— Бабы трусливые!
— За что вам деньги платят?
— Беритесь за дело!
Наконец одному из андабатов надоели эти оскорбления — у гладиаторов ведь тоже была своя гордость. Он остановился и поднял вверх руки, прося тишины. Постепенно крики утихли.
— Я готов драться насмерть! — возвестил мужчина. — Кто хочет схватиться со мной?
После короткого раздумья еще один боец поднял вверх руку.
— Я!
Зрители оживились, это было уже интересно. Распорядитель был согласен с ними, а потому приказал убрать с арены восьмерых, не оправдавших доверия андабатов и оставить лишь двоих храбрецов. А трусам и лентяям всыпят хороших плетей после окончания представления.
Между тем двое, вызвавшихся биться насмерть, приблизились друг к другу, руководствуясь теперь уже правдивыми указаниями зрителей. Сойдясь вплотную, они протянули левые руки, крепко переплелись ладонями, чтобы не потерять противника во время боя, и замерли, ожидая сигнала. Распорядитель, довольный тем, что ситуация спасена и публика не будет крыть его с трибун за недосмотр, дал знак. Пропели трубы.
Андабаты, не расцепляя рук, принялись наносить друг другу быстрые, но по большей части неточные и беспорядочные удары. Мечи лязгали о кольчуги и шлемы, но на телах бойцов появилось лишь несколько неопасных царапин. Зрители громко подбадривали сражавшихся, но те и так себя не щадили. Лорарии с раскаленными прутами скучали у бортика.
Поединок продолжался уже несколько минут, но ни один из гладиаторов не нанес пока точного удара.
— Это уже становится однообразным, — недовольно сказал Друз, откинувшись на спинку кресла в цезарской ложе.
И андабаты словно услышали его. В следующую секунду они практически одновременно взмахнули своими острыми клинками и тут же лезвия нашли наконец своих жертв: один получил удар точно в горло, а у второго меч проскользнул каким-то чудом между плотными пластинками шлема и вонзился глубоко в глазницу.
Оба гладиатора рухнули на песок, забрызгивая арену кровью, но по-прежнему не разжимая рук.
Зрители взревели от восторга. Довольно редко случалось, чтобы двое участников поединка погибли одновременно. Это считалось хорошей приметой.
Тела андабатов между тем дернулись еще несколько раз и замерли. Распорядитель подошел ближе, осмотрел раны и кивнул лорариям. Те приблизились и коснулись по разу своими раскаленными прутами ноги и руки каждого из бойцов, проверяя, действительно ли те умерли.
Наконец распорядитель, удовлетворенный, выпрямился и обратился лицом к цезарской ложе.
— Periit! — возвестил он. — Погибли!
Амфитеатр ответил оглушительным ревом.
Друз улыбнулся, его настроение сразу улучшилось.
— Прикажи отложить для меня их мечи, — повернулся он к своему слуге, который неподвижно стоял у него за спиной. — Я хочу, чтобы из них сделали маленькие ножички, и подарю их моей любимой бабушке и почтенному отцу. На счастье.
Считалось, что оружие Погибшего гладиатора приносит удачу и лечит некоторые болезни.
— Благодарю, — буркнул Тиберий. — Я прекрасно обойдусь и без такого подарка.
Ливия промолчала.
Слуга бросился вниз по ступенькам, а Друз, нимало не смущенный столь холодной реакцией со стороны родственников, вновь откинулся на спинку кресла и прищурил свои зеленоватые глаза.
— Ну, что там будет дальше? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
А дальше была травля диких зверей. Сегодняшние игры проходили по полной программе, организаторы не хотели упустить ни одного номера, когда-либо исполненного в амфитеатре.
Трупы двух андабатов уволокли с арены через Либитинские ворота; несколько чернокожих мальчиков с граблями и метлами привели песок в порядок. На нем уже не было видно следов крови.
Снова лязгнули ворота, снова загудели трубы, что-то загрохотало под ареной — это рабы с помощью лебедок поднимали из подземелья клетки со зверями.
А другие принялись быстро, но без суеты, умело, устанавливать вокруг арены высокие решетки, которые должны были защитить зрителей, если бы вдруг обезумевшие от боли и страха животные захотели прорваться на трибуны. Бывало ведь уже и такое.
Сначала из ворот выбежали, громко стуча копытами, несколько крупных остророгих быков и принялись под крики зрителей кругами носиться по арене, фыркая и хлеща себя хвостами по бокам.
Вслед за ними появилось человек десять волосатых подвижных иберийцев с короткими копьями в руках. Началась травля. Иберийцы мастерски приводили животных в состояние полного бешенства, нанося несильные, но болезненные удары своим оружием; быки ревели и пытались поддеть на рога своих обидчиков, но те знали толк в этой забаве и ловко уворачивались от грозных острых наростов.
Беготня и прыжки продолжались, зрители поначалу весело хохотали и криками подбадривали как быков, так и иберийцев. Но вскоре это стало надоедать — всем не терпелось посмотреть, что же еще приготовили организаторы игр.
— Ну, пора заканчивать! — крикнул кто-то с трибун визгливым голосом. — Убейте их!
— Убейте! — поддержал его рев толпы.
Иберийцы подчинились и взялись за дело более активно. Вот уже один бык рухнул на колени, пронзенный копьем, потом второй. Но третий, видимо, не хотел умирать. Он не позволил своему противнику слишком глубоко воткнуть копье, резким движением развернулся, вырвав оружие из рук иберийца, а потом проворно подцепил того рогами и швырнул в воздух. Остальные бросились на помощь своему товарищу, громко вопя. Но бык все же успел подставить рога и незадачливый ибериец, упав сверху, просто нанизался на них, словно на вертел.
Трибуны взвыли и зааплодировали. Бык моментально стал героем арены, теперь симпатии зрителей были на его стороне. Но недолго новая звезда успела покупаться в лучах славы — сразу несколько копий вонзились в его тело, и животное повалилось на песок, надрывно хрипя.
С остальными быками тоже было быстро покончено, служители уволокли трупы, мальчики опять привели в порядок песок. Представление продолжалось. Следующий номер.
Теперь на арене появилась стая косматых свирепых волков; они хищно щелкали зубами и подозрительно оглядывались по сторонам в поисках добычи. Конечно, шум трибун и сверкание белого песка мешали им и даже пугали, но зверей не кормили так долго, что сейчас чувство голода притупило в них инстинктивную осторожность.
Против волков выпустили группу гельветов — обитателей альпийских гор, привыкших к такому противнику. Ведь им часто приходилось защищать свои стада в схватках со свирепыми лесными разбойниками.
Рослые ловкие гельветы вызвали громовую овацию трибун — они молниеносно разделались с волками, забросав их короткими дротиками и изрубив широкими пастушескими ножами. Под восторженный рев трибун они ушли с арены, а служители выпустили еще одну стаю волков — на сей раз кантабрийских, поджарых, мускулистых, с горящими желтым огнем глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127