Людские поселения были крайне редки и отдалены на такие расстояния, что обжитые племенами территории не соприкасались друг с другом. По этой причине чужеземцы обычно не вызывали у аборигенов враждебных чувств. Первоначальная настороженность и изумление через какое-то время сменялись спокойным безразличием или даже искренним радушием. Многие охотничьи племена привыкли к длительным странствиям, связанным с сезонными климатическими изменениями (они, как правило, сопровождали мигрирующие стада животных), в некоторых из них существовала давняя традиция индивидуальных Путешествий.
Определенные трения могли возникнуть лишь при близком знакомстве. Впрочем, если какие-то проявления враждебности и встречались, о них знали лишь внутри племени. Характер взаимоотношений складывался в соответствии с определенным ритуалом, которому старались следовать стороны. Господствовавшие в ту пору законы не были жестко фиксированы, однако в основном совпадали у большинства племен того или иного региона. Между племенами Шарамудои и Мамутои установились хорошие торговые отношения; в их обычаях и языках имелось много схожих моментов. У первых Мать Великая Земля носила имя Мудо, у вторых — Мут, но и у тех и у других она являлась Богиней, Прародительницей и Праматерью.
Мамутои обладали развитым представлением о себе как народе, что делало их открытыми и дружелюбными. Будучи собранными в группу, они не боялись никого и ничего, ибо ничто не может устрашить настоящих охотников на мамонтов. Дерзкие, уверенные в себе, несколько простодушные, они считали выдвинутые ими условия чем-то самоочевидным. Маркено они таковыми не казались, и потому переговоры велись достаточно долго, хотя речь шла о таком заурядном деле, как женитьба.
Толи была типичной представительницей своего племени: открытая, радушная, уверенная в том, что нравится решительно всем. Надо заметить, эти качества действительно располагали к себе многих. Никто и не думал оскорбляться или обижаться, когда она задавала собеседнику вопросы интимного свойства, — все понимали, что она делает это безо всякого тайного умысла. Она говорила именно то, что приходило ей на ум.
К ним подошла девочка с ребенком на руках.
— Толи, Шамио проснулась. По-моему, она хочет есть.
Мать благодарно кивнула девочке и, не прерывая разговора, стала кормить малышку грудью. Пирующим стали раздавать новое яство — соленые крылатки ясеня, плававшие в рассоле, и свежие земляные каштаны. Маленький клубень походил на дикую морковь, сладкий подземный плод, уже известный Джондалару. Вкус его тоже показался Джондалару знакомым, но тут он ощутил во рту остроту, присущую уже не моркови, а редиске. Хотя это яство считалось здесь особым деликатесом, он решил отведать чего-нибудь другого. Доландо и Рошарио поднесли молодой паре новое приношение — жирную похлебку, сваренную из мяса серны, и темно-красное черничное вино.
— Я думал, что самое вкусное здесь — рыба, — обратился Джондалар к брату, — но тогда я еще не попробовал этой похлебки!
— Джетамио говорит, что они всегда варят такой суп. Он заправлен сушеными листьями восковника. Его кора используется для окраски шкур серны — именно она и придает им желтый цвет. Восковник растет на болотах; его особенно много там, где Сестра сливается с Матерью. Кстати, мы и встретились-то благодаря этому растению — они приплыли туда именно за ним…
Вспомнив о событиях прошлой осени, Джондалар нахмурился.
— Ты прав. Нам тогда здорово повезло. Знал бы я, как отблагодарить этих людей…
Вспомнив о том, что к этим людям теперь принадлежал и его младший брат, он еще сильнее наморщил лоб.
— Вино — свадебный подарок Джетамио, — сказала Серенио. Джондалар взял наполненную вином чашу, сделал небольшой глоток и одобрительно закивал:
— Хороший. Много хороший.
— Очень хороший, — поправила его Толи. — Очень хорошее вино.
Она сделала это без тени смущения, ибо владела языком не слишком уверенно и потому постоянно следила за правильностью речи.
— Очень хороший, — повторил он, с улыбкой глянув на коренастую молодую женщину, прижимавшую малыша к своей объемистой груди. Ему импонировали ее искренность, открытость и общительность, перед которыми не могли устоять осторожность и скрытность, свойственные большинству людей. Он повернулся к брату: — Она права, Тонолан. Вино действительно замечательное. Даже мать не стала бы спорить с этим, а уж у Мартоны вино всегда выходило на славу. Я думаю, она бы оценила Джетамио.
Джондалар тут же пожалел о сказанном. Тонолану не суждено привести жену к матери и скорее всего не придется увидеться с Мартоной.
— Джондалар, ты должен говорить на языке Шарамудои. Когда ты говоришь на Зеландонии, тебя никто не понимает. И язык здешний ты так никогда не выучишь, — сказала Толи с участием. Она была научена этому собственным опытом.
Джондалар заметно смутился, но нисколько не рассердился на Толи, искренне желавшую ему добра. Говорить на своем языке в обществе не владеющих им людей по меньшей мере невежливо. Он густо покраснел, однако заставил себя улыбнуться.
Заметив замешательство Джондалара, Толи поспешила добавить:
— И почему мы не учим языки друг друга? Если нам будет не с кем говорить на своем языке, мы его забудем. Зеландонии так красиво звучит, что я выучила бы его с огромным удовольствием. — Она с улыбкой посмотрела на Джондалара и Тонолана. — Мы могли бы заниматься каждый день понемногу, — закончила она так, словно ей уже ответили согласием.
— Толи, может статься, ты захочешь выучить Зеландонии, но ведь они могут и не захотеть учить язык Мамутои, — заметил Маркено. — Ты об этом думала?
Пришла очередь покраснеть и ей.
— Нет… — ответила она, устыдившись собственной самонадеянности. В голосе ее слышались нотки удивления и горечи.
— А мне хотелось бы знать оба языка — и Мамутои, и Зеландонии. Мне понравилась эта идея, — сказала Джетамио уверенным тоном.
— Я тоже так думаю, Толи, — кивнул Джондалар.
— Как все у нас перемешалось! Наши Рамудои — отчасти Мамутои, наши Шамудои — отчасти Зеландонии, — заметил Маркено, с нежной улыбкой посмотрев на свою жену.
Их взаимная привязанность была очевидной. «Хорошая пара», — подумал Джондалар, однако не смог удержаться от улыбки. Склонный к худобе Маркено нисколько не уступал ему в росте. Когда супруги стояли рядом, он по контрасту казался еще выше и сухощавее, она — еще ниже и толще.
— Может, вы позволите и другим присоединиться? — спросила Серенио. — Мне тоже хотелось бы изучить Зеландонии, ну а Дарво занялся бы Мамутои. В жизни ему это наверняка пригодится, особенно если он решит заняться торговлей и начнет странствовать по свету.
— Почему бы и нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197