– Возвращение княгини большая удача. – Шадиман тонко улыбнулся. – Теперь ты, Зураб, можешь спокойно спать в Метехи, а не бодрствовать до зари. Много любопытных в закоулках замка интересуются, почему у тебя всю ночь горели светильники.
– Если бы скрывался, непременно задернул бы на окнах темные занавеси. Писал царице Мариам, княгине Липарит и княгине Качибадзе. Прошу, Хосро-мирза, выдай моим гонцам пропускную грамоту в названные замки, чтобы подарки сторожевые сарбазы не отняли.
– Если здесь обрывается нить разговора об увеселении княгини Нато, то не поделиться ли нам мыслями, что предпринять против увеселения Саакадзе с янычарами?
– Еще ничего не решено? А я думал, у Шадимана до рассвета горел светильник из-за ваших размышлений… Даже немного удивился, почему меня забыли.
– Кроме нас, размышлял и прискакавший ночью князь Цицишвили. Сегодня ждем Липарита. Вот тебе случай, Зураб, лично просить князя отпустить княгиню защищать Ананури. – Шадиман залился добродушным смехом.
– А ты, Шадиман, разве не боишься за княжну Магдану? Однажды ее выкрали «барсы»… Говорят, один из хищников сильно влюблен в княжну.
– Могу тебе, Зураб, поклясться, не боюсь! Тебе обещанная Магдана под такой защитой, что она недостижима. А если в нее кто влюблен, не приходится удивляться, она прекрасна, как майская роза. Но, конечно, ты говоришь не о «барсе», а о коршуне Гуриели. Любовь его безбрежна, как море, которое он видит со своей скалы. Поэтому-то он, несмотря на твои щедрые посулы, не соглашается на выкуп арагвинцев.
– Одному удивляюсь: не успел я въехать в Метехи, как об этом тут же узнали в Мухрани. Разве мое пребывание в Ананури не удерживало дерзкого Кайхосро от опасной игры?
Внезапно Шадимана словно горячей смолой обдало. Скрывая волнение, он позвал чубукчи, велел переменить кувшины и подать охлажденные фрукты: "Как раньше не догадался? – мысленно воскликнул царедворец. – Сколько ночей мучился: каким способом исчезла Магдана?! Почему исчезла, знал, – ненавистен ей Зураб. Больше незачем себя утруждать размышлениями: воспользовалась суматохой, спряталась в одну из ароб, притащивших из Ананури корм коням, а когда обратно возвращались, негодная спокойно выехала из Тбилиси… в удобном месте соскользнула и… потом… потом… Хорешани сказала: "Высокородный князь помог Магдане уехать к братьям. Высокородный князь! Почему вдруг Кайхосро Мухран-батони напал на арагвинцев, не приходится сомневаться: напал, чтобы отвлечь внимание. У него, негодница, просила защиту. От кого? От отца? От Зураба тоже? В Константинополь сопровождал ее веселый Дато… В благодарность мои сыновья помогут «барсу» выпросить у султана янычар.
– Твое здоровье, Шадиман, о чем ты так крепко задумался – три раза тебя окликал.
– Думал, Зураб, о том, что даже все предвидящие мудрецы иногда в колпаках шутов разгуливают. Почему не догадались о посольстве Саакадзе? Надо оповестить замки, князья должны испугаться, должны забыть личную вражду. Надо спасать сословие, и пусть заботятся о спасении замков, ибо руины, подобные церетелевским, мало украшают знамена даже знатных фамилий. А что с князьями? Мечутся подобно пойманным мышам! Цицишвили уверяет, будто Магаладзе послал к умному Моурави гонца, а Саакадзе прогнал гонца: «Прочь! Передай твоему князю: я от предателей помощи не желаю! Да и не нуждаюсь в войске, скоро у меня сил будет больше, чем надо…» Если такой собиратель войска, как Саакадзе, отказывается от помощи, значит, зубастый мсахури правду сказал… Дато, этот приятный уговоритель, сейчас у султана, тоже на прощальном обеде угощается орехами в меду… Не из-за этого ли Цицишвили прискакал? Князья растеряны, во все замки страх заполз – чувствуют, и если не орехи, то перец им непременно достанется. А собраться воедино и дать отпор хищнику не решаются.
– Выходит, я напрасно ночью с короткохвостым чертом совещался. Такое подсказал: вызвать перепуганных князей в Метехи на большое совещание.
– А о чем разговор, Зураб?..
– О спасении Картли…
– Спасибо, князь; такую новость сообщил, что от изумления в глазах двоится!
– Могу еще сильнее изумить… Ты, Шадиман, сейчас полон дум, как спасти замки.
– И ты, Зураб, знаешь как?
– Знаю.
Выбрав лучший персик, Шадиман положил его на серебряное блюдце возле Хосро. Потом, изысканным движением приподняв чашу, провозгласил:
– Победа князю Арагвскому! Скоро подымем чаши в честь царя гор. Я всегда знал – Зураб Эристави не допустит унизить княжеское сословие.
– Мы слушаем тебя, благородный Зураб.
– Сейчас, царевич Хосро, я должен говорить открыто. – Зураб оглянулся на дверь: перехватив его взгляд, Шадиман засмеялся:
– Говори спокойно, у меня не подслушивают. Иди, чубукчи, вино само будет литься в чаши.
– Саакадзе готовится нападать только на замки, охраняемые сарбазами. Ему тоже невыгодно разрушать и превращать Картли в обломки камней и груды пепла.
– А разве у Квели Церетели были сарбазы?
– Хорошо знаю, что не было, но «барс» его устрашил в назидание остальным. Мог бы свободно напасть и на Эмирэджиби, на Фирана Амилахвари. А потому от помощи Магаладзе отказался, что не верит им, смолоду враждуют. И все же не нападает, значит… только против Ирана сейчас замышляет.
– Не понял ли я князя Зураба ложно? Остается вывезти из Картли персидское войско?
– Я предупредил, царевич: если бы Андукапар или Иса-хан были здесь, не говорил бы откровенно. Выхода нет, султану выгодно помочь Саакадзе, – это вы, уверен, знаете лучше меня. Что хорошего, если янычары, предводимые Саакадзе, перебьют в Картли «львят» Ирана? Разве шах-ин-шах любитель шуток?
– Ты ошибаешься, князь, выход есть: Исмаил должен немедля прислать десять тысяч, так повелит Иса-хан. Не следует преувеличивать: султан больше десяти тысяч не преподнесет Саакадзе. Допустим, бесшарварных ополченцев около двух тысяч. А азнаурские дружины – пыль пустыни, больше тысячи шашек не соберет.
– А Мухран-батони? А Ксанский Эристави? А Гуриели? А Леван Дадиани? Узнав о янычарах, разве не поспешат на помощь? А Сафар-паша? Нет, царевич, ошибаться опасно. Саакадзе всегда любил преувеличить силы врага, а свои преуменьшить, так вернее.
– Что ж, придется у Исмаил-хана пятнадцать тысяч взять, и здесь у нас не меньше пятнадцати тысяч… Я уже раз победил Саакадзе в Мухранской долине.
– Пусть спасет тебя, царевич, пресвятая богородица от второй такой победы.
– Странно говоришь, Зураб. Царевич одержал большую победу.
– Я думаю, мой Шадиман, что победа на путях к замку Арша принесла пользу лишь Андукапару и Гульшари, но не тысячам сарбазов, лишенных даже погребения.
– Не слишком ли открыто рассуждаешь, князь?
– Должен, ибо недалеко то время, когда царевич Хосро станет царем Кахети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161