В воздухе стоял насыщенный запах сгоревшего кордита, горелой человеческой плоти и - почти незаметный, но такой особенный запах крови. Кровь на полу расплывалась лужами, широкими веерами была разбрызгана по стенам, пятнами украшала потолок...
Швед хлопнулся бы сейчас в обморок, если бы не воспринимал окружающее просто как дурной сон.
Единственный, кто не внес своего вклада в смертоубийственную канонаду, был Чувырла. В первые же мгновения начавшейся стрельбы тяжелый дубовый и к тому же многоэтажный стеллаж с муляжами всяческого зверья осел на него и основательно припечатал его носом к полу. Все то время, которое остальные головорезы посвятили взаимному расстрелу, он потратил на попытки выбраться из-под клятого сооружения. Ему удалось освободить наконец голову и правую руку с обрезом. Но наступившая тишина насторожила его. Еще более насторожила та картина, которую он мог увидеть из своего положения. Похоже, что все или почти все вокруг были мертвы. Хлопанье двери, голоса и шаги заставили его замереть. Он решил обождать дальнейшего развития событий. В конце концов, не так уж сложно было выглядеть трупом среди трупов.
- Ну, ты узнаешь хоть кого-нибудь тут? - обратился Лакост к Шведу.
Он перешагивал через трупы одних и носком ботинка поворачивал к свету лица других. Во многих случаях от лиц, собственно, мало что оставалось.
- Вот этого, - указал Швед на останки Шустрика.
Если не считать основательной дыры в виске, тот выглядел «прямо как живой». Швед хотел добавить еще, что не видит среди всей этой бойни главного из грабителей - этакого франтоватого «быка», хорошо запомнившегося ему, но решил, что сейчас не стоит говорить того, о чем его не спрашивают. Он был вовсе не уверен в том, что представление, в которое его втянули, уже закончилось.
- А вон того жука раздавленного не припоминаешь? - осведомился Пудель, подводя его к торчащей из-под осевшего и опасно накренившегося стеллажа части обладателя крысиной физиономии и реденького хвоста, затянутого на затылке.
Правая рука опознаваемого была вывернута - видимо, в попытках выбраться из-под обрушившегося на него сооружения. Ствол все еще зажатого в ней обреза торчал прямо в потолок. Натекшая из разбитого об пол носа кровь создавала впечатление, что где-то в скрытой под стеллажом части тела наличествует смертельная рана.
- Припоминаю, - отозвался Швед. - Очень хорошо его знаю.. Точнее, думал, что очень хорошо... Но ошибся. Это Чувырла. Макс Чумацки. Он на нас и навел этих...
И тут злобная и трусливая натура Чувырлы подвела его. Он приоткрыл и выкатил на склонившихся над ним типов налитый кровью и злобой глаз. Эту непростительную ошибку его заставили сделать приступ злобы на Шведа, который этак вот закладывал его противнику, и приступ страха перед тем, что сейчас - в качестве посмертной награды за предательство - он получит «контрольный выстрел» в затылок.
- С добрым утром, Максик! - улыбнулся ему Пудель и приставил ко лбу Чувырлы ствол парабеллума. - Рад видеть тебя живым и соображающим, что к чему... Или я не прав? - Он обернулся и бросил через плечо Шведу: - Свободен! Уматывай к себе и жди, пока я не выйду на тебя!
Швед осторожно - пятясь и стараясь не ступить в кровь - стал пробираться к выходу. Его шатало и трясло. Он вовсе не чувствовал себя свободным Больше всего ему хотелось бы никогда не видеть того, что творилось вокруг него. И ничего не знать об этом.
Собственно, в планы Пуделя вовсе не входило тут же, «не отходя от кассы», прикончить проклятого наводчика. Ему вовсе не предназначалась такая легкая кончина Прежде чем умереть, Чумацки должен был «слить» ему тех сообщников, что уцелели, если таковые были. А главное - должен был рассказать, где находятся украденные у драконоводов деньги. И эти сведения надо было еще проверить.
- Поговорим? - предложил он.
На него снова уставился полный крови, страха и ненависти глаз.
- Вот что, - прошипел Макс. - Давай договоримся: ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю!
Только теперь - с большим запозданием - Пудель сообразил, что ствол обреза, зажатого в руке Макса, смотрит ему прямо в правый глаз. Оба головореза смотрели друг на друга пристально. Оба, возможно, и чуть раньше сообразили бы, как разойтись в сложившейся ситуации. Но то ли Швед, отступая, задел не ту полку, то ли Макс своими поползновениями сдвинул тонкое равновесие громоздившегося над ним стеллажа, но... Но весь стеллаж, со всеми сгрудившимися на нем керамическими чудищами с дьявольским грохотом обрушился на всех действующих лиц этого очень маленького, но оттого не менее драматичного спектакля.
Два выстрела прозвучали одновременно.
Шведа этот звук застал на пороге разгромленного магазинчика Тимми. Он не стал даже оборачиваться. Просто подумал, что ждать, пока Лакост выйдет, теперь, очевидно, не приходится. Лицо его передернула нервная судорога. Шатаясь, как вконец набравшийся пьянчуга, он добрался до автомобиля, взял с капота все еще валявшийся там брелок с ключами и хлопнулся на место водителя. Потом мутным взглядом покосился на Енота и спросил его тоном водителя такси: «Вам куда?»
Тот только отмахнулся от него своей короткой, растопыренной рукой и вывалился из машины, словно и сам был в «ауте». Впрочем, ему удалось удержаться на ногах. Глубоко вздохнув пару раз и слегка помассировав лицо, Енот сообразил, куда и в какую сторону ему следует идти. Он еще раз дал отмашку Шведу и двинулся вдоль разношерстной шеренги домов, украшавших площадь. Что бы ни творилось в его душе, он имел вид вполне законопослушного джентльмена, слегка опаздывающего на весьма рано назначенную ему деловую встречу.
Швед молча тронул машину с места и погнал ее куда глаза глядят.
* * *
С запозданием на несколько секунд у продырявленной витрины магазинчика Тимоти Стринга на ноги поднялся Билли. Пошатываясь, он двинулся прочь. На месте событий ему оставаться явно не стоило...
Площадь Эпидемий опустела. На минуту-другую.
Спустя очень короткий промежуток времени из переулка появился привычный здесь фургончик Тимми.
- Какой дурак припарковал свою тачку у меня под самой дверью? - раздраженно спросил Тимоти.
И тут же осекся.
Все четверо приятелей ошалело смотрели на разнесенный фасад магазинчика. Потом, не сговариваясь, поодиночке выбрались из машины и подошли ближе - посмотреть, что же произошло. Первым осмелился войти внутрь сам Тимоти. Гринни, Сян и Мика просто двинулись за ним следом из чувства солидарности. Картина дикого побоища заставила остолбенеть всех четырех.
- Господи, - прошептала Мика. - Что же это такое?
- Вы как хотите, - тихо произнес Гринни, - а я в панике. Я рву когти отсюда. И иду сдаваться психиатрам...
Тимми молча прошагал к своему офису, осторожно заглянул внутрь и констатировал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Швед хлопнулся бы сейчас в обморок, если бы не воспринимал окружающее просто как дурной сон.
Единственный, кто не внес своего вклада в смертоубийственную канонаду, был Чувырла. В первые же мгновения начавшейся стрельбы тяжелый дубовый и к тому же многоэтажный стеллаж с муляжами всяческого зверья осел на него и основательно припечатал его носом к полу. Все то время, которое остальные головорезы посвятили взаимному расстрелу, он потратил на попытки выбраться из-под клятого сооружения. Ему удалось освободить наконец голову и правую руку с обрезом. Но наступившая тишина насторожила его. Еще более насторожила та картина, которую он мог увидеть из своего положения. Похоже, что все или почти все вокруг были мертвы. Хлопанье двери, голоса и шаги заставили его замереть. Он решил обождать дальнейшего развития событий. В конце концов, не так уж сложно было выглядеть трупом среди трупов.
- Ну, ты узнаешь хоть кого-нибудь тут? - обратился Лакост к Шведу.
Он перешагивал через трупы одних и носком ботинка поворачивал к свету лица других. Во многих случаях от лиц, собственно, мало что оставалось.
- Вот этого, - указал Швед на останки Шустрика.
Если не считать основательной дыры в виске, тот выглядел «прямо как живой». Швед хотел добавить еще, что не видит среди всей этой бойни главного из грабителей - этакого франтоватого «быка», хорошо запомнившегося ему, но решил, что сейчас не стоит говорить того, о чем его не спрашивают. Он был вовсе не уверен в том, что представление, в которое его втянули, уже закончилось.
- А вон того жука раздавленного не припоминаешь? - осведомился Пудель, подводя его к торчащей из-под осевшего и опасно накренившегося стеллажа части обладателя крысиной физиономии и реденького хвоста, затянутого на затылке.
Правая рука опознаваемого была вывернута - видимо, в попытках выбраться из-под обрушившегося на него сооружения. Ствол все еще зажатого в ней обреза торчал прямо в потолок. Натекшая из разбитого об пол носа кровь создавала впечатление, что где-то в скрытой под стеллажом части тела наличествует смертельная рана.
- Припоминаю, - отозвался Швед. - Очень хорошо его знаю.. Точнее, думал, что очень хорошо... Но ошибся. Это Чувырла. Макс Чумацки. Он на нас и навел этих...
И тут злобная и трусливая натура Чувырлы подвела его. Он приоткрыл и выкатил на склонившихся над ним типов налитый кровью и злобой глаз. Эту непростительную ошибку его заставили сделать приступ злобы на Шведа, который этак вот закладывал его противнику, и приступ страха перед тем, что сейчас - в качестве посмертной награды за предательство - он получит «контрольный выстрел» в затылок.
- С добрым утром, Максик! - улыбнулся ему Пудель и приставил ко лбу Чувырлы ствол парабеллума. - Рад видеть тебя живым и соображающим, что к чему... Или я не прав? - Он обернулся и бросил через плечо Шведу: - Свободен! Уматывай к себе и жди, пока я не выйду на тебя!
Швед осторожно - пятясь и стараясь не ступить в кровь - стал пробираться к выходу. Его шатало и трясло. Он вовсе не чувствовал себя свободным Больше всего ему хотелось бы никогда не видеть того, что творилось вокруг него. И ничего не знать об этом.
Собственно, в планы Пуделя вовсе не входило тут же, «не отходя от кассы», прикончить проклятого наводчика. Ему вовсе не предназначалась такая легкая кончина Прежде чем умереть, Чумацки должен был «слить» ему тех сообщников, что уцелели, если таковые были. А главное - должен был рассказать, где находятся украденные у драконоводов деньги. И эти сведения надо было еще проверить.
- Поговорим? - предложил он.
На него снова уставился полный крови, страха и ненависти глаз.
- Вот что, - прошипел Макс. - Давай договоримся: ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю!
Только теперь - с большим запозданием - Пудель сообразил, что ствол обреза, зажатого в руке Макса, смотрит ему прямо в правый глаз. Оба головореза смотрели друг на друга пристально. Оба, возможно, и чуть раньше сообразили бы, как разойтись в сложившейся ситуации. Но то ли Швед, отступая, задел не ту полку, то ли Макс своими поползновениями сдвинул тонкое равновесие громоздившегося над ним стеллажа, но... Но весь стеллаж, со всеми сгрудившимися на нем керамическими чудищами с дьявольским грохотом обрушился на всех действующих лиц этого очень маленького, но оттого не менее драматичного спектакля.
Два выстрела прозвучали одновременно.
Шведа этот звук застал на пороге разгромленного магазинчика Тимми. Он не стал даже оборачиваться. Просто подумал, что ждать, пока Лакост выйдет, теперь, очевидно, не приходится. Лицо его передернула нервная судорога. Шатаясь, как вконец набравшийся пьянчуга, он добрался до автомобиля, взял с капота все еще валявшийся там брелок с ключами и хлопнулся на место водителя. Потом мутным взглядом покосился на Енота и спросил его тоном водителя такси: «Вам куда?»
Тот только отмахнулся от него своей короткой, растопыренной рукой и вывалился из машины, словно и сам был в «ауте». Впрочем, ему удалось удержаться на ногах. Глубоко вздохнув пару раз и слегка помассировав лицо, Енот сообразил, куда и в какую сторону ему следует идти. Он еще раз дал отмашку Шведу и двинулся вдоль разношерстной шеренги домов, украшавших площадь. Что бы ни творилось в его душе, он имел вид вполне законопослушного джентльмена, слегка опаздывающего на весьма рано назначенную ему деловую встречу.
Швед молча тронул машину с места и погнал ее куда глаза глядят.
* * *
С запозданием на несколько секунд у продырявленной витрины магазинчика Тимоти Стринга на ноги поднялся Билли. Пошатываясь, он двинулся прочь. На месте событий ему оставаться явно не стоило...
Площадь Эпидемий опустела. На минуту-другую.
Спустя очень короткий промежуток времени из переулка появился привычный здесь фургончик Тимми.
- Какой дурак припарковал свою тачку у меня под самой дверью? - раздраженно спросил Тимоти.
И тут же осекся.
Все четверо приятелей ошалело смотрели на разнесенный фасад магазинчика. Потом, не сговариваясь, поодиночке выбрались из машины и подошли ближе - посмотреть, что же произошло. Первым осмелился войти внутрь сам Тимоти. Гринни, Сян и Мика просто двинулись за ним следом из чувства солидарности. Картина дикого побоища заставила остолбенеть всех четырех.
- Господи, - прошептала Мика. - Что же это такое?
- Вы как хотите, - тихо произнес Гринни, - а я в панике. Я рву когти отсюда. И иду сдаваться психиатрам...
Тимми молча прошагал к своему офису, осторожно заглянул внутрь и констатировал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134