, чем сейчас», и что «от короля никогда нельзя ждать ничего хорошего, ибо он уничтожает человека — либо немилостью, либо мечом». Но все равно подобные замечания никак нельзя было считать предательскими. Как и злые замечания по поводу ожирения Генриха и его болячек на ноге. Слова Монтегю о том, что «король неповоротлив и набит плотью», а также что «он с такой больной ногой долго не протянет», могли рассердить Генриха, но едва ли это было предательством. Не было никакого тяжкого преступления и в намеках Генри Монтегю, о которых под страхом смерти рассказал своим мучителям Джеффри Поул. Имелось в виду предположение о большом будущем, которое ожидало бы Реджинальда Поула в случае, если он женится на Марии. Однако Кромвель и его господин были этими показаниями удовлетворены и сочли, что у них имеется достаточно доказательств, чтобы обвинить Генри Поула в предательстве. Что же касается союзника Поула, маркиза Эксетера, то король уже очень давно был убежден, что именно маркиз и его жена «подстрекали» (слово Кромвеля) Марию во время правления Анны и вдохновляли ее на сопротивление отцу. Это давнее подозрение плюс письма, найденные при обыске у маркизы, которыми обменивались Эксетер и Реджинальд Поул, а также и другие, от Екатерины и Марии, по мнению короля, убедительно доказывали, что Эксетер, собираясь женить сына на Марии, планировал захват и убийство принца Эдуарда. Участие в заговоре лорда Монтегю было подтверждено посланиями, которые передавал некий «высокий парень в темно-желтом плаще».
Монтегю, Эксетер и еще один «заговорщик», сэр Эдвард Невилл, были посажены в тюрьму, осуждены и казнены в декабре 1538 года. Были также арестованы маркиза, ее сын и молодой наследник Монтегю. Маркизу в конце концов выпустили, а двое детей остались в Тауэре. Сына Эксетера, молодого Эдварда Кортни, придя к власти, освободила Мария, а вот судьба сына лорда Монтегю так и осталась неизвестной.
С династической точки зрения уничтожение кланов По-улов и Кортни, по-видимому, было целесообразным. Все казненные и брошенные в тюрьму, включая и Эдварда Невилла, могли претендовать на престол (правда, кровные связи с королями у них были весьма отдаленные), а Поулы к тому же состояли в близких родственных отношениях с настоящим государственным преступником. Потому в тревожные времена оставлять таких людей на свободе было рискованно. Впрочем, из семьи Поулов двое уцелели. Вне всяких сомнений, трагические фигуры. Это кардинал, чья личная скорбь добавила ему решимости выступить против Генриха с крестовым походом, и его сломленный брат, который из страха и слабости предал тех, кого любил. Джеффри Поул избежал казни, король его помиловал, но этот человек так и не оправился от потрясения до конца жизни. Вначале он пытался покончить с собой, но неудачно. Затем решил эмигрировать на континент, потому что жизнь в Англии казалась ему невозможной. Он приехал к брату Реджинальду, а потом переезжал из города в город, постепенно сходя с ума от горя. Брат выхлопотал ему прощение папы, но простить себя он так и не смог.
Для Марии эти казни послужили тяжелым напоминанием, что мстительность отца не имеет границ. Генрих показал, что не остановится ни перед чем. Он уже погубил многих из тех, кто поддерживал Екатерину и Марию, а теперь, видимо, решил избавиться от всех, кто хотя бы в какой-то степени угрожал праву принца Эдуарда на престол. Многие считали, что у Марии прав больше, чем у Эдуарда, даже несмотря на решение парламента. А что, если королю придет в голову избавиться и от нее?
Вдобавок ко всему пошли слухи, что в поведении короля стали отмечаться странности. Он определенно был опьянен своим могуществом, но некоторые считали, что Генрих потерял рассудок. Среди замечаний лорда Монтегю о короле было и такое: «…когда-нибудь он обязательно сойдет с ума, потому что часто без причины начинает злиться, а затем и драться». И это было верно. Король Генрих незаметно превратился во всеми ненавидимого злобного тирана. У него постоянно менялось настроение, и чаще всего в худшую сторону, он почти всегда был готов к ссоре. Мария еще помнила отца веселым и обаятельным и очень страшилась его теперешнего — вечно злого, раздражительного и непредсказуемого.
Самое трагическое в событиях 1538 года для Марии было то, что вместе со всеми арестовали и ее «вторую мать», Маргарет Поул. Ее безжалостно допросили, весь дом обыскали и, несмотря на возраст и нездоровье, заточили в Тауэр. Среди ее вещей люди короля нашли герб, символизирующий союз Марии и Реджинальда Поула. Художник изобразил два переплетенных цветка: анютины глазки, эмблему Поулов, и но-, готки — Марии, а из центра сплетения росло дерево, символ страстей Христовых. Это была серьезная улика. Графиня осмелилась считать возможным брак Марии с представителем династии Йорков (Белой розы), к тому же предателем, и надеялась на восстановление «старого учения о Христе»!
Графиню схватили в июне 1539-го и почти два года продержали в тюрьме. Затем весной 1541 года под предлогом того, что она каким-то образом может вызвать волнения в Йоркшире, Маргарет Поул привезли в Зеленую башню на казнь. Услышать последние слова шестидесятидевятилетней женщины пришло больше сотни людей. Она просила их молиться за короля, принца и ее любимую «принцессу» Марию. Затем встала па колени и положила голову на плаху. Опытный палач по какой-то причине в данный момент в Тауэре отсутствовал, и топор оказался в руках неумелого парня. Прежде чем умереть, Маргарет Поул изрядно настрадалась, потому что этот негодяй изрубил на куски ее голову и плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194