21 августа 1973 года письмо вместе с приложенной к нему секретной запиской за подписью Томаса Р. Пикеринга , ответственного секретаря Государственного департамента, легло на рабочий стол Киссинджера в Белом доме. Пикеринг рекомендовал Киссинджеру, чтобы США, даже по прошествии столь долгого времени, делом Валленберга занялись. Он писал:
«Как подчеркивает госпожа фон Дардель, ее сын отправился в Будапешт по запросу тогдашнего посла США в Швеции для проведения там операции по спасению венгерских евреев, и тысячи их были спасены им от верной смерти. Поскольку госпожа фон Дардель находится ныне в весьма преклонном возрасте — восьмидесяти лет и ее здоровье не отличается крепостью, она, возможно, хочет предпринять последнюю попытку выяснить судьбу сына. Руководствуясь элементарным сочувствием, которое вызывает ее просьба, а также тем фактом, что начало миссии Валленберга в Будапеште в действительности было положено американским правительством, мы считаем, что должны положительно ответить на просьбу госпожа фон Дардель и сделать новые запросы в МИД СССР. Вместе с тем сам факт вмешательства США не должен подавать ей ложных надежд, что новые попытки непременно будут успешными».
Пикеринг далее рекомендует Киссинджеру одобрить приложенный проект ответа г-же Май фон Дардель, который должен быть подписан «служащим Государственного департамента на соответствующем уровне». Вот текст этого письма:
«Дорогая госпожа фон Дардель!
Д-р Генри Киссинджер поручил мне ответить на ваше письмо и приложенную к нему записку от 4мая 1973 г… Позвольте мне прежде всего заявить, что я всецело поддерживаю ваше желание выяснить судьбу вашего сына… Исходя из гуманных побуждений, а также высокой оценки достижений вашего сына в деле спасения венгерских евреев, правительство Соединенных Штатов готово сделать запрос Советскому правительству через американское посольство в Москве с целью выяснения того, что же в действительности произошло с вашим сыном. Когда будет получен ответ, мы незамедлительно вам его сообщим, хотя, учитывая столь долгий период времени, прошедший со времени исчезновения вашего сына, и безуспешность предыдущих попыток получить хоть какую-то информацию о его судьбе, я прошу вас не возлагать слишком больших ожиданий на возможность получения точных данных и на этот раз. С величайшим сочувствием к вашим страданиям в течение всех этих лет.
Искренне ваш…»
В папке имелись подробная аналитическая справка о деле Валленберга, предназначенная для Киссинджера, и текст телеграммы, готовой к отправлению в посольство США в Москве, в которой послу предписывалось выдвинуть новую инициативу, а также прилагалась вся необходимая для того вспомогательная информация. Все, что требовалось, — это одобрение Киссинджера. Но он этого одобрения не дал.
Папка до сих пор хранится в архивах Государственного департамента и доступна для исследователей. На докладной записке Пикеринга написано: «Киссинджером не одобрено» и дата «15 октября 1973 г.». Когда госпожа Лена Бьёрк-Каплан, председатель рабочей группы Американского комитета по освобождению Валленберга, попросила в 1979 году Киссинджера объяснить этот эпизод, он дал ему свое толкование. Как вспоминает Бьёрк-Каплан, бывший госсекретарь отрицал, что он отверг рекомендацию, утверждая, что даже не видел ее. Неужели же, спрашивал он, она может поверить, что человек такой судьбы, как он, — немецкий еврей, бежавший в США еще школьником, — мог бы отвергнуть подобное предложение? Он может лишь предположить, что кто-то из его подчиненных, лицо, уполномоченное в определенных обстоятельствах принимать решения от его имени, как раз такое решение принял. Отдавая должное справедливости, следует отметить, что как раз в тот момент на Ближнем Востоке разразилась непредсказуемая по своим последствиям Октябрьская война 1979 года между Израилем, Египтом и Сирией. Вполне возможно, что один из старших помощников Киссинджера вычеркнул тогда из расписания своего шефа решение такого «мелкого» дела, как судьба какого-то малоизвестного шведа.
Тем не менее в Швеции до сих пор считается, что Киссинджер не одобрил рекомендацию по соображениям политическим — из-за недовольства политикой шведов, осуждавших тогда войну, которую вели США во Вьетнаме, а также из-за предоставления Швецией политического убежища молодым американцам, уклонявшимся в то время от призыва в армию.
Еще одной видной личностью, которая могла бы помочь, но не помогла Валленбергу, был его соотечественник швед Даг Хаммаршельд, генеральный секретарь ООН в 1953-1961 годах (он погиб в 1961 году в авиакатастрофе в Северной Родезии).
Согласно свидетельству профессора Карла Фредрика Пальмшерны , личного секретаря короля Густава VI (сменившего к тому времени на троне своего отца Карла Густава V, который одобрил направление Валленберга в Будапешт), Комитет Валленберга трижды в 1950-х годах просил Хаммаршельда поднять вопрос о Валленберге перед русскими. Комитет обратился к нему после того, как генеральный секретарь сам заявил о том, что, если прямые шведские представления по этому поводу окажутся безрезультатными, он «всем сердцем и душой» будет способствовать освобождению своего соотечественника. Согласно воспоминаниям Пальмшерны, всякий раз, когда Хаммаршельда просили выполнить его обещание — что происходило сначала в 1955 году, потом в 1956-м и, наконец, в 1959-м, — он всегда находил предлог, чтобы уклониться. В июне 1956 года с просьбой к нему обращался Пальмшерна. Он пишет в воспоминаниях:
«Он ответил потоком кристально ясных фраз, констатируя, что ему, как шведу, обращаться к русским по делу его соотечественника труднее вдвойне. В других обстоятельствах он бы… и так далее и тому подобное… Я задал себе вопрос, какие другие обстоятельства он может иметь в виду? Если бы Хаммаршельд обратился к русским по делу гражданина любой другой страны, ему могли бы дать отпор уже на том основании, что как генеральный секретарь Организации Объединенных Наций он не имеет права вмешиваться во внутренние дела суверенных стран. Впрочем, безразличие Хаммаршельда не удивило меня. Обычная зашоренность дипломата! Конечно, о том, чтобы, пользуясь фразеологией Ундена, «объявить России войну», не могло идти речи. Но разве не могли русские истолковать отсутствие интереса к судьбе шведского гражданина и нежелание хлопотать за него как прямое свидетельство шведской слабости?»
Пальмшерна осуждает также ныне покойного короля Густава VI за безразличие к судьбе Валленберга:
«Когда в середине 1950-х годов дело вновь обрело общественный резонанс, я решил, что наступил момент обратить на него внимание моего хозяина-короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128