это были стены брошенного дома, которые Джанни укрепил кольями.
Он хмыкнул.
— Мне не нужны друзья. Эти дикари — просто способ достижения цели, и только. Они помогают осуществиться Божьей воле.
Наконец он закончил свои приготовления. Гром звучал совсем близко. Если начнется дождь, то порох может намокнуть.
Томас наклонился, чтобы говорить негромко — и все же быть услышанным.
— Почему ты считаешь, что Черному Змею можно доверять? Он предал свой народ дважды.
— Дважды?
— Тот народ, среди которого он родился. И тот народ, который его принял.
— Понятно. Но мне ни к чему доверять ему. У меня есть то, что он хочет получить.
— И что же это?
Джанни усмехнулся. Томас едва сумел расслышать единственное слово, которое произнес Серый Волк из Рима, потому что загромыхало прямо над их головами.
— Власть.
Пламя прикоснулось к запальному отверстию. В дуле сверкнуло. Рев фальконета прозвучал громче грома. Кедровая стена разлетелась, словно от прикосновения Господней руки.
* * *
— Правила? Правил нет. Нет, одно есть: убей или будь убитым.
С этими словами Сада подскочил к лубяному ящику, в котором хранился табак. Стирая с ладоней влагу, прежде чем прикоснуться к ящику (они уже час сидели в шалаше для потения, и с их тел обильно стекал пот), он продолжил объяснения:
— Он выше тебя, сильнее тебя, опытнее… Ты когда-нибудь убивал человека?
Тагай немного подумал.
— Да. На острове. Я убил того, кто охранял каноэ. Я ни о чем не думал. Просто сделал это.
Сада хмыкнул.
— В такой горячке — не в счет. Когда у тебя есть время, чтобы думать… Первый убитый что-то у тебя забирает. Второй — уже меньше. Но у Черного Змея на шесте вигвама висит вот сколько скальпов, — Сада широко развел руки, демонстрируя их количество. — И даже больше. Еще один для него ничего не будет значить.
И он вернулся назад, прихватив с собой лучину. Пососав трубку, двоюродный брат передал ее Тагаю. Тагай тоже сделал затяжку, прежде чем заговорить. Он уже понял, что среди его народа даже путь к смерти принято было обсуждать спокойным голосом, рассудительно. Тагай отказался от возможности немного поспать, чтобы провести это время со своим двоюродным братом. Единственным источником света в шалаше были угли. Высоко в небо поднималась прибывающая луна. Грозовые тучи убежали на восток.
— Так что я могу сделать в поединке с более старшим, сильным и мудрым человеком?
— Вести свой собственный бой, Тагай. А не его. Раз правил нет, значит, ты можешь делать все, что сочтешь нужным. Тебе не разрешается бросать копье и стрелять в него из лука. За исключением этого дозволяется все.
Глотнув дыма, Тагай закашлялся.
— Значит, правила все-таки есть! Ты хочешь сказать, что мне нельзя залезть на мой дуб и бросать в него желуди?
Сада сел прямо и приблизил лицо вплотную к лицу собеседника.
— Послушай, Медвежонок, шутками тебе этот бой не выиграть.
— Извини. А чем мне его выиграть? Как мне вести сражение?
Сада снова сел удобно.
— Раз противник выше тебя, значит, ты ближе к земле. Раз он сильнее, не пытайся мериться с ним силой. А коли он старше, стало быть, он медлительнее, так что используй свою быстроту. Ты быстрый, Тагай, быстрее даже Отетиана. Воспользуйся этим.
— И я отомщу за Отетиана. — Остатки смеха покинули Тагая, когда он вспомнил о человеке, который погиб ради него на острове. — Он ведь убил его, знаешь.
— Знаю. — Голос Сады звучал тихо, но жестко. — Я верю всему, что ты о нем рассказал. Но для того, чтобы тебе поверило племя, ты должен убить его. Потому что тогда это будет решением богов-близнецов.
В дверь из оленьей шкуры поскреблись, и чей-то голос сообщил снаружи:
— Доспехи готовы, Сада.
— Хорошо. — Воин встал и потянулся за костылем, который соорудила для него Анна. — Мы выберем тебе хорошее оружие. Но сначала ты должен нырнуть в воду. Если тебе все-таки предстоит путь в Поселение Мертвых, ни к чему прибывать туда вонючим, как весенний бобр.
— А мне казалось, ты запретил шутки.
Тагай встал и пошел за хромающим братом.
* * *
Последняя полоска оленьей кожи была закреплена на нужном месте. Обряжавший бойца воин шагнул назад, чтобы осмотреть результат своих трудов.
Тагай поднял руки, отпрыгнул в сторону и взмахнул воображаемой боевой палицей.
— Она все равно слишком тугая. Сковывает движения.
Он был облачен в тисовые пластины толщиной в два пальца. Их скрепляли шнуры. Одна надевалась на торс, другие, собранные в юбку, покрывали пах и бедра. Пластины меньшего размера защищали руки и ноги.
— Нет, Сада, я не смогу в них двигаться. Спасибо за идею, но…
— Тагай, если он догонит тебя и ударит боевой палицей, а на тебе не будет защитных доспехов, ты умрешь.
Тагай возился с завязками. К нему на помощь подошли другие.
— Думаю, если он достанет меня, то я умру в любом случае. — Тагай стащил с себя нагрудник и спинную пластину прямо через голову. — Я оставлю те, которые закрывают правую руку. И возьму вот это.
Он поднял с земли маленький круглый щит, изготовленный из изогнутых пластинок обожженной кедровой коры. Размером и формой он напоминал стальные круглые щиты, которыми Тагай научился пользоваться во Франции. На обратной стороне у этого щита имелись две петли: в одну просовывалась рука, за вторую хватались пальцами.
Под недовольное ворчание с бойца сняли остальные доспехи.
— И что ты будешь держать в руке, Медвежонок? Перед ним выложили ряд палиц. Они все были похожи, изготовленные из железного дерева. К концу некоторых полосками крученой кожи крепились неровные камни, другие были вырезаны из цельного куска дерева, конец которого заканчивался громадным шаром. И все они были тяжелые.
— Какую возьмет он? — спросил Тагай.
Сада указал на одну из палиц из цельного куска дерева.
— Только та будет в два раза больше, под стать его силе. Кто-то воскликнул:
— Ей бы надо быть в два раза меньше, под стать его мужскому достоинству!
Пока все смеялись, Тагай прошел вдоль ряда оружия и в самом конце увидел нечто иное.
— А это что?
Оружие имело такую же длину, что и палицы, но было не таким широким — скорее, оно было овальным в поперечном сечении. Вдоль темно-коричневых сторон тянулись канавки, выкрашенные красным. На одном конце палицы оказался ястреб с вырезанным глазом и острым клювом, а на противоположном — рыба. Прямо над ней находилась рукоять из сыромятной кожи, прошитой жилами.
Но больше всего Тагая заинтересовал клинок, торчащий вниз сразу за головой ястреба.
— Сталь, — проговорил он, проводя пальцем по заржавевшему и затупленному клинку. — Как такое возможно?
Тагай знал, что у его народа почти нет металла. Клинок был снят с ножа и прикреплен к палице с помощью заклепки и круглого гвоздя.
Сада недовольно хмыкнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Он хмыкнул.
— Мне не нужны друзья. Эти дикари — просто способ достижения цели, и только. Они помогают осуществиться Божьей воле.
Наконец он закончил свои приготовления. Гром звучал совсем близко. Если начнется дождь, то порох может намокнуть.
Томас наклонился, чтобы говорить негромко — и все же быть услышанным.
— Почему ты считаешь, что Черному Змею можно доверять? Он предал свой народ дважды.
— Дважды?
— Тот народ, среди которого он родился. И тот народ, который его принял.
— Понятно. Но мне ни к чему доверять ему. У меня есть то, что он хочет получить.
— И что же это?
Джанни усмехнулся. Томас едва сумел расслышать единственное слово, которое произнес Серый Волк из Рима, потому что загромыхало прямо над их головами.
— Власть.
Пламя прикоснулось к запальному отверстию. В дуле сверкнуло. Рев фальконета прозвучал громче грома. Кедровая стена разлетелась, словно от прикосновения Господней руки.
* * *
— Правила? Правил нет. Нет, одно есть: убей или будь убитым.
С этими словами Сада подскочил к лубяному ящику, в котором хранился табак. Стирая с ладоней влагу, прежде чем прикоснуться к ящику (они уже час сидели в шалаше для потения, и с их тел обильно стекал пот), он продолжил объяснения:
— Он выше тебя, сильнее тебя, опытнее… Ты когда-нибудь убивал человека?
Тагай немного подумал.
— Да. На острове. Я убил того, кто охранял каноэ. Я ни о чем не думал. Просто сделал это.
Сада хмыкнул.
— В такой горячке — не в счет. Когда у тебя есть время, чтобы думать… Первый убитый что-то у тебя забирает. Второй — уже меньше. Но у Черного Змея на шесте вигвама висит вот сколько скальпов, — Сада широко развел руки, демонстрируя их количество. — И даже больше. Еще один для него ничего не будет значить.
И он вернулся назад, прихватив с собой лучину. Пососав трубку, двоюродный брат передал ее Тагаю. Тагай тоже сделал затяжку, прежде чем заговорить. Он уже понял, что среди его народа даже путь к смерти принято было обсуждать спокойным голосом, рассудительно. Тагай отказался от возможности немного поспать, чтобы провести это время со своим двоюродным братом. Единственным источником света в шалаше были угли. Высоко в небо поднималась прибывающая луна. Грозовые тучи убежали на восток.
— Так что я могу сделать в поединке с более старшим, сильным и мудрым человеком?
— Вести свой собственный бой, Тагай. А не его. Раз правил нет, значит, ты можешь делать все, что сочтешь нужным. Тебе не разрешается бросать копье и стрелять в него из лука. За исключением этого дозволяется все.
Глотнув дыма, Тагай закашлялся.
— Значит, правила все-таки есть! Ты хочешь сказать, что мне нельзя залезть на мой дуб и бросать в него желуди?
Сада сел прямо и приблизил лицо вплотную к лицу собеседника.
— Послушай, Медвежонок, шутками тебе этот бой не выиграть.
— Извини. А чем мне его выиграть? Как мне вести сражение?
Сада снова сел удобно.
— Раз противник выше тебя, значит, ты ближе к земле. Раз он сильнее, не пытайся мериться с ним силой. А коли он старше, стало быть, он медлительнее, так что используй свою быстроту. Ты быстрый, Тагай, быстрее даже Отетиана. Воспользуйся этим.
— И я отомщу за Отетиана. — Остатки смеха покинули Тагая, когда он вспомнил о человеке, который погиб ради него на острове. — Он ведь убил его, знаешь.
— Знаю. — Голос Сады звучал тихо, но жестко. — Я верю всему, что ты о нем рассказал. Но для того, чтобы тебе поверило племя, ты должен убить его. Потому что тогда это будет решением богов-близнецов.
В дверь из оленьей шкуры поскреблись, и чей-то голос сообщил снаружи:
— Доспехи готовы, Сада.
— Хорошо. — Воин встал и потянулся за костылем, который соорудила для него Анна. — Мы выберем тебе хорошее оружие. Но сначала ты должен нырнуть в воду. Если тебе все-таки предстоит путь в Поселение Мертвых, ни к чему прибывать туда вонючим, как весенний бобр.
— А мне казалось, ты запретил шутки.
Тагай встал и пошел за хромающим братом.
* * *
Последняя полоска оленьей кожи была закреплена на нужном месте. Обряжавший бойца воин шагнул назад, чтобы осмотреть результат своих трудов.
Тагай поднял руки, отпрыгнул в сторону и взмахнул воображаемой боевой палицей.
— Она все равно слишком тугая. Сковывает движения.
Он был облачен в тисовые пластины толщиной в два пальца. Их скрепляли шнуры. Одна надевалась на торс, другие, собранные в юбку, покрывали пах и бедра. Пластины меньшего размера защищали руки и ноги.
— Нет, Сада, я не смогу в них двигаться. Спасибо за идею, но…
— Тагай, если он догонит тебя и ударит боевой палицей, а на тебе не будет защитных доспехов, ты умрешь.
Тагай возился с завязками. К нему на помощь подошли другие.
— Думаю, если он достанет меня, то я умру в любом случае. — Тагай стащил с себя нагрудник и спинную пластину прямо через голову. — Я оставлю те, которые закрывают правую руку. И возьму вот это.
Он поднял с земли маленький круглый щит, изготовленный из изогнутых пластинок обожженной кедровой коры. Размером и формой он напоминал стальные круглые щиты, которыми Тагай научился пользоваться во Франции. На обратной стороне у этого щита имелись две петли: в одну просовывалась рука, за вторую хватались пальцами.
Под недовольное ворчание с бойца сняли остальные доспехи.
— И что ты будешь держать в руке, Медвежонок? Перед ним выложили ряд палиц. Они все были похожи, изготовленные из железного дерева. К концу некоторых полосками крученой кожи крепились неровные камни, другие были вырезаны из цельного куска дерева, конец которого заканчивался громадным шаром. И все они были тяжелые.
— Какую возьмет он? — спросил Тагай.
Сада указал на одну из палиц из цельного куска дерева.
— Только та будет в два раза больше, под стать его силе. Кто-то воскликнул:
— Ей бы надо быть в два раза меньше, под стать его мужскому достоинству!
Пока все смеялись, Тагай прошел вдоль ряда оружия и в самом конце увидел нечто иное.
— А это что?
Оружие имело такую же длину, что и палицы, но было не таким широким — скорее, оно было овальным в поперечном сечении. Вдоль темно-коричневых сторон тянулись канавки, выкрашенные красным. На одном конце палицы оказался ястреб с вырезанным глазом и острым клювом, а на противоположном — рыба. Прямо над ней находилась рукоять из сыромятной кожи, прошитой жилами.
Но больше всего Тагая заинтересовал клинок, торчащий вниз сразу за головой ястреба.
— Сталь, — проговорил он, проводя пальцем по заржавевшему и затупленному клинку. — Как такое возможно?
Тагай знал, что у его народа почти нет металла. Клинок был снят с ножа и прикреплен к палице с помощью заклепки и круглого гвоздя.
Сада недовольно хмыкнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141