Нельзя даже просто гулять - ведь в любую минуту мне может встретиться
кто-либо из знакомых Николь. Вроде того странного парня с ее лицом.
Время завтрака кончилось, город опустел. Меня подозвал полицейский.
Попалась?
- Почему не на работе? Гражданский номер, фамилия? Ничего не остава-
лось, как назвать координаты Николь. Пока полицейский справлялся у
компьютера, я прикидывала, не попытаться ли удрать. Но он повернулся ко
мне с улыбкой и козырнул.
- Можешь идти. Извини.
Ну и ну! То ли Николь работала в каком-то ночном заведении, то ли во-
обще имела право не работать... Интересно...
Одна из улиц была перегорожена - что-то строили. Я пошла в обход.
И...
Стоп! Почему именно эта улица? Я проанализировала свой путь и с удив-
лением обнаружила, что с самого начала шла в определенном направлении, а
не блуждала, как казалось. Странно. Район этот был мне незнаком, но я
чувствовала, что непременно должна пройти по этой улице. Почему? Куда?
Эта странность опять-таки исходила от тела Николь. Ее дом? Судя по
документам, он находился в противоположном направлении. Но документы бы-
ли подделаны. Однако компьютер в Доме мод признал адрес правильным. Пой-
ти туда? Нельзя. И не идти нельзя - единственная зацепка.
Пока я колебалась и взвешивала, ноги сами вывели меня через переулок
к перегороженной улице. Мне хотелось туда, мне нужно было именно туда.
А, будь что будет!
И я пошла. Миновав эту улицу, свернула на другую, на третью. Несколь-
ко раз меня останавливали полицейские и каждый раз, извинившись, отпус-
кали. Сколько еще идти? Видимо, Николь нравилось ходить пешком. Город
кончился, потянулись виллы, но я не думала ни об усталости, ни о том,
что так и не позавтракала. Я почти бежала. Я знала, что сейчас приду.
Здесь. Стандартная вилла, которую я безошибочно выделила среди сотни
других, похожих на нее, как две капли воды. Сердце билось, будто после
чашки крепкого кофе. Если это дом Николь, она должна знать шифр замка на
входной двери. Но он стерт из ее мозга вместе с другими сведениями. Поз-
вонить нельзя. Оставалось снова лезть через забор, хотя мой экстрава-
гантный наряд для этого никак не годился - край юбки пришлось держать в
зубах. Мне повезло - в саду было пусто. Только два робота, закончившие
утреннюю уборку участка, неподвижно стояли под навесом, поблескивая вык-
люченными глазами.
Я беспрепятственно вошла в дом. Ни души, тишина. Шторы на окнах спу-
щены, ковры скатаны. В безлюдном полумраке комнат мои шаги отзывались
гулким эхом.
Меня не покидало смутное ощущение, что я уже бывала здесь прежде. Как
если бы я когда-то видела все это во сне. И вместе с тем это не был дом
Николь, что я установила по отсутствию характерных признаков, которые
отличают жилище женщины.
Кто он, этот мужчина? Его непонятная власть над Николь, которую даже
смерть не могла стереть...
- Нельзя! - вдруг рявкнуло за спиной. Из стенного отсека, угрожающе
раскинув щупальца, прямо на меня двигался робот, Я попятилась и стала
втолковывать ему, что я Николь Брандо, гражданский номер такой-то... До
сих пор это выручало, но на сей раз сработало, кажется, в обратную сто-
рону.
- Николь Брандо. Нельзя, нельзя, нельзя! - заревел он, продолжая тес-
нить меня к двери.
Я не стала дожидаться, пока меня коснутся его ледяные лапы, и повино-
валась. Это чучело шло за мной до самых ворот. По дороге я пыталась
что-либо у него выведать, но он был из еще более молчаливой серии, чем
мой Жак, и на все вопросы лишь тупо и раскатисто повторял:
- Николь Брандо. Нельзя. Нельзя.
Ладно, времени у меня много, в девятнадцать лет можно не торопиться.
Неподалеку в ресторанчике я с аппетитом пообедала. На крыше была сто-
янка аэрокаров. Я взяла напрокат двухместную "Ласточку" и, развернув ее
так, чтобы интересующая меня вилла была целиком в поле зрения, стала с
крыши наблюдать.
Ждать пришлось долго. Очень хотелось вылезти из машины и размяться,
надоедали мухи и мужчины. Но я терпела. Любопытно, как быстро человек
привыкает ко всему. Даже к внезапно вернувшейся молодости. Мне уже каза-
лось невероятным, что еще вчера утром я не могла пройти без одышки и
сотни шагов, едва не померла от превосходного бифштекса, а эти увивающи-
еся сейчас возле моей машины парни годились бы мне в правнуки.
Только смазливое лицо Николь в зеркале над рулем... Туда я старалась
не смотреть.
Уже смеркалось, когда на крыше виллы возле черного аэрокара появились
две фигуры. Высокий мужчина и женщина, закутанная в сиреневый плащ. Их
аэрокар повернул к Столице, моя "Ласточка" взвилась следом.
Были как раз часы пик, скорость ограниченная, и обе машины шли на ав-
топилоте. Это облегчало преследование-расстояние между ними не сокраща-
лось и не увеличивалось.
Внезапно черный аэрокар пошел на снижение и исчез. Разноцветные квад-
раты городских крыш, почти на каждой стоянке, почти на каждой - черные
аэрокары. Кажется, проворонила. Я приземлилась на первой попавшейся кры-
ше и отправилась на поиски пешком, твердо уверенная в их полной беспо-
лезности. Искать иголку в стоге сена...
Возле ярко освещенного подъезда ночного клуба толпился народ.
- Что здесь? - спросила я у одной из девиц, безуспешно пытающейся
протолкаться к двери.
- Дэвид Гур, - бросила она и снова, зажав под мышкой сумочку, рину-
лась в толпу.
Ингрид Кейн отстала от жизни. Дэвид Гур. Какая-нибудь очередная зна-
менитость. Дэвид. Это имя Николь назвала перед смертью. Чепуха. Мало ли
на свете Дэвидов!
Мне помогла отлично развитая мускулатура Николь. Едва я, взмыленная и
растерзанная, прорвалась в зал, как входы перекрыли и свет стал мерк-
нуть. Похоже, я попала в цирк. Зрительские места располагались амфитеат-
ром, арена внизу была застлана черным пушистым ковром, в котором тем не
менее Отчетливо отражалась люстра.
Ударил гонг, и на арену вышел высокий худой мужчина в традиционном
наряде фокусника - фрак, белоснежная манишка, цилиндр. Однако на его ли-
це был грим клоуна или мима - белая застывшая маска с узкими щелями рта
и глаз, с нависшими надо лбом фиолетовыми прядями парика.
И я узнала этого человека так же, как и его дом, - будто видела ког-
да-то во сне его походку, сутулость, медленные округлые жесты, слышала
его голос.
- Стелла! - позвал он.
Выбежала миловидная молодая женщина, в противоположность ему совсем
раздетая. Однако нагота ее выглядела естественной и домашней, будто она
только что из ванной. Женщина послала публике воздушный поцелуй, влезла
на тумбу и застыла в позе статуи.
Мужчина поднял с ковра тяжелый молот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29