Он открыл глаза, и я постаралась не ударить в грязь лицом - когда-то
Ингрид Кейн прыгала классно. Я выбрала один из самых сложных и эффектных
прыжков, бесшумно вонзилась в воду и, на размыкая ладоней над головой,
продолжала полет вниз, в темнеющую бездну. Глубже, глубже. Сейчас дыха-
ние кончится. Предел. Рука Гура на моем плече. Нет. Вверх, быстрее!
Еще одно открытие - я хотела жить. И на этот раз меня удерживало не
только любопытство. Рука на плече? Было тысячу раз. Что же?
Гур уже-сидел на корме, склонив голову - точь-в-точь петух на насес-
те, - и по его взгляду я поняла: опять сделала что-то не то. Наверное,
Рите не умела прыгать с вышки. Или боялась высоты? Все предусмотреть не-
возможно. Какого черта я с ним поехала?
Но тем не менее позавтракали мы с аппетитом, я сама готовила сандви-
чи, уже не думая о том, так ли их делала Николь, потом снова до одури
плавали и, наконец, в изнеможении распластались на корме, подставив жи-
воты солнцу. Я видела краем глаза его профиль, сомкнутые под темными оч-
ками веки и инстинктивно чувствовала, что он все время наблюдает за
мной, ни на секунду не выпускает из виду, несмотря на закрытые глаза.
Николь была его подружкой, и мы оба знали, что если не поцелуемся,
это будет неестественно. Мы оба родились на Землебета, где в подобной
ситуации так было всегда и, наверное, было прежде у Гура с Николь, когда
они отправлялись до меня в морской вояж. До меня. Забавно.
Мы оба ждали. И оба знали, что ждем. Наконец я не выдержала и, при-
поднявшись на локте, приложилась к его губам. Лучше бы я этого не дела-
ла. Правда, на поцелуй он ответил, чтобы соблюсти ритуал, но мы оба лишь
играли в Гура и Николь. И знали, что играем.
В общем, в этот день все было не так и не то. Но когда мы возвраща-
лось и рука Гура снова лежала у меня на плече (правда, я ее уже не чувс-
твовала - плечо и спина затекли, так как я боялась шевельнуться), я жа-
лела, что этот "день здоровья" уже кончился.
* * *
Гур снова пропал и не показывался более недели. С ним ничего не слу-
чилось - каждую ночь я по-прежнему слышала его мягкие кошачьи шаги по
коридору мимо моей двери. Под утро он возвращался к себе и, похоже, за-
был о моем существовании.
Поначалу его отсутствие меня даже радовало - я была слишком занята
собой в связи с очередным открытием. По всей вероятности, я не избежала
участи Риты и тоже влюбилась в Гура. Или Рита была ни при чем и это слу-
чилось с Ингрид Кейн, которая когда-то пожалела, что ей не двадцать? Или
в Гура влюбилась новая Николь, которая вместе с ним открывала Землю-аль-
фа, чтобы, постигая того человека, постичь себя?
Я думала о нем все время. Даже когда не думала о нем, Когда сидела в
тайнике одна перед экраном, в наушниках или с книгой. Представляла себе,
что бы он сказал в том или ином месте, соглашалась, спорила. А потом
откладывала книгу и просто думала о нем. Хаос из его реплик, жестов, ми-
мики, Гур, Гур, Гур...
Открывать в одиночку Землю-альфа не хотелось - мне не хватало Гура,
его души, мыслей. Впервые в жизни я заскучала наедине с собой.
Мне нужно было его видеть, "Мне все время хотелось его видеть..."
Можно было позвать его, но мне нужна была иллюзия. Что я по-прежнему
спокойна. Инстинкт самосохранения. Если бы Гур не откликнулся, я оказа-
лась бы безоружной.
Я боялась его власти над собой. Теперь я знала, откуда она. И когда
Гур, наконец, пришел как ни в чем не бывало, будто мы лишь вчера расста-
лись, я приняла правила игры.
Гур был подчеркнуто равнодушен - это его выдавало. Я знала, что он
играет. И он знал, что играю я. Мы оба, перестав быть бетянами, играли в
бетян. Как те, с Земли-альфа. Никаких чувств, никакой зависимости друг
от друга. Каждый в своей скорлупе, каждый сам по себе.
Гур опять приходил ежедневно, но больше я не думала о нем. Мне было
легко, спокойно и пусто. Мы снова занимались лишь Землей-альфа.
Это произошло неожиданно. Я поймала взгляд Гура в зеркальной грани
какого-то прибора. Он смотрел на меня и не знал, что я его вижу. В нем
будто что-то распахнулось, прежде наглухо запертое, а теперь открытое,
обращенное ко мне. Он перестал для меня быть бетянином. И хотя я понима-
ла, что это происходит в нереальности, по ту сторону зеркала, что Гур
воображает, будто наедине с собой, я не могла оторваться и, как заворо-
женная, увязалась за ним в эту нереальность и тоже ответила ему взгля-
дом, каким посмотрела бы на него наедине с собой.
Наши взгляды встретились в зеркале. Но ни он, ни я не отвели глаз -
нереальность была слишком хороша.
Мы смотрели друг на друга, было очень страшно. Бетянка во мне бешено
сопротивлялась, но я ее скрутила. Преодолеть себя, рискнуть. Преодолеть
спокойствие. Еще хотя бы несколько мгновений...
Гур улыбнулся. Не так, будто он наедине с собой, а улыбнулся мне, как
бы переводя в реальность то, что произошло между нами. Выдержать, риск-
нуть. И вот уже зеркала нет, его руки у меня на плечах. Лицо в лицо,
глаза в глаза. Я - ТЫ. ТЫ. ТЫ. "Не может быть", - подумала я, закрывая
глаза. И все-таки это было - иллюзия, что я не одна. Всего несколько се-
кунд, но ради них... Страдания ради иллюзии? Пусть.
Что с нами теперь будет, Эрл Стоун? Мы больше не бетяне, мы вроде си-
амских близнецов, связанных одним кровообращением. Каждое неосторожное
движение будет причинять боль другому. Все, как у них.
- Эрл...
Я назвала его настоящим именем, и он даже не удивился, ничего не
спросил. Как я бы не удивилась, если бы он назвал меня Ингрид. Все пре-
дыдущее было чудом. Всего лишь пара небольших чудес в придачу.
* * *
Ночью я ждала его в своей комнате, уверенная, что он придет, И Эрл
действительно пришел и молча сел на край тахты, не решаясь ко мне при-
коснуться. Я подумала, что этого, в сущности, могло бы и не быть. Визит
Риты, мой последний эксперимент, все, что произошло потом... Цепь слу-
чайностей. Я ушла бы из жизни, и ничего бы не было. Ни этой сырой, похо-
жей на дно колодца комнаты, ни жужжания кондиционера, ни Эрла Стоуна, не
решающегося ко мне прикоснуться, ни нашего молчания.
И все же чудо происходило. Мне было двадцать, и я была гораздо краси-
вее, чем Ингрид Кейн в те годы, и Эрл Стоун пришел ко мне и сидел рядом,
не решаясь ко мне прикоснуться...
Спасибо тебе, Рита! "Спасибо" - их слово. Оно слишком мало, а другого
нет. Почему их слова значат так мало? Спасибо за чашку кофе. Спасибо за
жизнь.
И еще я подумала, что ему проще - ведь Николь уже была прежде его
подружкой. Но когда ею стала Ингрид Кейн и умирала в его руках, когда
это произошло и его лицо в моих ладонях снова стало реальностью, лицом
Эрла Стоуна, я услышала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29