Рука Джанни стремительно рванулась вперед, поймав на лету рукоять кинжала. Направив острие на Бруно, он сказал:
— Помоги ему с фонарями. Когда зажжете, отнеси их остальным. И скажи, чтобы ждали сигнала. А потом возвращайся.
Он бросил кинжал между ног «волчонка», в опасной близости от паха. Бруно содрогнулся. Он вложил кинжал в ножны и поспешно принялся выполнять приказ. Сложенные лодочкой ладони быстро перенесли огонь, и вскоре все три фонаря уже горели. Взяв два из них, Бруно ушел под Дождь, скрывшись за углом стены.
Джанни привалился спиной к облупливающейся штукатурке. Дождь кое-что изменил, но не так уж много. Возможно, он будет им даже полезен, скрывая приближение Волков, — пусть даже пламя возмездия будет разгораться медленнее.
Подставляя лицо под струи дождя, Джанни позволил себе улыбнуться.
«Да будет воля Твоя. Как всегда».
А потом Бруно вернулся, кивком показав, что все готово. Поставив ногу на подставленные Бруно руки, Джанни осторожно поднял голову над краем стены. В эту минуту он увидел, как одна из теней отодвинулась от очага в боковой части дома и пошла вокруг дома, скрывшись из поля зрения своих товарищей. Еще десять шагов — и он зайдет за вторую стену, попав в ожидающие его объятия Вильгельма. Джанни посмотрел в напряженное лицо Пикколо и кивнул. Паренек мгновенно запрокинул голову и очень достоверно изобразил крик голодной вороны.
Снова посмотрев на двор, Джанни увидел, как произошли три вещи. Большое полено перелетело через ворота и с мягким, но вполне различимым хрустом упало на мощенную гравием дорожку. Это заставило двух охранников у очага вскочить на ноги и повернуться в ту сторону. В это же мгновение третий охранник остановился, помедлил, а потом все-таки прошел за угол. Перебравшись через стену, Джанни спрыгнул на мягкую землю и сразу побежал. У себя за спиной он услышал, как соскочил вниз Пикколо, а потом — как тяжко приземлился массивный Бруно. На дальней стороне дома раздался крик тревоги, почти сразу сменившись стоном боли. Секунду два других охранника смотрели туда, откуда донесся крик. Джанни находился всего в десяти шагах, когда первый охранник обернулся, и в пяти, когда тот протянул руку за тяжелой аркебузой, установленной под крышей. Джанни пригнул плечо и с разбегу ударил им в грудь охранника, сбив его с ног так, что тот отлетел к стене. Второй замахнулся на него кулаком, но Джанни увернулся и упал на спину тому, который как раз пытался встать. Он не столько увидел, сколько услышал удары, когда сначала более проворный Пикколо, а потом и Бруно со своими дубинками добрались до второго охранника. Джанни схватил подбородок лежащего и резко дернул его назад и в сторону. Раздался треск — и Джанни вместе с телом осел на землю.
Остальные три «волчонка», стоявшие у ворот, успели поднять полено, которое они перебросили, и побежали с ним к двери. Она раскололась после первого же удара и сложилась вдвое, так что сила разбега заставила тройку налетчиков пролететь в комнату и упасть. Пока к ним подходил Вильгельм с двумя своими «волчатами» — один из них сжимал себе запястье, которое, похоже, было сломано, — Джанни перешагнул через деревянные обломки и оказался в помещении.
Он уже бывал здесь раньше, так что предвидел, какая картина его ожидает. Та улыбающаяся девушка, которая дала жаждущему «студенту» воды, будет испуганно жаться в углу. И еврей, их дичь, которую они наконец загнали, тоже окажется в доме. А вот высокий мужчина с поднятым пистолетом, готовым к выстрелу, за спиной у которого жались еврей и девушка, — его присутствия Джанни не предвидел. И когда тот человек сделал выстрел и пуля, задев лицо Джанни, впилась в штукатурку у него за спиной, молодой Ромбо спокойно подумал, что присутствию незнакомца необходимо положить конец.
— Мой! — крикнул Джанни, и в руке у него появился кинжал — пара к тому, который был у противника.
Редко случались такие минуты, когда Джанни не проклинал все то, что дал ему отец, Жан Ромбо. Но вот его уроки по владению ножами… Джанни почти благословлял отца за них. Мужчина, который стал его противником, тоже учился бою на ножах: он встал в боевую позицию, выставив кинжал на уровне второй руки, вытянутой вперед для равновесия. Однако Джанни заметил, что противник держится не совсем ровно: правая нога слишком выставлена вперед. Перебросив кинжал в левую руку, Джанни ткнул им в лицо своего противника, одновременно с тем расстегивая правой застежку плаща, сдергивая его с плеч, проводя над головой, в низ и вправо, пока тяжелая от дождя ткань не обвилась вокруг ноги незнакомца. Шагнув назад, Джанни резко дернул плащ — и неустойчивая правая нога противника подогнулась, заставив того завалиться назад, на стол, который тоже упал. Выпустив плащ, Джанни сделал шаг вперед, вернул нож в правую руку, занес ее — и опустил. С громким криком боли мужчина сложился пополам от удара, поразившего его в живот, выронил свой кинжал и забился в корчах у ног Джанни.
В конце нападения Джанни оказался лицом к лицу со старым евреем.
— Что? Что? — только и смог пролепетать старик.
Выражение глубокого ужаса на лице дичи вкупе с опьянением боя заставили Джанни восторженно завыть — завыть, как животное, имя которого он присвоил. Волчий зов, подхваченный теми, кто стоял у него за спиной, оборвался, когда Джанни поднял руку.
— Што? Што? — преувеличенно передразнил он старика. — Сейчас узнаешь «што». — Обернувшись, Джанни приказал: — Уберите девицу на улицу, и слугу тоже. И прикончите этого… — Он лягнул извивавшееся на полу тело. — Еврея оставьте со мной.
Его волки послушно утащили плачущую девицу и умоляющего слугу, скрывшись за домом. Дождь бешено забарабанил по крыше, заглушая все остальные звуки. Слышалось только прерывистое дыхание старика. Джанни приложил ладонь к костлявой груди старика и толкнул его в кресло, с которого тот только что встал. Подвинув второе кресло, Джанни тоже уселся, скрестив руки на груди и откинувшись назад.
На улице еврей надевал капюшон, но теперь плащ был снят и голова обнажена — за исключением маленькой кожаной шапочки на макушке. Из-под нее на большой кружевной воротник падали густые волосы, пронизанные сединой и блестящие от какого-то жирного масла. Камзол еврея был простым, но хорошо сшитым, а поверх него был надет фартук, каким пользовались все ремесленники. Голенища сапог доходили до половины икры, встречаясь с толстыми шерстяными гетрами.
«Да, — подумал Джанни, — если не считать головы, то с виду они мало чем от нас отличаются».
Он внимательно изучал это лицо — следы седой щетины, темные глаза под густыми бровями, которые метались, то норовя встретиться с глазами Джанни, то пытаясь избежать этой встречи, чтобы не разгневать его пристальным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141