По прибытии в Освенцим некоторых депортированных заставляли посылать родственникам почтовые открытки с видами природы и обратным адресом Вальдзее, несуществующего курорта, расположенного якобы где-то в Австрии. На всех карточках писалось приблизительно одно и то же: «У меня все хорошо. Я здесь работаю». Таким образом намеревались предупредить распространение панических настроений у тех, кого еще только предстояло сюда доставить. Нацисты опасались второго варшавского восстания.
Евреи доставлялись в Освенцим в таких количествах, что, несмотря на недавнюю установку дополнительных газовых камер и крематориев, Гессу пришлось срочно отправиться в Будапешт, чтобы просить Эйхмана о замедлении темпов, с которыми лагерь уничтожения не справлялся. Эйхман неохотно согласился сократить до трех в сутки число отправляемых составов. Русские теснили немецкую армию, и каждая единица подвижного состава была отчаянно нужна для военных целей. Франц Новак , эсэсовский офицер, заведовавший у Эйхмана транспортом, встречался в работе с все большими трудностями. Тогда Эйхман обратился за помощью непосредственно к Гиммлеру, который, в свою очередь, переадресовал его прошение в ставку Гитлера. В ответ была получена директива: армии предписывалось приоритетное снабжение подвижным составом, «только когда она наступает». И поскольку армия отступала, Эйхман свои составы получал без задержки. В результате немцы, теснимые русскими на равнинах Восточной Венгрии, бросали свое тяжелое вооружение. В наиболее отчаянной стадии войны, когда опасность нависла над самим существованием рейха, считалось более важным использовать имеющийся подвижной состав для транспортировки евреев: одних — на военные заводы, где непосильный труд скоро доводил их до смерти, других — непосредственно в газовые камеры.
Когда осознание того, что происходит с евреями в провинции, оформилось окончательно, Еврейский исполнительный комитет в Будапеште выпустил листовку, адресованную «христианскому народу Венгрии, с которым мы рядом, бок о бок, разделяя все его беды и радости, жили в своем отчестве в течение тысячелетия». В листовке подробно описывались ужасы депортации и выражалась вера евреев в «присущее венгерскому народу чувство справедливости». Листовка заканчивалась следующим образом: «Если же мы обращаемся к венгерскому народу тщетно, когда умоляем лишь о сохранении нашей жизни, мы попросим его только об одном — чтобы нас избавили от ужаса и жестокости депортации и положили конец нашим страданиям дома, позволив нам, по крайней мере, покоится в земле родины».
Совершенно случайно это отчаянное воззвание почти совпало по времени с решением Хорти о прекращении депортаций и с прибытием Валленберга.
В середине 1944 года в Будапеште еще оставались дипломатические представительства Португалии, Испании, Швеции, Швейцарии, Турции и еще одной или двух латиноамериканских стран. Кроме того, в городе находились папский нунций и представители Международного Красного Креста. После частичной оккупации Венгрии в марте и вынужденного назначения главой марионеточного правительства Стояи Швеция и другие государства в знак демонстративного непризнания режима понизили уровень своего представительства с посольств до миссий. Венгерского посла в Стокгольме обязали вернуться на родину, в то время как глава шведской миссии Карл Иван Даниельссон оставался в Будапеште в ранге посла.
Под давлением мирового общественного мнения, озабоченного судьбой венгерских евреев, о которой стало известно из разоблачений, сделанных несколькими бежавшими из Освенцима заключенными, миссии нейтральных стран стали предпринимать отдельные, нескоординированные между собой действия в защиту хотя бы ограниченного числа евреев в столице, поскольку венгерским евреям в провинции они уже помочь не могли. Еще до прибытия Валленберга шведская миссия, например, приступила к выдаче согласованной с венгерским правительством квоты в 650 шведских паспортов евреям, которые могли заявить хоть о каких-то родственных или деловых связях со Швецией. Швейцарцы, представлявшие британские интересы в Венгрии и имевшие в составе своей миссии Палестинское бюро, также обладали правом на выдачу четырехсот эмиграционных удостоверений, предназначенных для выезда в управляемую Британией Палестину. Удостоверения выдавались евреям Палестинским бюро и фамилии их владельцев вписывались в коллективный паспорт, выписываемый на возможную дату предполагаемого их отбытия из страны.
Такого рода документы обладали сомнительной юридической силой и, если бы Эйхману удалось провести свою молниеносную операцию, вряд ли оказались бы действенными, но они положили начало делу, которое быстро и энергично продолжил Валленберг. По прибытии в миссию он был тепло встречен послом Даниельссоном, который до этого был инициатором направленного Хорти протеста со стороны шведского короля Густава. Дипломат старой школы, воспитанный в традициях строгой дипломатической корректности, Даниельссон тем не менее, искренне приветствовал миссию Валленберга, одобряя даже те нетрадиционные методы, которыми, как его известили, его новому коллеге разрешили пользоваться. Не менее дружески отнесся к Валленбергу более молодой дипломат Пер Ангер, знавший его еще в Швеции. Много лет спустя, будучи шведским послом в Канаде, Ангер вспоминал, как встретили Валленберга в миссии: «Сначала он шокировал некоторых из нас, профессиональных дипломатов, но очень скоро мы поняли, что его нетрадиционный подход был в данном случае единственно верным».
Валленберг играл на некоторых особенностях, которые, как он быстро сообразил, могли быть использованы при торге с нацистами. Во-первых, марионеточный режим Хорти — Стоя и отчаянно добивался респектабельности и международного признания. Во-вторых, Швеция представляла интересы Венгрии и Германии в нескольких влиятельных странах мира как раз в то время, когда ход исторических событий повернулся решительно не в пользу нацистов и их союзников. В-третьих, многих высокопоставленных венгерских чиновников не могло не волновать их будущее и перспектива наказания за совершенные преступления, и они весьма отзывчиво реагировали на обещания заступничества в будущем, которое, естественно, увязывалось с их поведением в настоящем. В довершение ко всему, имея нужные средства, Валленберг не останавливался — в тех случая, когда это могло оказаться действенным, — перед элементарным шантажом или подкупом.
В то же время Валленберг сознавал, какое большое значение придавала германская и венгерская бюрократия чисто внешней стороне любого вопроса, и сразу же после образования своего Отдела С занялся оформлением охранного шведского паспорта, который должен был заменить выдаваемые прежде неказистые удостоверения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128