Твой пси-индикатор зашкалил?
Второй спасатель не ответил, он молча, решительно сгреб сумку и стремглав помчался к выходу.
– Стой! – второй раз крикнул Клавдий, на этот раз вслед другу, его крик больше походил на шепот.
– Это вспышка аномалии?
Аврелий уже уходил, Клавдий помедлил, переживая искушение немедленно сбежать, потом нашарил в ящике и надел легкий обруч пси-защиты.
– Всем покинуть береговую зону!
На полосе пляжа кто стоял, остолбенев, кто целеустремленно несся прочь, некоторые оставались на месте и развивали странную активность, смысл которой ускользал от Клавдия. Они что-то делали, страшно сосредоточенно, не по-людски.
«Это вспышка природной аномалии. Такое иногда бывает в горах, но чтобы здесь, в Порт-Калинусе…»
Он выскочил из пластикофанерного дома, уже осознавая, что привычный мир на глазах рушится, и до последнего момента не верил в то, что пришел конец.
«Поздно, поздно, поздно…»
Последним его воспоминанием навсегда остался осколок света под ногами – карманное зеркальце, брошенное, должно быть, какой-то женщиной…
Паника охватила побережье за несколько минут. Счастливцы, которые успели ускользнуть из-под удара, бежали к карам, не разбирая своих и чужих машин, царапали ногтями неподатливые двери, вышибали кулаками стекла, чтобы побыстрее оказаться внутри. Машины с безумными водителями срывались с места одна за другой и вливались в общий поток кольцевой дороги. У поворота к тому самому обрыву, возле которого несколько месяцев назад стоял зимней ночью одинокий и загнанный Тэн Цилиан, теперь жирно дымились остовы двух разбитых машин. Ровно и деловито гудело ярко-рыжее пламя, махровые хлопья копоти летели в лица людей.
– Разум Милосердный, что же будет?.. – Хриплый голос принадлежал какой-то женщине, она со страдальческой гримасой высунулась в окно грузового фургона. Спутник за рулем молча прибавил скорость.
– …Разум, что будет…
Наверное, она так и повторяла одну и ту же фразу, как заведенный болванчик, но женщину никто не слушал, фургон уже исчез в скопище машин – капля в потоке беглецов.
Быстро смеркалось – может быть, слишком быстро для непозднего часа летнего вечера.
Приземистая машина пси-патруля выскочила из душных сумерек, из-за излома дороги, огороженного пыльными, грубо остриженными кустами. Кар на минуту притормозил возле трагического костра. Наблюдатель выбрался на дорогу, но тут же поспешил вернуться назад – моментально образовавшаяся пробка обступила его со всех сторон, из машин летели оскорбления, а то и пустые бутылки.
– Сволочь, недоумок! Из-за твоей глупости мы все тут погибнем.
Водители заулюлюкали.
– Аномалия идет! – гаркнул кто-то.
И это было именно так.
Метрах в пяти позади патрульных, среди горячего металла и побитого пластика машин, среди людского отчаяния кто-то коротко и резко всхлипывал. Его вытащили из машины и методично, зло и аккуратно били.
– Я не псионик! – кричал незнакомец.
– Врешь, тебя легко берет карманный детектор. Патрульный помедлил, прикидывая, не будет ли самоубийством вмешательство. Он поскреб кобуру непослушными пальцами, нехотя вытащил излучатель:
– Отпустите его.
Человека действительно бросили на асфальт, он рухнул, как мешок с тряпьем, и больше не двигался, очевидно, из страха.
– Здесь завелся всякий мусор! – рявкнул незнакомый верзила. – Ребята, бейте мусоров!
Взяв излучатель на изготовку, патрульный попятился. В дальних рядах машин неистово гудели клаксоны.
– Дорогу! Дайте нам дорогу!
– Аномалия идет!
Нестройный, страшный вой гудков перекрывал все – крики и брань, угрозы, проклятия, плач, рев пожара и потрескивание металла.
«Дорогу, дорогу, дайте нам дорогу…»
Патрульный убрал излучатель в кобуру. В лицо ему веяло жаром ненависти, спину обжигали сполохи костра.
– Аномалия действительно идет. Теперь неважно, кто там остался внутри машин, они погибли. Вспомните о Разуме, ради самих себя, пропустите технику, нужно расчистить дорогу.
Кто-то подпер груду искореженного металла. Водитель тягача с эмблемой Электротехнической Компании кое-как дал медленный ход. Обломки покатились с обрыва, смяли жесткую зелень. В самом их полете было что-то неторопливое и величественное. Потом остов тяжело рухнул под откос так, что содрогнулась сама почва под ногами.
– Аномалия идет!
Патрульный нагнулся, взял раненого за плечо:
– Этого человека я арестовал и забираю с собой. Он псионик, им займется Пирамида.
Зеленовато-бледный, с лицом цвета капустного листа, сенс упал на сиденье полицейской машины.
– Спасите меня, сержант.
– Я как раз сейчас пытаюсь что-нибудь для вас сделать.
Пробка медленно убывала – под проклятия, богохульства и неумолчный вой клаксонов.
Машины рвались на свободу, исчезали в сумятице города. Город, словно большое, уже обреченное существо, принимал в свои поры мельчайшие споры паники. Патрульный задержался на пустеющей дороге, захлопнул дверцу, чтобы арестант не мог подслушать его, и приник к уникому. По мере того как он говорил и слушал других, лицо полицейского серело:
– Разум Милосердный, да у меня же семья живет в западных кварталах.
Он вытер пот со лба, спешно, едва попадая толстым пальцем в клавиши, соединился с домом.
– Мария, дождись детей с прогулки, собирайте вещи и быстро улетайте на юг, в Параду… Да, одни, без меня, у меня наклюнулась большая работа. Да, я знаю, что лето кончается, зато как раз успеешь на курорт к бархатному сезону. Деньги? Я войду в Систему и открою тебе доступ к кредитам… Да нет, я не чокнулся, просто хочу сделать тебе подарок. Я люблю тебя.
Не слушая возгласов жены, он отсоединился и набрал номер любовницы.
– Здравствуй, олененок. Слушай меня внимательно, я не сошел с ума и не разыгрываю тебя. Скоро в Порт-Калинусе будет очень опасно – не спрашивай почему. Собирай чемоданы, квартиру можешь бросить… Да, мне плевать, что я оплатил ее на два месяца вперед. Возьми мой кар, там, в условленном месте, сенсорика знает тебя. Не забудь мои подарки – те, что подороже, барахло брось, деньги из Системы переведи в монеты золотишком. Да, это не так много, но хватит на первое время. Когда все сделаешь, мчись на северное побережье, к родителям, подальше от Порт-Калинуса. Постарайся не паниковать, девочка моя, я найду способ заехать и увидеться. Целую тебя, малыш. И помни – Система может рухнуть, будь осторожна.
Наблюдатель спрятал уником и грустно усмехнулся: «Я только что совершил двойное должностное преступление. Эти разговоры перехватит Пирамида. Если к тому времени паника не сделает свое дело, меня уволят за разглашение тайны аномалии. Как будто есть какая-то известная только мне тайна… Плевать. Если ничто сожрет нас всех, как мышат, после меня, по крайней мере, останутся двое здоровых и законных ребятишек от Марии, а может быть, еще один – не вполне законный, зато от самой красивой девушки с танцулек побережья».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Второй спасатель не ответил, он молча, решительно сгреб сумку и стремглав помчался к выходу.
– Стой! – второй раз крикнул Клавдий, на этот раз вслед другу, его крик больше походил на шепот.
– Это вспышка аномалии?
Аврелий уже уходил, Клавдий помедлил, переживая искушение немедленно сбежать, потом нашарил в ящике и надел легкий обруч пси-защиты.
– Всем покинуть береговую зону!
На полосе пляжа кто стоял, остолбенев, кто целеустремленно несся прочь, некоторые оставались на месте и развивали странную активность, смысл которой ускользал от Клавдия. Они что-то делали, страшно сосредоточенно, не по-людски.
«Это вспышка природной аномалии. Такое иногда бывает в горах, но чтобы здесь, в Порт-Калинусе…»
Он выскочил из пластикофанерного дома, уже осознавая, что привычный мир на глазах рушится, и до последнего момента не верил в то, что пришел конец.
«Поздно, поздно, поздно…»
Последним его воспоминанием навсегда остался осколок света под ногами – карманное зеркальце, брошенное, должно быть, какой-то женщиной…
Паника охватила побережье за несколько минут. Счастливцы, которые успели ускользнуть из-под удара, бежали к карам, не разбирая своих и чужих машин, царапали ногтями неподатливые двери, вышибали кулаками стекла, чтобы побыстрее оказаться внутри. Машины с безумными водителями срывались с места одна за другой и вливались в общий поток кольцевой дороги. У поворота к тому самому обрыву, возле которого несколько месяцев назад стоял зимней ночью одинокий и загнанный Тэн Цилиан, теперь жирно дымились остовы двух разбитых машин. Ровно и деловито гудело ярко-рыжее пламя, махровые хлопья копоти летели в лица людей.
– Разум Милосердный, что же будет?.. – Хриплый голос принадлежал какой-то женщине, она со страдальческой гримасой высунулась в окно грузового фургона. Спутник за рулем молча прибавил скорость.
– …Разум, что будет…
Наверное, она так и повторяла одну и ту же фразу, как заведенный болванчик, но женщину никто не слушал, фургон уже исчез в скопище машин – капля в потоке беглецов.
Быстро смеркалось – может быть, слишком быстро для непозднего часа летнего вечера.
Приземистая машина пси-патруля выскочила из душных сумерек, из-за излома дороги, огороженного пыльными, грубо остриженными кустами. Кар на минуту притормозил возле трагического костра. Наблюдатель выбрался на дорогу, но тут же поспешил вернуться назад – моментально образовавшаяся пробка обступила его со всех сторон, из машин летели оскорбления, а то и пустые бутылки.
– Сволочь, недоумок! Из-за твоей глупости мы все тут погибнем.
Водители заулюлюкали.
– Аномалия идет! – гаркнул кто-то.
И это было именно так.
Метрах в пяти позади патрульных, среди горячего металла и побитого пластика машин, среди людского отчаяния кто-то коротко и резко всхлипывал. Его вытащили из машины и методично, зло и аккуратно били.
– Я не псионик! – кричал незнакомец.
– Врешь, тебя легко берет карманный детектор. Патрульный помедлил, прикидывая, не будет ли самоубийством вмешательство. Он поскреб кобуру непослушными пальцами, нехотя вытащил излучатель:
– Отпустите его.
Человека действительно бросили на асфальт, он рухнул, как мешок с тряпьем, и больше не двигался, очевидно, из страха.
– Здесь завелся всякий мусор! – рявкнул незнакомый верзила. – Ребята, бейте мусоров!
Взяв излучатель на изготовку, патрульный попятился. В дальних рядах машин неистово гудели клаксоны.
– Дорогу! Дайте нам дорогу!
– Аномалия идет!
Нестройный, страшный вой гудков перекрывал все – крики и брань, угрозы, проклятия, плач, рев пожара и потрескивание металла.
«Дорогу, дорогу, дайте нам дорогу…»
Патрульный убрал излучатель в кобуру. В лицо ему веяло жаром ненависти, спину обжигали сполохи костра.
– Аномалия действительно идет. Теперь неважно, кто там остался внутри машин, они погибли. Вспомните о Разуме, ради самих себя, пропустите технику, нужно расчистить дорогу.
Кто-то подпер груду искореженного металла. Водитель тягача с эмблемой Электротехнической Компании кое-как дал медленный ход. Обломки покатились с обрыва, смяли жесткую зелень. В самом их полете было что-то неторопливое и величественное. Потом остов тяжело рухнул под откос так, что содрогнулась сама почва под ногами.
– Аномалия идет!
Патрульный нагнулся, взял раненого за плечо:
– Этого человека я арестовал и забираю с собой. Он псионик, им займется Пирамида.
Зеленовато-бледный, с лицом цвета капустного листа, сенс упал на сиденье полицейской машины.
– Спасите меня, сержант.
– Я как раз сейчас пытаюсь что-нибудь для вас сделать.
Пробка медленно убывала – под проклятия, богохульства и неумолчный вой клаксонов.
Машины рвались на свободу, исчезали в сумятице города. Город, словно большое, уже обреченное существо, принимал в свои поры мельчайшие споры паники. Патрульный задержался на пустеющей дороге, захлопнул дверцу, чтобы арестант не мог подслушать его, и приник к уникому. По мере того как он говорил и слушал других, лицо полицейского серело:
– Разум Милосердный, да у меня же семья живет в западных кварталах.
Он вытер пот со лба, спешно, едва попадая толстым пальцем в клавиши, соединился с домом.
– Мария, дождись детей с прогулки, собирайте вещи и быстро улетайте на юг, в Параду… Да, одни, без меня, у меня наклюнулась большая работа. Да, я знаю, что лето кончается, зато как раз успеешь на курорт к бархатному сезону. Деньги? Я войду в Систему и открою тебе доступ к кредитам… Да нет, я не чокнулся, просто хочу сделать тебе подарок. Я люблю тебя.
Не слушая возгласов жены, он отсоединился и набрал номер любовницы.
– Здравствуй, олененок. Слушай меня внимательно, я не сошел с ума и не разыгрываю тебя. Скоро в Порт-Калинусе будет очень опасно – не спрашивай почему. Собирай чемоданы, квартиру можешь бросить… Да, мне плевать, что я оплатил ее на два месяца вперед. Возьми мой кар, там, в условленном месте, сенсорика знает тебя. Не забудь мои подарки – те, что подороже, барахло брось, деньги из Системы переведи в монеты золотишком. Да, это не так много, но хватит на первое время. Когда все сделаешь, мчись на северное побережье, к родителям, подальше от Порт-Калинуса. Постарайся не паниковать, девочка моя, я найду способ заехать и увидеться. Целую тебя, малыш. И помни – Система может рухнуть, будь осторожна.
Наблюдатель спрятал уником и грустно усмехнулся: «Я только что совершил двойное должностное преступление. Эти разговоры перехватит Пирамида. Если к тому времени паника не сделает свое дело, меня уволят за разглашение тайны аномалии. Как будто есть какая-то известная только мне тайна… Плевать. Если ничто сожрет нас всех, как мышат, после меня, по крайней мере, останутся двое здоровых и законных ребятишек от Марии, а может быть, еще один – не вполне законный, зато от самой красивой девушки с танцулек побережья».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144