- Я не сяду!.. Стреляйте в безоружного, если сумеете это сделать! Убейте меня! Но уничтожить Установку я вам не дам!..
Самое странное заключалось в том, что хардер почему-то не стрелял в Теодора. Болван, неужели он усомнился в целесообразности ведения непримиримой борьбы за всеобщее благо?..
А потом Драговский внезапным прыжком вдруг сбил Лигума с ног, и когда они покатились по полу, а на экранчике всё сразу смешалось, я вставил карточку в прорезь идентификатора и достал из кармана револьвер…
Когда я ворвался внутрь, ситуация переменилась коренным образом.
Лигум почему-то опять оказался в кресле Установки, и по его лицу текла кровь из рассеченной брови, но он и не думал вытирать ее. А в двух метрах от него, сжимая обеими руками то оружие, которое раньше было у хардера, спиной ко мне стоял Драговский, и по его напряженно застывшей спине я понял, что еще миг - и он выстрелит.
Времени на раздумья у меня не было. Нельзя допустить, чтобы Драговский одержал верх в этом поединке. Потому что тогда он, если судить по его высказываниям в диалоге с Лигумом, умчится в прошлое, где отыщет и убьет Изгаршева, которого по-прежнему полагает убийцей своей дочери. И тогда все мои усилия последних месяцев полетят псу под хвост, а Когниция лишится информатора в стане Меча!..
И под влиянием этой мысли я вскинул “фиат” и дважды нажал на его спуск.
Словно превозмогая порыв ураганного ветра, ударивший ему в спину, Драговский выгнулся в пояснице вперед и попытался оглянуться, но силы оставили его, и он рухнул боком на пол, отбросив в сторону руку с уже бесполезным пистолетом хардера. Ноги его дернулись в агонии и замерли.
Лигум ошеломленно воззрился на меня.
- Вы кто? - спросил он, бледнея на глазах. - Какое право вы имели убивать этого человека?
- Так было надо, - сказал я, не пряча револьвер в карман. - Он же мог убить вас, хардер.
- Убить? - удивленно повторил Лигум. - Меня?.. - И вдруг скривился: - Послушайте, я - хардер, а хардера нельзя убить.
- Я уже слышал подобные утверждения, - сказал я, - но они всегда казались мне пустыми словами… Разве вы - не такие же люди, как все мы?
Лигум покачал печально головой.
- Ах да, - сказал он так, словно вспомнил что-то. - Я и забыл… Вы же не могли знать… - Он взглянул в сторону неподвижного тела Драговского, и тут же отвел взгляд в сторону. - Он не смог бы меня убить, - повторил он. - Меня вообще убить невозможно, вы это понимаете?..
Он сделал движение, собираясь встать из кресла, чтобы взять свое оружие из руки Драговского, но я угрожающе повел стволом “фиата” в его сторону.
- А мы сейчас это проверим, - сказал я. - Если вы сделаете еще хоть одно движение, я выстрелю в вас. Патронов у меня хватит…
Однако хардер не собирался прислушиваться ко мне. Он все-таки встал из кресла, и тогда я нажал на курок…
Когда пороховые газы рассеялись, Лигум оказался опять в кресле Установки, зажимая рукой пробитое пулей плечо.
- Ну вот, видите, - сказал я. - А вы говорили - в вас нельзя попасть…
- Я не знаю, кто вы такой, - скрипя зубами от боли, сказал хардер, - но вы ошибаетесь. Попасть в меня можно. Но убить меня нельзя… Выстрелив в меня, вы нарушили закон о хардерах и подлежите наказанию. Но я готов закрыть на это глаза… допустим, что вы были в шоке и выстрелили случайно. Но если вы попытаетесь убить меня, то ваша вина многократно возрастет, и на этот раз вам не удастся уйти от наказания.
“А что, если он прав?”, подумал я. Может быть, разговоры о неузвимости хардеров имеют под собой основания?..
Но тогда я обречен на поражение. Потому что, если я не помешаю ему, он уничтожит Установку и предаст огласке тайну нашего Пенитенциария. И тогда пострадаю не только я в качестве должностного лица, потворствовавшего “тайным экспериментам” над заключенными, но и Когниция, потому что она лишится возможности направлять своих людей в прошлое, как это частенько делает Меч, и отныне не сможет вести борьбу со своими оппонентами на равных.
Однако, если он не лжет, то я не смогу убить его. А ранения, если они будут несмертельными, лишь оттянут нежелательную для меня развязку…
Что с тупого конца разбивать яйцо, что с острого - результат будет один и тот же…
Я вздохнул, собираясь сказать что-нибудь вроде того, что сдаюсь, что я действительно растерялся и выстрелил, приняв хардера за кого-нибудь другого (кстати, он же так и не предъявил мне свой Знак и не зачитал Формулу!), и теперь приношу свои искренние извинения…
Вдруг взгляд мой упал на красную кнопку запуска Установки, и, не успев как следует обдумать мелькнувшую у меня идею, я сделал шаг и нажал ее.
Хардер дернулся в кресле, видимо, в самый последний момент догадавшись, что я собираюсь сделать, но было поздно.
Только что он был - и вот его уже не стало.
А мгновение спустя память о нем тоже исчезла из моего мозга, я ощутил легкое головокружение, как бывает при стремительном перемещении в виртуальном пространстве, и невольно зажмурился…
В дверь постучали. Я машинально задвинул нижний ящик стола, почему-то оказавшийся открытым, и крикнул:
- Да-да, войдите!
Дверь кабинета приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось смущенное лицо Драговского.
- Прошу прощения, Прокоп Иванович, - прогудел он. - Народ на совещание собран, все ждут вас…
- Иду, иду, Теодор, - откликнулся я, выбираясь из-за стола и надевая пиджак.
Какое-то странное ощущение на миг царапнуло мое нутро и побудило спросить у Драговского:
- Как ваши дела, Теодор? У вас всё в порядке?
Наши взгляды встретились, и он, видимо, тоже испытал воздействие квазиамнезии - если это была она - прежде чем ответил мне с легким удивлением:
- Конечно, Прокоп Иванович…
Интересно, какие чрезвычайные события когда-то могли произойти с его и моим участием, но теперь навсегда остались за бортом реальности?..
Глава 9
Интервиль?.. Да, похоже на то. Только там есть такой причудливый дом-многоэтажник, смахивающий на дерево с пышной кроной.
Но постой, я же был в Интервиле примерно три месяца назад, и то проездом!.. Значит, меня швырнуло в прошлое?!..
Вот так негодяй, тот седовласый боров с допотопным револьвером!.. Он сделал то, чего я никак не ожидал. Впрочем, я сам виноват. Не надо было твердить, что меня нельзя убить.Если бы я не рассказал этого, то он бы просто выстрелил в меня, стараясь уложить наповал - и тогда сработал бы искейп, и всё было бы по-другому… В конце концов, я бы обезоружил Борова, а не торчал бы сейчас, в этот поздний вечер, возле дома в форме дерева… Я просто пожалел его, хотя было очевидно, что он не заслуживает ничьей жалости. Я хотел уберечь его от неприятностей с законом, а в душе он давно уже был преступником…
Интересно, на что Боров рассчитывал, катапультируя меня в прошлое? Что я не знаю, как его зовут и на какой должности в Пенитенциарии он трудится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Самое странное заключалось в том, что хардер почему-то не стрелял в Теодора. Болван, неужели он усомнился в целесообразности ведения непримиримой борьбы за всеобщее благо?..
А потом Драговский внезапным прыжком вдруг сбил Лигума с ног, и когда они покатились по полу, а на экранчике всё сразу смешалось, я вставил карточку в прорезь идентификатора и достал из кармана револьвер…
Когда я ворвался внутрь, ситуация переменилась коренным образом.
Лигум почему-то опять оказался в кресле Установки, и по его лицу текла кровь из рассеченной брови, но он и не думал вытирать ее. А в двух метрах от него, сжимая обеими руками то оружие, которое раньше было у хардера, спиной ко мне стоял Драговский, и по его напряженно застывшей спине я понял, что еще миг - и он выстрелит.
Времени на раздумья у меня не было. Нельзя допустить, чтобы Драговский одержал верх в этом поединке. Потому что тогда он, если судить по его высказываниям в диалоге с Лигумом, умчится в прошлое, где отыщет и убьет Изгаршева, которого по-прежнему полагает убийцей своей дочери. И тогда все мои усилия последних месяцев полетят псу под хвост, а Когниция лишится информатора в стане Меча!..
И под влиянием этой мысли я вскинул “фиат” и дважды нажал на его спуск.
Словно превозмогая порыв ураганного ветра, ударивший ему в спину, Драговский выгнулся в пояснице вперед и попытался оглянуться, но силы оставили его, и он рухнул боком на пол, отбросив в сторону руку с уже бесполезным пистолетом хардера. Ноги его дернулись в агонии и замерли.
Лигум ошеломленно воззрился на меня.
- Вы кто? - спросил он, бледнея на глазах. - Какое право вы имели убивать этого человека?
- Так было надо, - сказал я, не пряча револьвер в карман. - Он же мог убить вас, хардер.
- Убить? - удивленно повторил Лигум. - Меня?.. - И вдруг скривился: - Послушайте, я - хардер, а хардера нельзя убить.
- Я уже слышал подобные утверждения, - сказал я, - но они всегда казались мне пустыми словами… Разве вы - не такие же люди, как все мы?
Лигум покачал печально головой.
- Ах да, - сказал он так, словно вспомнил что-то. - Я и забыл… Вы же не могли знать… - Он взглянул в сторону неподвижного тела Драговского, и тут же отвел взгляд в сторону. - Он не смог бы меня убить, - повторил он. - Меня вообще убить невозможно, вы это понимаете?..
Он сделал движение, собираясь встать из кресла, чтобы взять свое оружие из руки Драговского, но я угрожающе повел стволом “фиата” в его сторону.
- А мы сейчас это проверим, - сказал я. - Если вы сделаете еще хоть одно движение, я выстрелю в вас. Патронов у меня хватит…
Однако хардер не собирался прислушиваться ко мне. Он все-таки встал из кресла, и тогда я нажал на курок…
Когда пороховые газы рассеялись, Лигум оказался опять в кресле Установки, зажимая рукой пробитое пулей плечо.
- Ну вот, видите, - сказал я. - А вы говорили - в вас нельзя попасть…
- Я не знаю, кто вы такой, - скрипя зубами от боли, сказал хардер, - но вы ошибаетесь. Попасть в меня можно. Но убить меня нельзя… Выстрелив в меня, вы нарушили закон о хардерах и подлежите наказанию. Но я готов закрыть на это глаза… допустим, что вы были в шоке и выстрелили случайно. Но если вы попытаетесь убить меня, то ваша вина многократно возрастет, и на этот раз вам не удастся уйти от наказания.
“А что, если он прав?”, подумал я. Может быть, разговоры о неузвимости хардеров имеют под собой основания?..
Но тогда я обречен на поражение. Потому что, если я не помешаю ему, он уничтожит Установку и предаст огласке тайну нашего Пенитенциария. И тогда пострадаю не только я в качестве должностного лица, потворствовавшего “тайным экспериментам” над заключенными, но и Когниция, потому что она лишится возможности направлять своих людей в прошлое, как это частенько делает Меч, и отныне не сможет вести борьбу со своими оппонентами на равных.
Однако, если он не лжет, то я не смогу убить его. А ранения, если они будут несмертельными, лишь оттянут нежелательную для меня развязку…
Что с тупого конца разбивать яйцо, что с острого - результат будет один и тот же…
Я вздохнул, собираясь сказать что-нибудь вроде того, что сдаюсь, что я действительно растерялся и выстрелил, приняв хардера за кого-нибудь другого (кстати, он же так и не предъявил мне свой Знак и не зачитал Формулу!), и теперь приношу свои искренние извинения…
Вдруг взгляд мой упал на красную кнопку запуска Установки, и, не успев как следует обдумать мелькнувшую у меня идею, я сделал шаг и нажал ее.
Хардер дернулся в кресле, видимо, в самый последний момент догадавшись, что я собираюсь сделать, но было поздно.
Только что он был - и вот его уже не стало.
А мгновение спустя память о нем тоже исчезла из моего мозга, я ощутил легкое головокружение, как бывает при стремительном перемещении в виртуальном пространстве, и невольно зажмурился…
В дверь постучали. Я машинально задвинул нижний ящик стола, почему-то оказавшийся открытым, и крикнул:
- Да-да, войдите!
Дверь кабинета приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось смущенное лицо Драговского.
- Прошу прощения, Прокоп Иванович, - прогудел он. - Народ на совещание собран, все ждут вас…
- Иду, иду, Теодор, - откликнулся я, выбираясь из-за стола и надевая пиджак.
Какое-то странное ощущение на миг царапнуло мое нутро и побудило спросить у Драговского:
- Как ваши дела, Теодор? У вас всё в порядке?
Наши взгляды встретились, и он, видимо, тоже испытал воздействие квазиамнезии - если это была она - прежде чем ответил мне с легким удивлением:
- Конечно, Прокоп Иванович…
Интересно, какие чрезвычайные события когда-то могли произойти с его и моим участием, но теперь навсегда остались за бортом реальности?..
Глава 9
Интервиль?.. Да, похоже на то. Только там есть такой причудливый дом-многоэтажник, смахивающий на дерево с пышной кроной.
Но постой, я же был в Интервиле примерно три месяца назад, и то проездом!.. Значит, меня швырнуло в прошлое?!..
Вот так негодяй, тот седовласый боров с допотопным револьвером!.. Он сделал то, чего я никак не ожидал. Впрочем, я сам виноват. Не надо было твердить, что меня нельзя убить.Если бы я не рассказал этого, то он бы просто выстрелил в меня, стараясь уложить наповал - и тогда сработал бы искейп, и всё было бы по-другому… В конце концов, я бы обезоружил Борова, а не торчал бы сейчас, в этот поздний вечер, возле дома в форме дерева… Я просто пожалел его, хотя было очевидно, что он не заслуживает ничьей жалости. Я хотел уберечь его от неприятностей с законом, а в душе он давно уже был преступником…
Интересно, на что Боров рассчитывал, катапультируя меня в прошлое? Что я не знаю, как его зовут и на какой должности в Пенитенциарии он трудится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112