— Хватит вам. Меня уже тошнит от ваших разговоров, — буркнул Рондо.
— Раньше-то ты любил поболтать на такие темы, Рондо, — заметил Чалоно, явно желая перейти в наступление.
— Ну и что из того? С той поры я успел повзрослеть, а вот ты, похоже, нет. Как мне надоели твои мерзкие замечания!
Захмелевший Чалоно обиделся не на шутку и решил угостить сотоварищей чем-нибудь действительно мерзким.
— Ты это серьезно, Рондо? Я слышал об одной женщине, которой нравилось путаться с плоскоголовыми. Мать даровала ей дитятю, у которого…
— Тьфу ты! — выругался Рондо, передернув плечами. — Чалоно, как ты не понимаешь, что такими вещами нельзя шутить? И вообще, кто его сюда звал? Гнать его нужно отсюда! Такое ощущение, будто он облил меня грязью! Шутки шутками, но всему же есть предел!
— Рондо прав, — согласно кивнул Тарлуно. — Чалоно, может, ты все-таки уйдешь?
— Нет, — покачал головой Джондалар. — Поостынь, чернявый. Уходить не надо. Смешанный дети шутить нельзя, но скажите — почему все знать о такой дети?
— Полуживотные-полулюди… Это гадость! — процедил Рондо сквозь зубы. — Даже говорить о них не хочу! Здесь и без того жарковато. Пойду-ка проветрюсь.
— А ведь мы хотели немного расслабиться… Верно, Тонолан? — громко произнес Маркено. — Может, немного поплаваем в речке, а потом вернемся сюда? Вина Джетамио у нас еще вон сколько. У меня было целых два меха!
— Мне кажется, что камни еще не нагрелись, Карлоно, — сказал Маркено. В его голосе слышались напряженные нотки.
— Плохо, когда вода стоит в лодке слишком долго. Древесина должна отмякнуть, а не разбухнуть. Тонолан, где у тебя стойки?
— Смотри, скоро они нам понадобятся, — заметил Карлоно, неожиданно нахмурившись.
— Здесь они, — ответил Тонолан, указывая на шесты, вырезанные из стволов ольхи, которые лежали на земле возле большого челна, наполненного водой.
— Пора начинать, Маркено. Надеюсь, камни разогрелись.
Джондалар изумленно взирал на результат, хотя и присутствовал при этой удивительной трансформации. Ствол дуба перестал быть обычным бревном, лишившись своей сердцевины и приобретя сходство с лодкой. Толщина ее бортов теперь не превышала длины фаланги пальца, шире были только нос и корма. Он внимательно следил за тем, как Карлоно работает своим похожим на долбило теслом, снимая стружку с тонкого, словно ветка, борта, дабы придать судну окончательную форму. Джондалар попробовал было сделать то же самое, но тут же оставил это занятие и еще больше поразился сноровке мастера. Корпус лодки сужался к носу и заканчивался острым водорезом. Лодка имела слегка сплюснутое днище, немного сужалась к корме и казалась необычно длинной и узкой.
Четверка мужчин быстро перенесла к челну калившиеся в большом костре камни и бросила их в воду, которая тут же забурлила и подернулась паром. От нагревания воды для заварки чая этот процесс отличался только масштабами и конечной целью. Жар и пар предназначались не для готовки, а для изменения формы сосуда.
Маркено и Карлоно, стоявшие друг против друга у бортов лодки, уже пытались растягивать ее корпус вширь. Эта операция являлась одной из самых ответственных: тресни один из бортов — и вся работа по выдалбливанию челна и приданию ему нужной формы пошла бы насмарку. Едва Шамудои растянули борта, Тонолан и Джондалар попытались вставить в лодку самую большую распорку. Когда она послушно опустилась на нужное место, братья вздохнули с облегчением.
Установив центральную поперечину, они занялись другими, короткими распорками, которые надлежало расположить по длине судна. Затем, накренив лодку, они слили на землю горячую воду, вынули камни и, перевернув лодку вверх дном, вытряхнули из нее остатки воды, после чего поставили ее на колоды, чтобы дерево могло хорошенько просохнуть.
Когда мужчины отошли в сторону и посмотрели на свое творение, ими овладел подлинный восторг. При длине порядка пятидесяти футов судно в средней части имело ширину около восьми футов. Растяжка бортов повлияла не только на его ширину. Расширение сопровождалось заметным подъемом носовой и кормовой частей лодки, изогнувшейся вследствие этого изящной дугой. Такая форма судна придавала ему особые свойства — оно становилось не только устойчивее и вместительнее, но подвижнее и маневреннее.
— Самая настоящая лентяйская лодка, — процедил Карлоно сквозь зубы, когда они наконец направились к другому краю поляны.
— Ничего себе лентяй! — воскликнул Тонолан, давненько не сталкивавшийся со столь тяжелой работой.
Карлоно довольно улыбнулся, услышав именно то, что и ожидал услышать.
— Есть у нас такая история… Один лентяй, у которого была жутко ворчливая жена, поздней осенью оставил свою лодку на берегу и вспомнил о ней только тогда, когда зима уже закончилась. Она была до краев полна водой и снегом, от которых борта ее раздались вширь. Все решили, что его лодке пришел конец, но других лодок у этого лентяя попросту не было. Хорошенько высушив, он спустил ее на воду и, к своему крайнему удивлению, обнаружил, что она стала ходить куда лучше! Если верить этой истории, именно с той поры люди и стали делать такие лодки.
— На самом деле это очень смешная история. И рассказывать ее надо совсем иначе, — заметил Маркено.
— Возможно, здесь есть какая-то толика истины, — добавил Карлоно. — Если бы мы делали маленькую лодку, наша работа на этом бы и закончилась…
Они подошли к группе людей, сверливших костяными буравами отверстия в краях досок. Этот труд был утомительным и тяжелым, и потому он совершался большим количеством сменявших друг друга работников.
— Да… И я смог бы жениться… — вздохнул Тонолан, заметив среди работников Джетамио.
— У вас на лицах улыбки. Выходит, растяжка прошла нормально? — спросила молодая женщина у Карлоно, хотя смотрела она в этот момент только на Тонолана.
— Для начала надо дать ей обсохнуть. Тогда-то мы все и увидим, — уклончиво ответил Карлоно, не желавший искушать судьбу. — Как дела с обшивкой?
— С этим мы уже покончили. Теперь занимаемся досками для дома, — ответила женщина постарше. Так же как и Маркено, она походила на Карлоно, особенно когда улыбалась. — Молодой паре одной лодки мало. Ей и дом нужен. Он для них даже важнее, милый мой братик.
— Твой брат заинтересован в их браке не меньше тебя, Каролио, — заметил Бароно, с улыбкой посмотрев на молодых людей, томно взиравших друг на друга. — Но что такое дом без лодки?
Каролио бросила на него обиженный взгляд. Она слышал этот давний афоризм племени Рамудои уже столько раз, что тот начинал действовать ей на нервы.
— Ух! — воскликнул Бароно. — И этот сломался!
— Сегодня он какой-то неловкий, — заметила Каролио. — Ломает уже третий бурав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197